ского суппорта.
По ходу сезона 1992 года «Зенит» потерпел унизительное поражение от «Асмарала» 3:8, был раздавлен в Москве «Спартаком» 4:0, уступил в одной шестнадцатой финала Кубка России «Факелу» 1:4, потерпел поражение от «Океана» 2:3, проиграл землякам из «Смены-Сатурн» 1:2. Я был на игре с «Шинником» в числе пятисот самых преданных болельщиков «Зенита». Мы искренне радовались успеху, но по-прежнему испытывали сильную тревогу за будущее команды. «Зенит» подарил надежду яркой домашней победой над «Спартаком», однако в октябре, после поражения от «Факела» 0:1, произошел очередной конфликт – в раздевалке Владислава Гусева ударил по лицу Алимджон Рафиков, приглашенный в середине сезона из душанбинского «Памира». В заключительном туре «Зенит» сыграл вничью в Иваново с местным «Текстильщиком» и вылетел в первую российскую лигу. Наступала эра заводских стадионов.
– Играли мы точно не за деньги, – вспоминает Максим Боков, – это сейчас финансовый вопрос имеет большое значение, тогда же мы хотели заработать себе такое же имя, как чемпионы Советского Союза, мечтали играть именно за «Зенит». Солидные клубы возили с собой продукты и даже поваров, у нас же на столе было, как говорится, что Бог послал. «Ничего страшного, голодными будете злее», – успокаивали нас.
– Безденежье, матчи на заводских стадионах, – рассказывает Вячеслав Мельников, – время тяжелое не только для нас, но и для всей страны. У нас главным источником финансирования оставался ЛОМО, но рассчитывать на то, что оптико-механическое объединение продолжит поддерживать команду в прежних объемах в сложившейся экономической ситуации, было наивно. У московских команд с финансированием дела обстояли получше, «Ротор» благодаря Горюнову тоже держался на плаву, какие-то фонды давали деньги другим клубам. У «Зенита» в этом отношении было непросто. Даже когда я играл, условия были весьма скромные, а в новых реалиях развалились предприятия, исчезла господдержка. На базе иногда не было ни отопления, ни горячей воды. Играли на «Обуховце», «Кировце». Рук не опускали, играли и тренировались, другого-то ничего не было.
«Зенит» летел в долговую яму, задолжав в том числе и криминальным структурам. Я, однажды получивший зарплату за месяц работы на стройке двумя килограммами свинины, представлял состояние Пушкина, который в последние месяцы жизни тоже был должен всем: молочнице, булочнику, дровянику, прислуге, портному, извозчику, модистке Натальи Николаевны, книгопродавцу. Ростовщице Шишикиной он задолжал 16 000 рублей, причем перед самой дуэлью с Дантесом он вновь заложил у нее вещи. В похожем положении находился и «Зенит».
В августе произошла очередная реорганизация клуба: «Зенит» перестал быть муниципальным образованием, акционерами клуба стали мэрия Санкт-Петербурга и строительная корпорация «XX трест». На футбольных полях подопечные Вячеслава Мельникова выдали десятиматчевую победную серию и возглавили турнирную таблицу, однако на финишный рывок сил не хватило, да и объективно шансы в борьбе за возвращение в высшую лигу с полукриминальной в тот момент «Ладой» были невелики.
– Если честно, то тогда перепрыгнуть тольяттинскую «Ладу» с ее мощнейшим спонсором в лице ВАЗа нам было не под силу, – утверждает Мельников, – конкуренты работали с судьями, выходили на футболистов. Ну о чем говорить, если перед игрой арбитрам предлагали по «жигулям»? Мои ребята сообщали мне о звонках: «Не могли бы вы похромать в обороне, может, ваш вратарь в нужный момент поскользнется?» Но мы играли с чистой совестью и получили то, что заслужили честным трудом.
– Команда у нас действительно была замечательная, – рассказывал мне Алексей Наумов, – мы прекрасно понимали друг друга, выходили на поле раскованными и уверенными в своих силах. Наверное, именно поэтому у нас практически все получалось. Увы, задача выхода в высший дивизион тогда решалась не по спортивному принципу – слишком уж хороший был автомобильный завод в Тольятти.
Несколько лет назад Олег Дмитриев делился со мной впечатлениями о визите посланника Волгограда, открывшего перед ним дипломат, доверху набитый долларами. «Меня приглашали все лучшие клубы России, – рассказывал мне Дмитриев, – говорили так: “Ты должен играть в “Спартаке”. Но я остался в родном городе и ни о чем не жалею».
– Да, было дело! – подтверждает Вячеслав Мельников. – И Олегу Дмитриеву, и Володе Кулику действительно предлагали огромные суммы. Однако наши ребята отказывались – мол, будем развиваться в родном городе.
У Мельникова была быстрая, агрессивная, укомплектованная собственными воспитанниками команда. В личных встречах петербуржцы взяли у «Лады» четыре очка из шести (ничья на выезде 2:2 и победа дома 2:0), но с отставанием в два очка заняли в зоне «Центр» второе место, став самой результативной командой турнира с лучшей разницей забитых и пропущенных мячей. Сезон 1994 года «Зенит» начал неплохо, однако финансовые проблемы и позиция акционеров, не получавших от клуба желаемых дивидендов, не позволили команде закрепиться на завоеванных годом ранее позициях. В «Зените» вновь стали платить зарплаты в 100 долларов, а деньги на выезды одалживали у знакомых по всему Санкт-Петербургу.
