— Он самый — кивнул я, начиная что-то подозревать — А ваша фамилия…
— Мень
Вот это встреча! Знаменитый богослов, один из главных приверженцев экуменизма в православии. Будет зарублен топором в 90-е годы. Убийцу так и не найдут.
— Что-то слышал про вас — почесал я в затылке — Вы один из главных авторов «христианского» самиздата. И «тамиздата»
— Откуда ты можешь об этом знать? — нахмурился Мень, который издавался под разными псевдонимами
— Знакомые рассказывали — ушел от ответа я. Насколько я помнил, Мень был не просто духовным отцом советских диссидентов, но для многих настоящим крестным отцом. Именно благодаря таким людям был подготовлен религиозный ренессанс, который объял Родину после крушения Союза — А зачем вы пришли на выставку?
— Ну надо же знать, чем живут идеологические противники — богослов махнул рукой в сторону последнего зала — И признаюсь, увиденное мне нравится
— Нравится??
— Антирелигиозная пропаганда застыла в своей косности. Ты видел, как люди реагировали на вандализм с мощами из Киево-Печерской лавры?
— С сочувствием.
— Именно! Демонстрировать вскрытые гробницы, чтобы доказать отсутствие нетленности… Это работало в 20-х годах, когда большинство верующих были крестьяне. Теперь же
— К вере поворачивается интеллигенция — закончил я мысль Меня — С которой такие методы не работают. Мнда… Советской идеологии вредит отсутствие конкуренции
— Любопытная точка зрения — покачал головой богослов — И что бы ты сделал на месте кремлевских идеологов?
— Приоткрыл страну. Разрешил печатать ваш самиздат, запрещенных авторов… Одновременно, выделил бы средства на такие вот выставки, музеи, атеистические общества. Посмотрите вон на тот журнал
Я ткнул пальцем в витрину.
— «Безбожник»?
— Да. Он не издается в СССР с 41-го года, когда Сталин ради американского лэнд-лиза дал послабления вашей церкви и восстановил патриаршество, заодно разогнал и пересажал весь Союз безбожников. Вы иронизируете над тем, что пропаганда застыла в своей косности, но ее просто нет. Это как тот футбольный матч, победу в котором присудили за неявкой второй команды. Вы работаете в вакууме. И его вас надо лишить. Плюс лишить запретного плода, который так сладок. Вот тогда я посмотрю на ваши «успехи» в деле крещения интеллигенции
— Американский лэнд-лиз? — Мень пропустил мимо ушей мои аргументы — Первый раз об этом слышу.
— Рузвельт и его помощники были верующими людьми. Требовали от Сталина религиозных свобод в Союзе. А когда немцы стоят под Москвой и тебе срочно нужны моторы, алюминий, авиационный бензин — выбирать особо не приходится. А открыв эту дверь — закрыть ее очень сложно.
— Ну а как же Хрущев, который уже после Сталина обещал показать народу «последнего попа»?
— Метод был выбран неправильный. Превращение церквей в овощехранилища, комендантский час на Пасху и все такое… Это как с сухим законом. Можно запретить спиртное, но люди все-равно будут варить самогон и пить. Также и с «духовной сивухой». Прямой запрет не работает. Только образование, просвещение, «маятники Фуко»…
— Да… Интересный ты парень — Мень разглядывал меня словно какое-то экзотическое и опасное насекомое — Не дай Бог такие как ты придут к власти лет через двадцать.
Не прощаясь, богослов развернулся и пошел прочь. А я глядя ему в спину, вспомнил, что к Олимпиаде верующим будет серьезное послабление — откроют некоторые православные храмы, разрешат «отправлять культ» баптистам и пятидесятникам… Получится ли пустить пыль в глаза иностранцам в этот раз? Да и стоит ли вообще прогибаться под западное общественное мнение?
…Стою в душе и кайфую под упругими струями горячей воды, настроение с утра отличное… А с чего ему теперь быть плохим? Все главные неприятности уже позади, жизнь налаживается! Сквозь шум воды слышу недовольный голос деда, который строго выговаривает что-то маме на кухне. Ого…! А у нас там явно разгораются страсти… даже интересно, по какому это поводу…? Покупку дачи они вроде бы оформили в пятницу, основную сумму денег для Софьи Карловны я с Лехой Эделю еще в среду отправил, осталось сегодня готовые документы у нотариуса забрать, да «белые» двенадцать тысяч в его присутствии с рук на руки передать. Так в честь чего на кухне шум…?
Заканчиваю утренние водные процедуры, заворачиваюсь в махровый халат и выхожу из ванной, тихо выглядывая на кухню. Вижу презанятную картину: мама суетится у плиты, а дед, который сидит сейчас ко мне спиной, видимо проводит для нее политинформацию. Перед ним на столе лежит передовица газеты «Правда», в которую он то и дело недовольно тычет пальцем. Меня он пока еще не видит и поэтому возмущенно обращается к своему единственному слушателю.
