лотые медали. Сколько ни пытался царапать карандашом по бумаге, ничего из головы не выудил – у «Зенита» был мощнейший по меркам премьер-лиги состав, опытный, титулованный тренер, неограниченные финансовые возможности, амбициозные руководители и мудрый, авторитетный в России спортивный директор. Первый тревожный звонок прозвучал 21 сентября – «Зенит» на «Газпром-Арене» неожиданно уступил петербургскому «Динамо» в 1/16 финала Кубка России. Мы возвращались с игры в автобусе команды Александра Точилина, я своими глазами видел восторг в глазах молодых динамовцев, для которых победа над командой Паредеса, Жиркова, Ригони, Дриусси и Дзюбы стала одним из ярчайших событий. Однако уверенные победы «Зенита» над «Краснодаром» и «Реал Сосьедадом» во втором туре группового этапа Лиги Европы быстро развеяли сомнения в успешности команды. «Зенит» Манчини, словно атомный ледокол, крушил сковавшие петербургский корабль льды. Но 7 октября случилось непоправимое.
Мы общались с Сарсанией за пару недель до его прихода в «Зенит». Обсуждали дела молодых футболистов и рассуждали о российском футболе. Он всегда брал трубку и подробно отвечал на все интересующие меня вопросы. Сарсания был открыт для всех российских журналистов и имел колоссальное влияние на клубы РПЛ (до прихода в «Зенит» его интересы были сфокусированы главным образом на «Ростове»). Мы бегло пообщались в сентябре 2017-го, однако Сарсания неожиданно переадресовал меня к руководству «Зенита»:
– Слушай, мне пока рекомендовали ограничить общение с прессой, – извинился Константин Сергеевич, – попробуй поговорить в клубе, может, дадут добро.
Мы без диктофона поговорили о текущих делах «Зенита», перемололи косточки Паредесу и Дриусси, пришли к выводу, что дела и дальше пойдут в гору, и договорились созвониться через пару недель. Оснований для беспокойства, повторюсь, не было: Манчини работал с полной самоотдачей, Сарсания решал вопросы на трансферном рынке, позитивно влиял на отношения в коллективе, сглаживая углы между легионерами и русскоязычными футболистами. Его клиенты – Нобоа и Ерохин – пользовались авторитетом в раздевалке, а немного вальяжный, но обладающий потрясающими футбольными качествами Паредес постепенно становился лидером петербургской команды.
Но Сарсания умер. Оторвавшиеся тромбы за короткий период унесли жизни близких мне людей – Леонида Генусова и Сергея Герасимца, но первым в скорбном списке стал именно Константин Сарсания. На его похоронах на кладбище Ракитки в Московской области собралось все руководство Российского футбольного союза, действующие и бывшие футболисты «Зенита», ветераны, тренеры, бывшие партнеры. Российский спорт осиротел, а «Зенит», фундамент которого всего три месяца назад заложил Константин Сергеевич, получил смертельную рану, излечиться от которой было практически невозможно.
29 октября «Зенит» был разгромлен дома «Локомотивом» – Семин тактически переиграл маститого итальянского специалиста, а капитан железнодорожников Игорь Денисов провел один из лучших матчей в карьере. Месяц спустя петербуржцы потерпели еще одну болезненную неудачу, уступив в Москве «Спартаку» со счетом 1:3. В Лиге Европы дела шли хорошо – с пятью победами при единственной ничьей подопечные Манчини вышли в плей-офф, но именно в конце 2017 года в прессу просочилась информация о переговорах главного тренера «Зенита» с федерацией футбола Италии на предмет работы в национальной сборной. Это было началом конца: Манчини, постепенно терявший интерес к тренерской работе с командой, взял на себя функции менеджера. И пошло-поехало: по инициативе Манчини были переподписаны контракты на проведение зимних сборов. Он наделил сверхполномочиями Оресто Чиквини. Не объяснился с Шатовым, которого подверг публичной порке за матч в Грозном не на своей позиции. Перешедший в «Краснодар» Шатов предельно корректно отреагировал в прессе на обратную замену, но 7 апреля забил гол за свою новую команду на «Газпром-Арене», а потом со слезами на глазах отправился на скамейку запасных.