– Самым экстремальным выездом стала Находка в 1994 году, – вспоминает Максим Боков, – на Дальний Восток летали дважды. Сначала из-за нелетной погоды опоздали на игру, только вернулись домой, как нам велели возвращаться обратно. Загрузились в самолет, не спавши, не евши, летели девять часов, еще и проиграли «Океану». Помню, сидим в раздевалке и думаем: «А зачем мы сюда возвращались-то?»
Не способствовала развитию «Зенита» и неожиданно возникшая конфронтация со «Сменой». СДЮСШОР передала клубу Угарова, Панова и Дмитрия Давыдова. Кулик, Белоцерковец и Наумов начинали заниматься футболом в «Кировце», Боков – в «Электросиле». Воспитанники же «Смены», в том числе Владислав Радимов, после окончания школы на улице Верности переходили в созданную в 1991 году бизнесменом Леонидом Шкебельским «Смену-Сатурн», земной путь которой завершился в апреле 1996-го неявкой на кубковый матч с ленинградским «Динамо». Недопонимание со «Сменой», отсутствие турнирной мотивации, первый конфликт курировавшего клуб со стороны мэрии Виталия Леонтьевича Мутко с Павлом Садыриным, в интервью Геннадию Орлову подтвердившим информацию о своем возвращении в «Зенит», не позволили в 1994-м конкурировать с «Черноморцем» и «Ростсельмашем» за возвращение в высшую лигу. После окончания сезона был досрочно прекращен контракт с Вячеславом Мельниковым, по инициативе тогдашнего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака после окончания Игр доброй воли в команду был приглашен покинувший сборную России Павел Федорович Садырин. Собчак не был большим поклонником футбола, однако матчи «Зенита» посещал регулярно. «Я верю в профессионалов, которые умеют работать, – сказал в фильме Леонида Генусова “Зенит-95. Точка отсчета” Анатолий Собчак. – Садырин – петербуржец, с городом он связан всеми узами».
– Мы сразу поняли, что Садырин – личность, – вспоминает Максим Боков, – признаюсь, поначалу испытывали шок – никогда прежде мы не работали под руководством недавнего тренера национальной сборной. На базу в Удельный парк приехал Собчак, с Садыриным мы знакомились уже в тренировочном процессе, старались соответствовать уровню и быть не хуже тех футболистов, которых он тренировал раньше.
В «Зените» Садырин с первых дней сделал акцент на формирование коллектива: проводил индивидуальные беседы с футболистами, объединял общими целями, стремился создать комфортную атмосферу. Характерной историей стал мотивирующий спич перед одним из домашних матчей, когда главный тренер, не стесняясь в выражениях, призвал команду «разорвать» предложившего сдать матч соперника.
– Павел Федорович постоянно говорил нам, что на поле мы должны быть одной семьей, – утверждает Боков, – поэтому у нас быстро сложились теплые отношения с Сережей Дмитриевым, Димой Быстровым и Валерием Брошиным, всем царствие небесное. В быту мы, молодежь, дистанцию, конечно, держали, но на играх и во время тренировок эта дистанция сокращалась до минимума.
– Говорил ли Садырин, что мечтает выйти в высшую лигу и обыграть там «Спартак»? – переспрашивает Константин Лепехин, забивший первый мяч в ворота красно-белых в первом после возвращения матче с командой Олега Романцева. – Меня в 1995 году не было в команде, но в эти слова охотно поверю. Садырин был жестким, справедливым, амбициозным наставником. С ним действительно хотелось выигрывать.
Путь в высшую лигу не был устлан розами: «Зенит» после победы в стартовом туре над «Звездой» 5:1 проиграл три из четырех следующих матчей: дома – читинскому «Локомотиву» и московскому «Асмаралу», на выезде – саратовскому «Соколу» 0:4. После пяти туров «Зенит» Садырина занимал пятнадцатое место, летом вроде бы поправил дела, однако осенью дважды неудачно слетал на Дальний Восток.
– Да, возникло некоторое напряжение, когда мы проиграли в Иркутске и в Чите, однако Павел Федорович негативные моменты быстро сгладил, его слова и действия внушали уверенность в правильности выбранного курса, – вспоминает Максим Боков.
Де-факто «Зенит» оформил путевку в класс сильнейших после победы над «Сменой-Сатурном» 1:0, на заключительном домашнем матче с «Шинником» семь тысяч зрителей приветствовали возвращение петербургской команды в высший дивизион отечественного футбола.
Я вспоминаю эти многократно пересказываемые истории не столько для болельщиков «Зенита», сколько для поклонников других клубов, не вникающих в нюансы становления обладателя Кубка УЕФА, Суперкубка Европы и многократного чемпиона России. «Зенит», не обласканный вниманием высшего руководства СССР, как «Спартак» и киевское «Динамо», не обладавший мощнейшими финансовыми возможностями, как «Днепр» и «Лада», не раз и не два оказывался на задворках отечественного футбола, а в начале девяностых мог и вовсе исчезнуть с футбольной карты страны. Но с честью пережил трудные времена, поднял голову и добился успеха своим собственным трудом. «Зенит» прошел огонь, воду и медные трубы, причем не только в переносном, но и в прямом смысле – вспомните спасение Садыриным утопающих в Баку и в пруду в Удельном парке и неработающее отопление на базе в середине девяностых. Помнят смутные времена работающий в «Зените» с 1992 года Михаил Гришин и покинувший клуб в 2018 году врач-реабилитолог, массажист Валериий Редкобородов. Помним и мы.