.
«Скифские» гости не зря привлекли внимание Тосканелли. От кого, как не от них, он мог выслушать рассказы об Азии, начинавшейся за Доном, согласно воззрениям того времени? Именно они исходили все протяжение исполинской дуги, по которой осуществлялись связи с загадочным Китаем. Они знали и о путешествиях русских людей в сторону Индии[69].
Все же Паоло Тосканелли видел русских людей задолго до обмолвки Кристофоро Ландино. Кто же были эти люди?
Суздальцы за Альпами
Перенесемся в 1438 год.
Исидор, митрополит Московский, выходец из Византии, узнал, что в Италии созывается вселенский церковный собор.
Византиец отпросился на собор под предлогом необходимости вести споры с «латинами» в пользу русского дела.
Сто москвичей, суздальцев и тверяков двинулись в Италию. Среди спутников Исидора были Авраамий, епископ Суздальский, тверской посол Фома Матвеев и ученый монах Симеон из Суздаля.
Они перевалили через Северо-Тирольские Альпы — «Полонины горы» и вступили во «Фряжскую землю» в великом и крепком городе Падуе, откуда проехали в Феррару, а затем проследовали во Флоренцию.
В дорогой одежде, подбитой соболями, русские, считая ступени, поднимались на вершину мраморной башни Санта-Мария дель Фиоре, чтобы оттуда окинуть взором всю Флоренцию, окруженную стеною длиной в шесть поприщ[70].
Приезжие русские знакомились с лечебными заведениями Флоренции, в том числе с большой больницей, очевидно госпиталем Санта-Мария Нуова. Об этом должен был знать «Павел-врач», Тосканелли, искавший встреч с путешественниками и гостями из дальних стран.
Любознательность Симеона Суздальского была неистощима. Он записывал в свой дневник заметки о кедрах и кипарисах столицы Тосканы, о шелковичных червях, о флорентийском зверинце и «великих божницах» Флоренции.
На пути в Италию Симеон посетил любекское хранилище, где лежало около тысячи редчайших рукописей. Можно думать, что он не оставил без внимания и библиотеку города Флоренции. Она была собрана гуманистом Никколо Никколи. В сундуках из железа лежало его наследие — восемьсот драгоценных рукописей и чертеж земного шара.
Хранителем этих железных ларей был врач, космограф и астроном Паоло Тосканелли ди Поцци.
На Флорентийском соборе присутствовал друг Тосканелли — немецкий гуманист, философ и историк Николай Кребс, более известный под именем Николая Кузанского.
Впоследствии, в 1460 году, он составил «Новую карту Сарматии или Венгрии, Польши, России, Пруссии». Уже после смерти Кузанского карта эта, вырезанная на меди, была издана в 1491 году в Эйхштадте. Для ее составления были необходимы русские данные. Часть их Николай Кузанский мог получить во Флоренции от гостей из Москвы, Твери и Суздаля, приехавших в свите Исидора.
Николай Кузанский был одним из первых ученых Западной Европы, писавших о России. Но его сочинения, посвященные Руси, не отысканы, хотя этими поисками прилежно занимался Н. М. Карамзин.
Среди громад Этрусских Апеннин, пройденных Симеоном Суздальским и его спутниками, в горных лесах затерялась обитель Камальдоли. В ней жили аскеты из ордена камальдулистов. В числе их был космограф фра Мауро из Венеции, в честь которого еще при его жизни была выбита медаль, прославляющая труд апеннинского монаха. Он почти одновременно с Николаем Кузанским в 1459 году закончил работу над круглой картой мира. В то время папа Пий Второй (Эней Сильвий) усиленно занимался русскими делами, и каждое новое известие о Руси привлекало внимание Ватикана.
Политики, купцы и путешественники оживленно обсуждали мнение, высказанное фра Мауро о границах Азии и Европы. Он считал, что этот рубеж удобнее проводить по Волге, а не по Дону, как учили отцы древней науки.
Земной круг брата Мауро
На земном круге фра Мауро были видны просторы России, правильное изображение Каспия, Ургенч, Сарай, Самарканд и — что весьма удивительно — даже теперешняя Илецкая Защита с рисунком соляной горы и надписью: «Тут добывается много соли».
К северо-востоку от Норвегии фра Мауро поместил обширную страну Пермию. Она простиралась вдоль берега Ледовитого океана по верхней части земного круга до Страны Тьмы. Устье большой реки, стремящейся в океан, было северной границей между этими странами.
Северо-восточный угол Азии был занят страной Монгул. Ее окраина оканчивалась мысом, обращенным к востоку. Против мыса лежал остров.
Фра Мауро писал, что в Пермию купцы ездят на повозках без колес, в каждую из них запряжено по шести собак. Белолицые, сильные и мужественные пермяне, питающиеся мясом соболей и горностаев, продают купцам шкуры северных зверей.
Страна Сибирь (Sibir), перерезанная поперек зубчатыми горами, лежала как бы в ногах Страны Мрака, у юго-восточного рубежа Пермии.
