– После чемпионства у нас начались чисто игровые проблемы, совершенно не связанные с ослаблением требований к себе, как писали многие, – утверждает Борис Чухлов. – Кого-то надо было винить в неудачах, вот и выбрали Броху, хотя было много других кандидатов на отчисление.
Мне довелось пообщаться с Сергеем Дмитриевым за год до его трагической смерти. Один из лучших форвардов в истории «Зенита» так описывал мне события 1985 года:
– Многие списывали неудачи на то, что мы якобы всей командой пили целый месяц. Вранье! У поражений «Зенита» в том сезоне были чисто футбольные причины: нас изучили соперники, на «Зенит» стали настраиваться по-другому. Тренерскому штабу было необходимо вводить в состав новых игроков, но все мы жили вчерашним днем, хотя работали точно так же, как в чемпионском сезоне.
Перед игрой в Баку каждый стол зенитовцев сервировали куриным бульоном с яйцом, пюре с курицей и бутылкой боржоми. Брошин, всегда обедавший с Дмитриевым, открыл бутылку, наполнил стакан, сделал глоток и воскликнул: «Так это ж водка!» Реплику Брошина услышал и Садырин: «Ты даже здесь алкоголь находишь!» – набросился на Брошина главный тренер.
Садырин еще не знал, что алкогольные напитки при Горбачеве стали прятать в бутылках из-под лимонада и боржоми. Одна из них, та самая, с водкой, и попалась Брошину. Вот так роковое стечение обстоятельств кардинально развернуло судьбу талантливого футболиста.
– Мы были молоды и позволяли себе некоторые вольности, но не был Брошин никаким пропойцей, как о нем пишут, – говорил мне Сергей Дмитриев. – В советские времена больших денег мы не зарабатывали, неделями сидели в карантине в Удельном парке и в Архангельском. Что у молодого футболиста на уме после игры и недельного закрытия на сборе? Восстановиться и погулять. И для нас, молодых зенитовцев, это было в порядке вещей. В Москве Валерка остепенился, был образцом для подражания. Помню, в ЦСКА как-то собрались посидеть после игры, но Броха отказался: «Извините, ребята, я домой».
В книге «Наш “Зенит”», посвященной победе ленинградцев в чемпионате Советского Союза, нет ни единого упоминания о Брошине. При этом достоверно знаю, что автор-составитель, замечательный ленинградский журналист Юрий Коршак, брал для книги интервью у полузащитника «Зенита» и включал его в итоговый материал. Кто конкретно распорядился изъять фотографии и вычеркнуть имя Брошина из книги, узнать уже невозможно: Коршак ушел из жизни во время чемпионата мира по хоккею 2000 года, пресс-центр которого он возглавлял. В августе к травле Брошина подключился «Советский спорт»: «Уже после первой игры с “Факелом” за нарушение спортивного режима команда вынесла строгий выговор полузащитнику Брошину и ходатайствовала об условной дисквалификации его до конца сезона. Футболист, однако, не сделал выводов и продолжал появляться на тренировках в состоянии, как говорится, легкого подпития. Пришлось к нему принимать более строгие меры: Брошин дисквалифицирован на два года, дисциплинарным взысканиям были подвергнуты еще несколько игроков».
– О нас до сих пор распространяют откровенную ложь – мол, после чемпионского сезона мы пили, гуляли, не тренировались, из-за чего и стартовали неудачно в 1985 году, – сетует Михаил Бирюков. – На самом деле мы просто оказались психологически не готовы отстаивать чемпионское звание, соперники относились к нам совершенно по-другому. Возможно, команде требовалась свежая кровь, однако уверяю вас: мы выкладывались на тренировках точно так же, как в 1984 году. История с бутылкой из-под боржоми, в которой кто-то прятал водку, действительно была. Начались бесконечные собрания: «Давайте, вы должны, честь города, чемпионы…» Ну а Валера… Мы виноваты в том, что не смогли его поддержать, отстоять, это до сих пор лежит камнем на сердце. На очередном собрании нас поставили перед фактом: «Брошина отчисляют, дисквалифицируют, отправляют в армию». Валерка – светлый, добрый, общительный, искренний, открытый абсолютно для всех человек. Он никому ни в чем не мог отказать. Возможно, это и оказало негативное влияние на его судьбу: его звали гулять – он соглашался, приглашали отдохнуть – не перечил. А ведь в Советском Союзе как было: увидели известного спортсмена в какой-то компании, подключили прессу, навешали ярлыки…
– Великий мастер с потрясающей левой ногой, – характеризует Брошина Владислав Радимов, – и очень порядочный, спокойный человек с тонким чувством юмора. В ЦСКА он подсказывал, как вести себя на поле, как коммуницировать с судьями. В 1994 году в одной телевизионной передаче разыгрывался приз за лучший гол года, ВАЗ 99-й модели. На главный приз был номинирован мяч, забитый мною в поединке с «Динамо» как раз с передачи Брошина. Дядя Валера, помню, смеялся: «Ну что, Радимов, за голевую придется тебе отдать мне колеса!»
