— Сюда идет Олиниа. Наверно, Атис немедленно донес ей, что ты назвал ее шлюхой. Она бросит тебя в темницу и правильно сделает, ты слишком нагло ведешь себя с королевами.
— Не бросит, — сказал Маран. — Увы! Дан, иди в соседнюю комнату.
— Я тоже хочу присутствовать на уроке, — сказал Патрик.
— Каком уроке?
— Хочу знать, как следует вести себя с королевами, чтобы получить право обзывать их шлюхами без риска угодить в тюрьму.
— Присутствуй, — сказал Маран безразлично, и Патрик прошел вслед за Даном в смежную комнату, притворив дверь, но неплотно, так, что было слышно каждое слово.
Королева вошла, видимо, одна, оставив сопровождавшую ее согласно этикету даму в коридоре.
— Доброе утро, — сказала она негромко.
— Мое почтение, королева, — отозвался Маран.
— Ночью ты называл меня по имени.
— Ночь прошла, королева.
— Первая ночь, — сказала королева.
— И последняя, — уронил Маран.
— Я тебе не нравлюсь, — сказала королева. В ее голосе не было вопроса.
— Почему же? — в тоне Марана звучала одна лишь вежливость.
— Нет, не нравлюсь, — повторила королева. — Но что тому причиной? Ты сказал Атису, что я шлюха.
— Я этого не говорил, — возразил Маран. — Я сказал, что у тебя тело шлюхи. В чем нет ничего плохого. У истинной женщины и должно быть тело шлюхи. Правда, этому телу полагается быть в узде у души.
— А какая у истинной женщины должна быть душа? — спросила Олиниа.
— Душа королевы.
— Разве такие женщины есть?
— Есть.
— Ты встречал их?
— Одну — да.
— И кто же это?
— Моя жена, — сказал Маран.
— Так ты женат?
— Да.
Королева помолчала, потом сказала с легкой иронией:
— Только не говори, что ты ее любишь. Если бы ты ее любил, ты ей не изменял бы.
— А я ей не изменяю, — ответил Маран спокойно.
— А как же это называется? — спросила Олиниа, но Маран не ответил, и она после недолгой паузы сказала тихо: — Понимаю. У тебя просто не хватило душевных сил оттолкнуть меня. Унизить.
Маран промолчал.
— Возьми, — сказала королева немного погодя. — Это ключи от хранилища. Можешь идти туда, с кем хочешь, и взять оттуда все, что хочешь.
— Ключи, — простонал Патрик. — Боже мой, удалось!
— Он не возьмет, — сказал Дан тихо.
— Как не возьмет?!
— Так.
— Бери, — сказала Олиниа. — Не волнуйся. Это вовсе не плата за… За звезды, которые, оказывается, можно видеть прямо из комнаты. Ты ведь не из-за ключей. Я все понимаю. Возьми. — Пауза. — Ладно, я кладу их сюда на стол. — Она помолчала и добавила: — Сегодня не ходи. Хранилище можно отпереть только в полнолуние.
Дверь открылась и закрылась.
Патрик осторожно заглянул в ту комнату.
— Ушла, — констатировал он.
Маран сидел в кресле у окна. Увидев их, он поднял голову.
— Ну что, Патрик, доволен? — осведомился он и добавил: — В итоге шлюхой оказался я.
— Не преувеличивай, — сказал Патрик. — Она бы в любом случае добилась своего. Душу вынула б, но добилась. Без этого не обошлось бы.
— Может, и обошлось бы, — возразил Дан. — Оказывается, она вполне разумная женщина.
— Все они разумные. После того, как им покажут звезды, не выводя из комнаты.
Дан невольно улыбнулся.
— Наоборот, Патрик, после этого даже разумные становятся безумными.
— Неважно. Главное — деваться было некуда. И, в конце концов, это издержки нашей работы.
— Хорош я буду, когда мне придется об этой работе докладывать, — буркнул Маран.
— А зачем докладывать? — сказал испуганный Дан. — Можно умолчать. Мы это скроем. Да, Патрик?
— Конечно, — согласился тот. — Хотя, честно говоря, я не вижу повода для волнений. Шеф у нас нормальный мужик, он к таким вещам относится, как к должному. Надо, так надо. И не думаете же вы, что он расскажет об этом Наи?
Имя Наи переполнило чашу терпения Марана.
— Патрик, — сказал он, — возьми ключи и спрячь, пока я не выкинул их в окно. И иди работать.
Патрик моментально очутился у стола.
— Выкинул! Еще чего, — сказал он, хватая ключи.
Когда Патрик вышел, Маран повернулся к Дану.
— Скажи-ка, ты ведь вчера наблюдал за мной? Да не смущайся, я же сам разрешил.
Дан кивнул.
— А запись шла?
— Нет. Мы отключили. Чтобы…
— Понимаю. Весьма деликатно с вашей стороны. Что ж, тогда обратимся к твоей памяти. Ты все помнишь?
— Пожалуй. А зачем тебе?
— Видишь ли, Дан, по-моему, там был, что называется, момент истины. Сосредоточься. Вначале она несла всякую чушь и даже пыталась меня просто купить, так? Ну я уже встал, чтобы уйти. Еще подумал, что повезло, она не догадывается, на какие кнопки надо нажимать. И тут она сказала…
— Не уходи, не отвергай меня, я тебя хочу.
— Примерно так. А дальше?
— А что дальше?
— Это все?
Дан задумался.
— Не совсем. Она добавила: «Погоди», а может, «Секунду», что-то такое. Потом поднесла руки к шее. У меня было ощущение, что она расстегнула свое ожерелье, словно собиралась снять его…
— Так.
