— Быстрее, — сказал Дан, — еще увидит кто-нибудь.
— Не могу.
— Оставь, ради бога! На Перицене не ты стрелял всякую дичь?
— На Перицене она убегала, — возразил Маран.
— Ну дай я…
Маран посмотрел на него, потом вздохнул.
— Не надо.
Его рука не дрогнула, и он точно попал, куда целился, прямо в сердце злополучного зверька, но Дан заметил, что он стиснул зубы. А потом сказал:
— Все, с меня хватит. Держи. Я подожду тебя на поляне, у сниттов.
Он отдал Дану станнер и пошел по тропинке обратно, неся добычу за уши.
Дан был не особо уверен, что ему удастся повторить этот трюк, тем более, что он сомневался в быстроте собственной реакции, однако уже через несколько минут он кого-то вспугнул, правда, не попал, но еще три-четыре повторения, и прямо перед ним неуклюже поднялась в воздух крупная птица, которую он без труда сбил из станнера. Только тогда он сообразил, что это охотничий лес, тут должно быть много дичи и, в основном, непуганой, ведь здешние охотники не устраивают шум на всю округу. Он поднял птицу за крыло, вынул стрелу и понял, почему колебался Маран. В момент выстрела он даже почувствовал секундный охотничий азарт, но теперь, когда он держал беспомощную птицу в руке, у него возникло ощущение, что он должен совершить хладнокровное и безжалостное убийство. Но он все же пересилил себя, потом таким же образом добыл вторую птицу, засунул станнер поглубже во внутренний карман куртки, закинул арбалет за спину, взял в каждую руку по птице и пошел к поляне.
Еще в отдалении он расслышал громкий, возбужденный голос, слов не разобрал, но почувствовал угрозу, ускорил шаги, потом почти побежал и уже у поляны услышал последнюю фразу:
— Неужели ты думаешь, что кар Асуа позволит кому бы то ни было безнаказанно ухаживать за его женой?
Дан рванулся вперед и увидел прямо напротив, но отнюдь не в пределах досягаемости, метрах в пяти-шести, кара Асуа, который целился из арбалета в Марана, неподвижно сидевшего на траве, прислонившись к стволу огромного дерева. Дан мог бы снять кара из станнера, будь станнер у него в руке, но единственное, что он успел, бросить своих птиц наземь. Кар двинул прикладом, стрела вылетела, просвистела в воздухе и вонзилась в дерево над головой Марана. Тот даже не шевельнулся, в лице ни одного движения, но когда стрела задрожала в стволе, он запрокинул голову, посмотрел, потом выдернул стрелу рукой и поднялся. Кар больше стрелять не пытался, а повесил арбалет на плечо и смотрел на Марана… нет, не зло, даже не сердито, а с интересом. Не взглянув в сторону своего арбалета, который лежал под деревом на траве, Маран подошел к кару, протянул тому стрелу и спокойно сказал:
— Плохо целишься, кар Асуа. Да и не по адресу. Я и не думал ухаживать за твоей женой.
— Само собой, — ответил кар неожиданно добродушно и вдруг рассмеялся. — Ты не тот парень, который польстится на такую ледышку. — Он хлопнул Марана по плечу и добавил: — Оставь стрелу на память. Только признайся — ты знал? Кто-то проболтался?
— О чем? — спросил Маран.
— Ничего он не знал, — глубоким басом проворчал Горт, выступая из-за дерева. — Человек, который может выйти на финальный бой против наследника Горта, не испугается арбалета кара Асуа. Плати, кар.
Кар вынул из кармана кожаный мешочек, набитый, видимо, монетами, и подал его Горту, тот мешочек спрятал, извлек из внутреннего кармана какой-то маленький предмет и протянул его Марану. Ничего не понявший Дан поднял своих птиц и вышел на поляну. Увидев его, Горт понизил голос и стал что-то говорить Марану шепотом, Маран выслушал, кивнул и пошел к своему снитту. Горт и кар направились в противоположную сторону, видимо, оставили своих скакунов поотдаль, и Дан получил возможность без помех подойти к Марану.
— Что это значило? — спросил он, впихивая птиц в прикрепленную к седлу сумку, со спокойствием, удивившим его самого. — Он хотел тебя убить?
— Ну что ты! Меченой стрелой в присутствии, можно сказать, полутора десятков свидетелей? Он же не сумасшедший.
— Смягчающее обстоятельство.
— Ревность? Ты же видел их кодекс, ревность у них не котируется. Да нет, я сразу понял, что он собирается меня попугать. Поэтому и не пошевелился, чтобы не помешать ему целиться. В дерево.
— Но он мог целиться в тебя.
— Стрела не пуля. На таком расстоянии нетрудно определить, куда она попадет.
— А зачем пугать? — спросил Дан.
Маран усмехнулся.
— Чтобы проверить, мужчина я или нет.
— Ну, предположим, проверили. Что дальше?
— Думаешь, я знаю? Посмотрим. Извини, Дан, но они пригласили меня в свою компанию. Одного. Придется тебе вернуться в гостиницу. А я поеду с ними, погляжу, что к чему.
— А если они против тебя что-то замышляют?
— Нет, — сказал Маран. — Можешь быть спокоен.
Патрик рассердился, увидев Дана одного, а еще более, услышав его рассказ о приключении на поляне.
— Ты почему отпустил его? — принялся он выговаривать смущенному Дану. — Куда ты его отпустил? Кто знает, что они там задумали?
— Маран сказал, что никакой опасности нет, — пробормотал Дан.
— Маран! Что я, Марана не знаю? Никакой опасности! Что ему стоит рискнуть жизнью, просто так, чтобы рискнуть!
— Вот и неправда, — вмешался Мит. — Маран никогда не рисковал просто так, без всякого смысла. Никогда. Даже когда мог распоряжаться своей жизнью, как ему вздумается. А теперь и подавно. Или ты считаешь его совершенно безответственным? Раз он сказал, что опасности нет, значит нет.
Патрик вроде бы успокоился, но каждые полчаса открывал дверь и осведомлялся, не пришел ли Маран, так что в конце концов Дан и сам стал волноваться.
Маран явился поздно вечером, был он задумчив и нетрезв. И даже пьян, поскольку нетвердо держался на ногах, правда, говорить, что он не соображал ничего или хотя бы чего-либо, Дан не стал бы, но дезорганизовать мыслительные способности Марана было делом нелегким, если не невозможным. Он проглотил капсулу витина, сунул голову под холодную воду, вытерся, утвердился в кресле и только потом велел Дану позвать остальных. Однако полностью прийти в норму ему, видимо, не удалось, так как Патрик, отворив дверь, сразу буркнул:
— Я вижу, ты недурно провел время.
— Недурно, — согласился Маран и спросил Мита: — Тебя твои стражники «Лигрой» не поили?
— Поили разок, — сказал Мит. — Убойная штука. К счастью, она не всякому по карману.
— По-моему, чистый спирт или около того, — сообщил Маран. — Правда, настоянный на какой-то травке, но крепости это не убавляет. Мои собутыльники признают только «Лигру». А поскольку они пили за мое здоровье по очереди, а мне пришлось поддерживать каждого… В общем, на мою долю досталось добрых поллитра. Правда, это помогло мне отделаться от заключительной части. Я стал хвататься за столы и косяки, потом за каждого встречного, сделал вид, что больше не могу сделать ни шагу, словом, они меня отпустили. А то еще гулял бы с приятелями.
— Что за заключительная часть? — спросил Дан.
— Девки. Если я вам расскажу, как проводят время аристократы, вы не поверите. Начну с компании. Наследник престола, кар Асуа, еще один кар, по-вашему, герцог, так? Два вилна, графья то есть. Ну и сын грузчика.
— Высоко забрался, — сказал Патрик с иронией.
— Ты забыл, — ухмыльнулся Мит, — что эти ребята, включая наследника, еще никем не правили. А сын грузчика стоял во главе страны, где живет сорок миллионов человек.
— Какой-то год, — сказал Маран пренебрежительно. — А Горт будет королем до конца жизни.
— Но только в крошечном Стану. И потом, с тобой ведь никогда ничего наперед не знаешь. Может, и тебе еще доведется кем-то править?
Маран махнул на него рукой.
— Не болтай глупостей. Словом, шесть мужчин. Пять, если меня отбросить. Все в примерно моем возрасте плюс-минус пять лет. И чем они занимаются?
— Чем же?
— Пьянка. Не во дворце. В трактире. Драка с какими-то мужиками. Расквашенные носы, сбитые кулаки. Опять пьянка. Девки. Так у них называют женщин легкого поведения. Вернее, доступных женщин, потому что отнюдь не все из них продаются. Но это внешняя сторона дела. После того, как они разыграли ту комедию на поляне…
— Ты уверен, что он не хотел тебя убить? — перебил его Патрик.
— Абсолютно. Дан ведь описал вам всю сцену?
— Описал.
— Мои аргументы наверняка тоже перечислил. Меченые стрелы, к тому пересчитанные. Двенадцать человек, не считая слуги, то есть десять свидетелей, в том числе мой друг. К тому же, когда он начал говорить, я сразу уловил фальшь. Стрелок он, может, и неплохой, но актер никудышный. Да и стрелок… Не Вильгельм Телль. Он целился на добрый метр выше моей головы, на таком расстоянии и слепой бы увидел. Словом, это был маленький спектакль.
— Ну и в чем смысл этого спектакля? — спросил Патрик.
— Вот! Как раз эта мысль и пришла мне в голову первой. Они хотели знать, испугаюсь ли я. Хватит ли у меня хладнокровия оценить прицел и понять, что он намеренно целит выше. Но зачем это им понадобилось? В свое время, еще при Изии, когда я подбирал себе ребят в команду, я тоже устраивал проверки. Не такие, конечно.
— Похлеще, — сказал Мит.
— Ну у нас и работенка была посерьезнее. Словом, устраивал. Но у меня были свои цели. И я задумался. Какие цели могут быть у Горта? А? — он обвел взглядом притихших разведчиков.
— Заговор? — предположил Артур.
— Заговор. Так. Какой заговор может устроить наследник престола? Чего добиваться? Получить власть пораньше? Пару дней назад карисса посвятила меня в дела королевского дома. В день тридцатипятилетия Горта-младшего, это у них считается возрастом вступления в зрелость, король объявил, что когда тому исполнится сорок, он уступит ему трон. Сейчас Горту младшему уже тридцать восемь с небольшим. Будет ли он устраивать заговоры против собственного отца, дабы получить то, что ему и так достанется меньше, чем через два года? Учтите, он не юнец, которому два года могут показаться вечностью.