– Почему в 1985 году мы не смогли сохранить высокий уровень? – переспрашивает меня Юрий Желудков. – Не те времена были. Мы получали по триста рублей и призовые за победы. Платили бы нам по пять миллионов в год, возможно, еще лет пять играли бы спокойно. В 1985 году на меня пришел вызов из немецкого «Вердера». Анатолий Николаевич Васильев, тренировавший меня в «Динамо», зарубил выезд. Я уж и сто тысяч долларов предлагал, чтобы меня отпустили, но ни в какую. Да, выступал в Швеции, Финляндии, Израиле, но в солидной европейской команде поиграть так и не удалось.
– То, что у команды не было единого тактического стиля, и стало одной из причин нашего провала в 1985-м, – считает Сергей Веденеев. – Помню, Павел Федорович ставил нам кассеты с записью чемпионского сезона. «Смотрите, – говорит, – как вы играли. А сейчас ничего не хотите!» А как с нами так можно было говорить? Мы вроде чемпионами стали совсем недавно, многие женились.
Не понимали всего драматизма ситуации и ленинградские болельщики. Весной 1985-го, через пару дней после операции на правом колене, находясь в состоянии глубокой депрессии из-за ограниченности передвижения и надвигающейся службы в армии, я написал наивную песню, записанную с моим одноклассником Сережей Владимировым на модный тогда бобинный магнитофон «Свема». Текст первого куплета приведу полностью:
Вопрос задать легко, ответ найти непросто,
«Зенит» вдруг уступил, но он играл несносно!
В чем дело здесь, ответьте, не тая?
Неужто нет в воротах вратаря,
Неужто сбит прицел у Желудкова?
– Меня стали привлекать к играм дубля с 1983 года, – вспоминает один из лучших воспитанников ленинградского футбола конца семидесятых, ныне работающий с мальчишками «Пороховчанина-Тосно» Игорь Данилов. – Дубль переодевался у туалета на базе, вокруг звезды-чемпионы, я все отнекивался да отнекивался – мол, придет непонятно кто. Учился в политехе, с которым стали чемпионами общества «Буревестник», по юношам ЛОМО заняли второе место в первенстве СССР, студенческая жизнь самая лучшая, так что было не до футбола! (Смеется.)
Меня Булавин заставил играть за дубль, претендовавший на второе место. Забил немало, с тех пор и завертелось.
Звонкой пощечиной стало поражение по сумме двух матчей от финского клуба «Куусюси». Тревожный звонок прозвучал еще в первой встрече, в которой чемпион СССР включился в игру только после удаления Веденеева. Я был на матче с «Куусюси» и хорошо помню смешанные чувства: радость после голов Желудкова и ощутимую тревогу за результат ответного матча. 6 ноября 1985-го в ответном матче 1/8 финала Кубка чемпионов «Зенит» в дополнительное время уступил финскому «Куусюси». Это стало шоком для всего Ленинграда.
– Финны, которых тренировал англичанин, постоянно грузили мяч с флангов, использовали примитивные длинные передачи, – рассказывает Веденеев. – Подскажи нам кто-нибудь до игры, что нельзя делать таких подач, глядишь, все сложилось бы по-другому.
Сам Сергей Геннадьевич, удаленный в первой игре, смотрел матч по телевизору. На позицию опорного полузащитника Садырин ставил то Вячеслава Мельникова, то Сергея Кузнецова, но в отсутствие Веденеева так и не смог закрыть образовавшуюся в середине поля нишу.
– Я хоть и забил гол в ближний угол после передачи с фланга Сереги Дмитриева, но в другом эпизоде не смог вратаря перебросить, – сокрушается Владимир Клементьев. – Поле было – сплошная грязь, не знаю, как мы вообще создавали моменты. Но в том, что не забили хотя бы еще один мяч, виноваты сами. Не реализовали, пропустили какие-то шальные мячи, и все, закончился для нас Кубок чемпионов. Потом выяснилось, что Мишку Бирюкова спина беспокоила, стали задаваться вопросом, зачем поставили неготового вратаря, может, лучше бы Сережа Приходько сыграл. Голы-то в наши ворота действительно получились нелепыми: два головой, третий – Мишка вроде бы ладошкой достал мяч, но он все равно закатился. Чудаки мы, финнов не обыграли, которых раньше постоянно возили. Прошли бы «Куусюси», попали бы на румынскую «Стяуа», получили бы звания заслуженных мастеров спорта, полагавшиеся за выход в четвертьфинал Еврокубка. Эх.
– У «Зенита» отсутствовала психология победителей, – резюмирует пришедший в 1986 году в команду Анатолий Канищев, – в предыдущем сезоне команда выиграла чемпионат, но спортивных целей ни у отдельных игроков, ни у коллектива в целом не было. Скатились на такой низкий уровень, что завтрашний день перестал интересовать в принципе: честолюбие отсутствовало, участились случаи нарушения режима. Конечно, футбол продолжался, но он перестал быть главным делом жизни. Эта волна захлестнула весь «Зенит» – и молодежь, и ветеранов. Погнались за материальными благами, на этом все и закончилось.
Сезон 1985 года «Зенит» закончил на шестом месте, но самые сложные испытания были еще впереди. В 1986 году начинавший сваливаться в пике «Зенит» едва не взял свою последнюю высоту – бронзовые медали 49-го чемпионата Советского Союза и Кубок СССР. Сезон начали неплохо: волевая победа в Москве над «Динамо» 4:3 с решающим голом Олега Саленко, нулевая ничья со «Спартаком», разгром «Днепра» 3:0. В Баку дебютировал еще один воспитанник ленинградского футбола, Игорь Данилов: