известие о том самом переломе Мосина.
– Шла обычная тренировка. Мокрое поле, играем на удержание мяча на ограниченном участке поля, – рассказывает Константин Лепехин, – подкатился, Максим успел проткнуть мяч, я попал ему в опорную ногу. Сразу стало понятно, что произошло что-то серьезное: я почувствовал, что нога куда-то провалилась, Максим закричал. Признаюсь, после того эпизода я многое переосмыслил и уже не играл в тот агрессивный контактный футбол, как раньше. Могу поклясться: никакого умысла с моей стороны не было.
– Играли квадрат четыре против четырех, два нейтральных, один из которых – Анатолий Викторович Давыдов, очевидец столкновения, – озвучивает свою версию событий Максим Мосин. – Играли в два касания, в момент разворота с мячом и передачи Анатолию Викторовичу встал на ногу, в которую прямой ногой влетел Костя Лепехин. Сразу понял, что перелом, нижняя часть голени болталась на коже, шок! Помню, как кричал с отчаяньем: «Почему я?!» Доктор команды Михаил Юрьевич Гришин, слышавший треск ломающейся кости на другом конце поля, сразу бросился ко мне. Пока ехала скорая, мне наложили шину, зафиксировали ногу, сделали обезболивающий укол. В этот же день в больнице наложили пластиковый гипс от пальцев до паха. Спасибо Володе Нагибину, который вплоть до отъезда домой ухаживал за мной, одевал меня – мне полноценно перемещаться в гипсе было сложно. Сезон, если не ошибаюсь, стартовал 21 марта, а травма произошла 11-го. В Санкт-Петербург приехал 18-го, поступил во вторую городскую больницу. Сделали операцию, начал проходить восстановление.
– Я понимаю, что был не прав, – признается Лепехин, – после столкновения со мной Максим сломал ногу. В футбол Мосин играл дольше, чем я, но тот эпизод сказался на его карьере. Себя оправдывать не хочу: я создал человеку большие проблемы по жизни. Говорить о том, что я не хотел, – в пользу бедных. Но это действительно было так.
– И тем не менее по-прежнему бытует версия, что закаленные в советской футбольной школе ветераны таким образом «учили» молодежь – в частности, того же Мосина, якобы посмевшего прокинуть вам мяч между ног. Этой версии придерживается и Игорь Денисов, с которым мы вспоминали эти события.
– Мифов много, всем отвечать бесполезно. Тот, кто ко мне неважно относится, приплетет и Мосина, и другие эпизоды, – резюмирует Лепехин, – объективные люди поймут, что это был игровой момент. Подобных подкатов, когда и я катился, и в меня въезжали, в моей карьере случилось не один и не два. И все время Бог миловал, а тут стык превратился в серьезнейшую травму. После того эпизода я попросил Анатолия Викторовича Давыдова отпустить меня со сбора – не мог ни играть, ни тренироваться. Однако Давыдов нашел нужные слова, немного отпустило, но… Мне с этим жить до конца моих дней.
– Ощущения после первого матча за «Зенит»? – переспрашивает Владимир Быстров. – Голова вспоминала, что можно делать, что нельзя. Была легкая дедовщина, переживал больше не из-за того, что что-то у меня самого не получалось, а из-за того, как сделать правильно, чтобы «дедушки» были довольны.
– Так дедовщина все-таки была?
– Да, но это нормальные вещи. Наверное, это в каком-то плане даже помогало. Некоторые ломались, другие выдерживали. Уважение к старшим должно быть, а как заслужить уважение, когда в команду приходят такие молодые и дерзкие, как мы с Денисовым? Да, были моменты, когда приходилось трудно, но мы через это перешагнули и завоевали место в составе, вытеснив тех самых «дедушек», которые такой темп держать уже не могли. Меня сейчас немного удивляет, что восемнадцатилетние пацаны не могут вытеснить более опытных игроков.
– Вам лично не «напихали» после поражения в финале 2002 года, в котором вы играли в основном составе в возрасте восемнадцати лет?
– О том, что я играю в стартовом составе, я узнал уже на стадионе, за полчаса до начала матча. И, как ни странно, «дедушки» не «пихали», напротив, подбодрили. Так что «дедушки» не всегда были «дедушками», а иногда и людьми.
У Морозова был принципиально иной подход к игрокам, нежели у Бышовца. Можешь – тебя выпотрошат по максимуму, не можешь – возьмут другого. Юрий Андреевич обладал уникальным даром увидеть потенциал молодого игрока, разглядеть его лучшие качества и быстро встроить в командную игру (на моей памяти Морозов ошибся лишь один раз, в случае с Игорем Денисовым). В тогдашний «Зенит» попадали футболисты, умевшие идеально выполнять один-единственный элемент, но по остальным параметрам не соответствовавшие уровню высшей лиги. Однако ротация молодежи в те времена превышала все мыслимые пределы.
– Юрий Андреевич часто смотрел матчи дублеров, – рассказывает Алексей Стрепетов, – видел игрока, находящегося в данный момент на пике, привлекал в состав, выжимал из него максимум.
Однако методы работы Морозова давали результат: команда ярко выглядела в чемпионате России и вышла в финал Кубка Интертото.
– Летом 2000 года я находился на пике своих сил, но вследствие возросших нагрузок на меня обрушилась череда травм, – рассказывает Алексей Игонин, автор гола в ворота «Сельты» в первом финальном матче Кубка Интертото. – И я в Виго травму получил, и в целом задачу команда не решила. Я усиленно готовился к ответной встрече, ежедневно ездил в институт Лесгафта, где закачивал ногу на каком-то экспериментальном аппарате вакуумного давления. Помню, когда руководитель отдела выходил из комнаты, я тайком подкручивал аппарат до максимальных границ, чтобы как можно скорее набрать форму. Мою ногу могло разорвать в клочья, но тогда я об этом совершенно не думал, поскольку очень хотел выйти на вторую игру с «Сельтой». Мы набрали потрясающий ход, на одном дыхании играли по два, а то и по три матча в неделю, и, держа в уме тренировочный процесс, рассуждали так: «Лучше играть в таком режиме, чем тренироваться у Юрия Андреевича».
– Первая встреча финала Кубка Интертото с «Сельтой» складывалась для меня неплохо, – вспоминает Вячеслав Малафеев, – я поймал кураж, несколько раз удачно сыграл на линии. Каждое мое действие было четким, логичным и осмысленным, вплоть до эпизода, в котором нам забили второй мяч. На последних минутах Александр Мостовой выполнил очень неприятную подачу в нашу штрафную. Я решил не выходить из ворот, но в последний момент кто-то из защитников крикнул, чтобы я играл этот мяч. Останься я на линии, мяч попал бы точно мне в руки, я же пошел на выход, ошибся, в результате чего мы пропустили решающий гол.
Минимальное поражение в Виго с забитым на выезде голом оставляло «Зениту» хорошие шансы на завоевание Кубка Интертото.
– Первый тайм ответной игры с «Сельтой» прошел с нашим преимуществом, – вспоминает Лепехин, – во втором нас поддавили, мы подсели функционально, поскольку весь сезон играли практически в одном составе, календарь на убой – чемпионат, Кубок и Кубок Интертото, вот и пропустили два мяча на последних минутах. Плюс погода дождливая, поле тяжелое. И тем не менее вели же со счетом 2:0. У Гены Поповича пошла игра, он цеплялся за все мячи, терзал защитников. Своими глазами видел, как футболисты «Сельты» боятся Поповича! После игры говорю: «Гена, если бы ты не заменился, забил бы еще». Но получилось так, как получилось.
– Все важные мячи нападающие забивали мне за счет хитрости, – признается Роман Березовский. – Я стремился предугадывать действия соперников, делал движение в определенную сторону и, увы, попадался на этом. То же самое произошло в матче с «Сельтой»: Карпин проходил вдоль поля, обозначил определенное намерение. Сейчас, будучи тренером, я понимаю свою ошибку: надо было быстрее передвигаться приставными шагами, я же попался на противоходе. Второй гол? Соперник выходил практически один на один, я вроде своевременно покрыл расстояние, но мяч после удара сначала попал в меня, потом в нападающего и в итоге перескочил в ворота, 2:2. Обидно.
«Зенит» завершил чемпионат России на седьмом месте – уже не в первый раз при Морозове не хватило сил именно на концовку сезона. Осенью 2000 года петербуржцы вылетели из Кубка России, уступив в Липецке местному «Металлургу», проиграли дома «Спартаку» 1:2, но победили в заключительном матче чемпионата страны с «Ротором» – именно в этой встрече Борис Горовой забил мяч, впоследствии признанный зрителями программы «Зенит XXI» самым красивым голом «Зенита» в двадцатом веке.
– Вся комбинация вышла на загляденье, со скрытой передачей Андрея Кобелева пяткой, – вспоминает Горовой, – ну и я «попал», конечно, хотя редко завершал атаки, тренерский штаб ставил передо мной другие задачи.
В 2000 году «Зенит» засветился в седьмой серии второго сезона самого рейтингового телесериала того времени «Убойная сила». Часть съемок проходила во время матча со «Спартаком». По рассказам Леонида Борисовича Генусова, летавшего на зимние сборы «Зенита», в 2001 году Морозов планировал создать команду на долгие годы. По замыслу главного тренера рядом с опытными Кобелевым и Горшковым, представителями среднего поколения Спиваком, Лепехиным, Овсепяном, Угаровым, Горовым, Цветковым, Бородиным, Деменко должны были развиваться талантливые воспитанники петербургского футбола – Катульский, Малафеев, Коноплев, Астафьев, Акимов, Кержаков, Аршавин. Рассчитывал главный тренер и на восстановившегося после травмы Мосина, который по ходу сезона 2001 года забьет за «Зенит-2» шесть мячей. В первом матче сезона в Волгограде в основном составе на позиции правого полузащитника дебютировал Александр Кержаков. Встреча завершилась вничью, 0:0, но запомнилась уникальной заменой – на второй тайм вместо голкипера Дмитрия Бородина вышел Вячеслав Малафеев.
– Причины замены? Думаю, этот вопрос лучше задать Михаилу Юрьевичу Бирюкову и Вячеславу Михайловичу Мельникову, работавшим тогда в тренерском штабе Морозова, – рассказывал мне Дмитрий Бородин, – я для себя ответа до сих пор не получил. Не чувствовал нервотрепки, играл совершенно спокойно, да, возможно, были помарки, когда выбивал в аут, но совершенно не такие, чтобы за них менять вратаря. В перерыве же поменяли не только меня, но и Андрея Кобелева. Тот произнес гениальную фразу: «Ладно, я порол, но тебя-то за что?» Дело прошлое, хотя, возможно, из-за той замены у меня в «Зените» и не сложилось.