Манчини повез «Зенит» на сбор под Рим, чтобы иметь больше возможностей для личных встреч с представителями итальянской федерации. Там, на непригодных для тренировок ледяных полях, подсели мышцы Мамманы и Кокорина, вскоре получивших тяжелейшие травмы. Манчини откровенно лукавил: «Как я могу возглавить сборную, если у меня действующий контракт с “Зенитом”?» – так в конце февраля 2018-го итальянец реагировал на прямые вопросы о грядущем повороте в карьере. Ведение переговоров за спиной приведшего его в Россию Сергея Александровича Фурсенко стало точкой невозврата в отношениях Манчини с «Зенитом», а потеря рычагов управления привела к вылету из Лиги Европы и краху в чемпионате России. В Ростове-на-Дону выбыл из строя ключевой на тот момент центральный защитник Маммана, в домашнем поединке с «Лейпцигом» порвал крестообразную связку Александр Кокорин. Не смог закрепиться в основном составе Антон Заболотный, трансфер которого, по признанию заместителя спортивного директора «Зенита» Вячеслава Александровича Малафеева, Манчини согласовывал лично. Сник Паредес, затянулся адаптационный период у Дриусси.
Последней ошибкой Манчини стало игнорирование встречи с болельщиками, организованной по инициативе Сергея Александровича Фурсенко. Прекрасно помню растерянного Игоря Витальевича Симутенкова, объяснившего отсутствие Манчини на «Газпром-Арене» некими «неотложными делами». Пропуск важного антикризисного мероприятия, направленного, по мнению руководства «Зенита», на сближение клуба с болельщиками, не простил итальянскому специалисту и сам Сергей Александрович. Правда, и его время в «Зените» подходило к концу – на самом верху Фурсенко не простили колоссальных затрат и закулисных дел его ставленника.
У неудачи Манчини были и объективные футбольные причины: травмы, вынужденный перевод на фланг Александра Кокорина, перекроенная из-за потери Мамманы линия обороны. Нельзя снимать вины и с тогдашнего руководства «Зенита», не выполнившего взятые обещания по трансферам. Сорвавшаяся по вине первых лиц петербургского клуба сделка с Манолосом насторожила Манчини, а поспешное расставание с Дзюбой было косвенным свидетельством того, что итальянец ждал обещанного забивного форварда. В сезоне 2017/2018 года «Зенит» потратил на трансферном рынке 95 миллионов евро. За эти деньги команда заняла пятое место в чемпионате России, вылетела из Кубка страны на стадии 1/16 финала и завершила выступление в Лиге Европы в четвертьфинальных баталиях с «Лейпцигом», который, по признанию Кокорина, он мог разорвать в одиночку. Геннадий Сергеевич Орлов назовет этот период «Разводом по-итальянски». Мэтр отечественной спортивной журналистики оказался абсолютно прав.
– Перед нами ставили задачи привлечения в «Зенит» талантливых молодых футболистов, входящих в поле зрения тренеров сборных команд, и укрепления взаимодействия верхних возрастов Академии с «Зенитом-М» и «Зенитом-2», – рассказывает Александр Макаров, в ту пору работавший заместителем Вячеслава Малафеева. – Нам вменялось в обязанность ведение селекции с прицелом на то, чтобы молодые футболисты «Зенита-2» могли пополнить обойму главной команды. Иллюзий о мгновенном переходе привлеченных нами молодых футболистов в основу мы не питали, да и задачи такой перед нами не ставили. Первой командой занимался сначала Оресто Чиквини, потом Рибалта, нашей зоной ответственности, повторюсь, были молодые футболисты. Кроме того, если требовалось, мы оказывали помощь в коммуникации русскоязычных игроков в главной команде. Так усилиями нашего спортивного блока в «Зените» появился Андрей Мостовой. Мы долго вели переговоры, убеждали представителей Мостового и самого Андрея поверить в то, что в «Зените» он вырастет в игрока национальной сборной. Первым эту фразу произнес Владислав Радимов. «Если мы все вместе сейчас не упустим, то это игрок сборной», – сказал Владислав Николаевич, увидев Мостового на тренировке. Так, собственно, и произошло. Конечно, по футбольным вопросам было много нюансов, но точечные советы Владислава Николаевича, кропотливая работа в «Зените-2» сделали из Мостового игрока основного состава сегодняшнего «Зенита». Тогда мы немного скорректировали его действия на футбольном поле, убедили его в том, что он может больше играть в атаку, уговорили чаще брать игру на себя, невзирая на то, что при такой манере игры будет больше потерь в его зоне. Мы дали ему зеленый свет, карт-бланш на атакующую игру. Затем Мостовой ушел в аренду в «Сочи», а уже оттуда вернулся в Санкт-Петербург более зрелым игроком.
– Мог ли «Зенит» получить других игроков уровня Мостового?
– Да, мог, но я не хотел бы называть конкретные фамилии, поскольку сейчас это футболисты основных составов конкурентов «Зенита». К сожалению, на тот момент эти ребята отказали «Зениту». Приверженность к родному флагу оказалась у них сильнее, они и тогда, и сейчас доказывали, что хотят развиваться в системах воспитавших их клубов. И, как я вижу, добились успеха.
– Манчини проявлял интерес к вашей работе?
– Нет. У нас были выстроены отношения по всей вертикали, если кто-то попадал на тренировочные сеты или на сборы, это и являлось результатом нашей работы. Дальше ребята должны были проявлять себя сами. Мы, например, очень радовались удачному дебюту Ильи Скроботова. В общем, мы старались помогать молодежи. И если бы Вячеслава Александровича Малафеева утвердили в должности спортивного директора «Зенита» с соответствующими полномочиями, то, полагаю, игроков с российскими паспортами в сегодняшнем «Зените» было бы намного больше.
– Что, на ваш взгляд, не получилось у Скроботова?
– Причиной была совокупность факторов, в том числе травмы. Илья – самый яркий представитель двухтысячников, которым выписывали самые смелые авансы. И не просто так – эти ребята шикарно смотрелись в молодежном футболе. Но все хотят, однако не все могут играть на взрослом уровне.
– Я очень хотел играть, – признается Виктор Файзулин, который провел свой последний сезон в «Зените» именно при Манчини, – съездил на первую операцию, подумал – нормально, три месяца восстановления – и вернусь на поле. Но боль не проходила. Сделал вторую. Пошли эмоциональные качели. Я настраиваюсь снова и снова, понимаю, что надо просто найти первоисточник боли, разобраться в проблеме. Ладно, – рассуждаю, – не может же так продолжаться вечно! Я пропустил гол. Думаю, ладно, футбол – я бегать не могу. Для профессионального спортсмена это катастрофа – невозможно разогнать пульс. Я ежедневно находился в тренировочном процессе, а тогда мне элементарно не хватало эндорфинов. Думал, степ бай степ, надо терпеть и искать пути решения. После каждой операции я понимал, что колено не держит, боль не отпускает. Не скрою, в какой-то момент появилось отчаянье, но я снова и снова задавал вопрос – неужели во всем мире при современном уровне развития медицины невозможно найти выход? Мы объездили полсвета, выслушивали мировых светил, побывали на десятках консилиумов в Финляндии, Сербии, Германии, Италии, Америке. Я хотел только одного – чтобы хоть кто-нибудь сделал мне правильную операцию. И в конце концов боль действительно ушла! Я тут же сказал Манчини, что готов вернуться, зим