— А потом снова застегнула.
— Но ты ничего не слышал? Она молчала?
— По-моему, да.
— Точно? Подумай.
— Да, — сказал Дан твердо.
Маран вскочил и стал возбужденно ходить по комнате.
— Черт возьми! — сказал он. — Я, кажется, разгадал! Я понял, что здесь происходит! Если, конечно, это не галлюцинация.
— Ну и?
— После. Я должен убедиться. Вечером.
Он совершенно преобразился, и Дан спросил:
— Отошел?
— Что?.. Ах да! Отошел, как видишь. Хотя, по правде говоря, отходить мне, Дан, некуда.
— Почему некуда?
— А потому что, как ни крути, а ничего хорошего не получится. Ты что думаешь, если б я все-таки ушел оттуда, мне было б намного легче? Я ел бы себя поедом, что после таких слов… Не умею, понимаешь? Не привык. Ты же знаешь, у нас, едва начнешь догадываться, в чем разница между мужчиной и женщиной, тебе начинают вдалбливать, что сказать женщине «нет» почти преступление. Хуже. Ты после этого уже и не мужчина как бы. Ну невозможно! Хочешь, не хочешь, доставляет это тебе удовольствие, нет…
— Нет? — спросил Дан. — Не доставляет?
— Да как тебе сказать… Это же все относительно. После…
Он умолк, задумался. Дан молча ждал, размышляя о том, что теперь и Патрик, и Артур, не имеющие о бакнианских традициях и установках никакого понятия, будут считать необходимость попасть в хранилище главной причиной… чертовы ключи!.. вот уж действительно, поди и не выкинь их в окно… Впрочем, Марана эта сторона дела, как видно, волновала мало, потому что он поднял глаза на Дана и неожиданно спросил:
— Дан, а как на Земле женятся?
— В каком смысле?
— Я имею в виду формальную сторону дела. Есть же такая? Или нет?
— Есть. Надо сделать объявление по сети. Информационной сети, оно идет в банк и фиксируется, как факт. Чтобы объявление было действительным, его надо сделать вдвоем, изображение и голос считаются доказательствами.
— И что это дает?
— Во-первых, общность имущества — если, конечно, не оговорить специально раздельного владения им. Во-вторых, право наследования. Ну например, если я где-нибудь угроблюсь, Ника получит все, что у меня на счету, плюс всякие пенсии, пособия, премии, страховые выплаты, внеземные работы в этом смысле штука выгодная… Впрочем, я не думаю, чтобы все эти деньги ее особенно обрадовали. Как и Наи.
— А еще?
— Еще? Даже не знаю. Наверно, от жены можно ожидать верности с большим правом, чем от любовницы, но это вовсе не факт.
Маран пренебрежительно отмахнулся.
— Таких проблем у меня нет.
— Ну и самоуверенный ты, — сказал Дан с легкой иронией.
— Я не самоуверенный, я реалист… — Он посмотрел на Дана и усмехнулся. — Дело не во мне, Дан. Женщины, подобные Наи, либо верны, либо уходят… Это все?
— Возможно, — сказал Дан, — ей было бы приятно выделиться из ряда твоих случайных подружек. Длинного ряда, я полагаю?
— Наверно, — сказал Маран рассеянно. — Кто их считал… Ладно, я все понял.
Народу за обедом было много, и за столы усаживали по пять человек. К удивлению разведчиков, их всех посадили за один стол.
— Наверняка это по приказу Олинии, — пошутил Патрик. — Не хочет подпускать к тебе женщин.
Маран не среагировал, он был занят тем, что незаметно, но внимательно оглядывал гостей, Дан догадался, что он проверяет наличие шейных украшений, когда перед обедом ему доложили, что никого без них нигде не обнаружилось, он повеселел и как будто забыл о своих недавних переживаниях.
Случайность то была или преднамеренность, но места землянам отвели прямо напротив королевы. Впрочем, Олиниа в их сторону не смотрела, она кокетничала с сидевшим рядом с ней Атисом, поминутно протягивала ему руку для поцелуя и вообще вела себя так, словно в зале больше никого не было.
— Никак Атис уже воспользовался твоим советом, — сказал Артур и шутливо добавил: — Гляди, отобьет у тебя Олинию.
Маран пренебрежительно усмехнулся.
— Даже если Атис прыгнет на километр выше собственной головы, — уронил он, отпивая вино, — стоит мне… — Он тут же опомнился, замолк, потом тихо добавил, обращаясь к сидевшему рядом Дану: — На меня плохо действует здешняя обстановка. Видишь, уже дошло до рыболовного клуба. Просто невозможно! Эта атмосфера разврата прямо-таки разлагает…
— Ой ли? — сказал тем временем Патрик. — По-моему, ты себя переоцениваешь.
Дан заметил, что он подмигнул Артуру.
— Может, и переоцениваю, — ответил Маран равнодушно.
Патрик всплеснул руками.
— Где твое мужское самолюбие? Артур, да он капитулирует! Перед каким-то Атисом!
— Какого черта вы меня провоцируете? — осведомился Маран.
— Просто интересно, на что способны торенские ребята.
— Давай, Маран, — неожиданно вмешался Мит. — Покажи им, каковы торенцы.
— Мит, — сказал Маран укоризненно. — От тебя я этого не ожидал.
— И ты, Брут! — хихикнул Патрик. — Дан, а ты чего в рот воды набрал? Что в тебе сильнее, патриотизм или гордость первооткрывателя?