На северо-восток от Каспия находилось «озеро Катай», а возле него стоял Ханбалык (Пекин). Это и есть «Китайское озеро» более поздних русских сказаний, но без Оби, которой нет у фра Мауро. В «озеро Катай», по воле космографа из обители Камальдоли, впадала… Амударья. Когда брат Мауро в часы ночных бдений, как это полагалось истинному аскету, приближал огонь светильника к своему чертежу, на нем были видны причудливые изображения ворот Ургенча, церквей Руси, крепких стен Астрахани[71]. Затем шли рисунки азиатских повозок, минаретов ордынских городов, садов Поволжья.
Кто внушил эти образы монаху-космографу, жившему среди мраморных теснин италийских гор?
На рабочем столе фра Мауро лежали карты мореходов короля Альфонса Африканского, присланные в Венецию из Португалии венецианским посланником Стефано Тривиджано. Работая над изображением круга земного, брат Мауро пользовался португальскими сведениями, данными де Конти. Но космограф не забывал и новых, неведомых доселе источников о Руси и «озере Катае», о слепящей соляной горе, высящейся среди татарских степей.
Всего каких-нибудь восемнадцать лет лежат между временем, когда Симеон Суздальский прибыл из Флоренции в Венецию, и тем днем, когда венецианец фра Мауро взял в руки кисть для того, чтобы провести первую черту на пергаменте, запечатлевшем образ мира.
Судьбы суздальских князей
Если допустить догадку, что на составление карты фра Мауро повлияли данные, привезенные в Италию Симеоном Суздальским и его товарищами, то возникнет вопрос: откуда владимирцы и суздальцы черпали сведения об Азии?
След ведет к суздальским князьям.
В 1402 году в Вятской земле умер Семен Дмитриевич, князь Суздальский. За пять месяцев до смерти он был прощен и возвращен в лоно отчизны.
О его прошлом выразительно говорит Вторая Софийская летопись:
«…Служил же сей в Орде четырем царям 8 лет, Тахтамышу, Темир-Аксаку, Темир-Кутлую, Шадибеку; а все добивався своей… (пропуск — С. М.) и рать поднимая на великого князя».
В своем челобитье князь Семен писал, что он трудился все дни живота своего, не знаючи покаяния, принимая много истомы, не опочивая в Орде, поднимая рати и «погубляя хрестьянство».
Он с молодых лет мечтал о власти в Нижнем Новгороде, куда с 1350 года перенесен княжеский стол из Суздаля.
В 1377 году двадцатидвухлетний Семен Дмитриевич в сопровождении можайского боярина Федора Свибла повоевал Мордовскую землю, бывшую под властью татар, после чего вся она «сотворилась пуста».
По времени это почти совпало с победой, которую одержали москвичи и суздальцы над Волжской Булгарией в 1376 году. Они взяли пять тысяч рублей откупа и заставили Мамет-Салтана и Оссана, булгарских правителей, принять к себе русского таможенного голову.
1382 год застает Семена Суздальского в полчищах Тохтамыша. Вместе со своим братом Василием, прозванным Кирдяпой, Семен Дмитриевич был послан навстречу Тохтамышу, когда тот, побив русских людей в Булгаре, переправился через Волгу и двинулся в сторону Москвы.
Братья перехватили след Тохтамыша на урочище Сернач и догнали хана только в Рязанской земле. Неизвестные доброхоты, жившие в ордынских пределах, успели предупредить Москву о грозной опасности.
Спалив Серпухов, татары подступили к Москве. Оба суздальских князя от имени татар стали уговаривать москвичей отворить ворота города, обещая жителям пощаду и татарскую милость.
Когда ворота распахнулись, ордынцы хлынули на улицы и площади Москвы, предавая ее огню и мечу, истребляя все живое на своем пути.
Татары разграбили казну великого князя. В руки Тохтамыша попала драгоценная жемчужина Дмитрия Донского, рожденная в глубинах Индийского океана. Были истреблены книги, хранившиеся в неисчислимом количестве в московских храмах.
Русских, уцелевших от резни, татары похватали в полон, чтобы отдать «в работу поганскую». Завершив московское разорение, Орда кинулась на Владимир, Звенигород, Можайск, Волок-Ламский, Переяславль, Юрьев и страшный погром завершила в Рязанской земле.
После этого Тохтамыш отпустил Семена Суздальского, а брата его Кирдяпу увез с собой в Орду, где продержал около пяти лет. Вместе с Кирдяпой в ханской ставке находились тогда Василий, сын Дмитрия Донского, Борис Городецкий, Михаил Тверской и сын его Александр. Последний ездил из Орды в Царьград. На долю сына Дмитрия Донского после того, как ему удалось бежать от Тохтамыша, выпали скитания по Молдавии, Польше и Литве.
Многое видели и о многом слыхали эти русские заложники, успевшие в Орде узнать и о конце владычества монголов в Китае (1386).
В 1389 году Тохтамыш двинулся к рубежам Персии для войны с Тамерланом и повел с собой множество русских пленных вместе с крымскими и донскими итальянцами, аланами и булгарами.
В год Барана (1391) Тамерлан пошел из-за Тобола через верховья Яика к Волге, нетерпеливо ища схватки с Тохтамышем. Железный Хромец разгромил силы противника, и русские люди сменили один плен на другую неволю. Полонянников погнали за Яик, и вскоре в их глаза ударило раскаленное солнце Отрара.