— Нет, это как надо понимать, а?!! Что за новый курс такой? А до этого что — старый был?
Мама благоразумно продолжает молчать, никак не реагируя на его возмущение, но деду такая «политическая инфантильность» мамы явно не нравится.
— Люда, ты что молчишь? Или тебя вообще не волнует то, что происходит у нас в стране?
— …Ну, почему же…
— Тогда откуда такое…мещанское равнодушие?!
У-у-у… Маму нужно срочно спасать. Раз дело дошло до обвинения в мещанстве, значит деда и впрямь уже на взводе…
— Доброе утро! О чем спорим?
— О…! А вот и протеже нового Генсека явился! Ну-ка, поведай мне внук, что это еще за НЭП такой в стране готовится?
Беру в руки «Правду», и ради приличия пробегаю глазами статью, черновик которой недавно сам и правил. В ней изложены основные принципы программы экономических реформ, которую Романов представил на прошедшем внеочередном Пленуме. Все в этой статье вполне разумно, убедительно и понятно написано. Ну, а что добавили туда для красоты цитаты из Ленина и Маркса, так куда же без этого? Без этого пока никак нельзя. Не поймут соратники по партии. Перевожу недоуменный взгляд на деда.
— И что тебя здесь так возмутило?
— Как что?! Опять хозрасчет? Снова возвращаемся к кооперативам и артелям?
— А почему бы и нет, если у государственной экономики до всего руки не доходят? Партии открыто признавать и исправлять свои ошибки не стыдно. Главное — вовремя это сделать. А уничтожение Хрущевым артелей и кооперативов было самой настоящей ошибкой, за которую мы до сих пор расплачиваемся полупустыми прилавками наших магазинов.
Мама сочувственно подмигивает мне и, поставив тарелку с завтраком, тихо исчезает с кухни, предоставив отдуваться одному. Поняв, что для рассерженного деда это ни разу не аргумент, спешу привести ему более понятные доводы, пока он совсем не раскипятился, прямо как наш новый чайник со свистком.
— Дед, ну, ты же не возмущаешься, когда хорошую картошку на рынке у частника покупаешь, а не гнилую в магазине? Так пусть трудолюбивые инициативные люди на селе займутся выращиванием сельхозпродукции на продажу. Ты посмотри, сколько для них государством послаблений готовится: и увеличение приусадебных участков для крестьян, и возведение новых фабрик по производству комбикормов для скота, и возможность для частника торговать плодами своего труда на благоустроенных колхозных рынках, количество которых в городах тоже будет увеличено. Даже для горожан предусмотрена большая государственная программа по развитию кооперативных квартир и дачного строительства. Так чем же ты недоволен? Тем, что люди займутся делом, вместо того, чтобы бездельничать и водку пить?
Дед недовольно смотрит на меня, но крыть ему тут явно нечем. Но он не спешит сдаваться.
— А артели?!
— Артели займутся производством всяких разных товаров, которых так не хватает на прилавках наших магазинов.
— Дурость это. И вредительство!
— В чем вредительство?
— Откуда твой частник возьмет материалы, средства производства? Я тебе скажу откуда. Украдет из госсектора. Или взятку даст. Те же приусадебные участки. Пока они маленькие — ладно. А если увеличить? Удобрения надо? Вспахать надо? Пойдет твой селянин и украдет из колхоза. Дачу строить… На всю Москву ДВА магазина, которые торгуют строительными материалами. Значит, опять со стройки украдут доски, шифер и плитку…
— А сейчас не крадут? — завелся я — Слышал афоризм, что если нельзя остановить, то надо возглавить? Вот государство и решило возглавить процесс. Если мы не можем победить те же подпольные цеха — пусть работают легально! Сколько уже проводили кампаний по борьбе с ними. Сажали, даже расстреливали… Все бестолку. Год проходит и все по новой. Теневая экономика растет из года в год. Лучше уж пусть цеховики платят налоги, официальные зарплаты, соблюдают ГОСТы… Да, госсектор пострадает, тут иллюзий нет. Но если мы увидим, что тот же частник на селе лучше выращивает картошку, производит мясо, то может пора колхозы распускать? Сколько можно зерно в Канаде покупать?
— Во-от как ты заговорил! — дед смял газету в ком — Социализм наш, кровью омытый, хочешь пустить под откос.
— Да нет уже никакого социализма — в ответ заорал я — Твой внук за полгода получил больше денег, чем рабочий за десять лет у станка. Чиновники — новая аристократия, живут на спецпайках и спецдачах. Думаешь, народ это не видит??
— Сейчас же прекратите! — мама бурей ворвалась в кухню и встала между нами — Еще не хватало на весь дом кричать, соседей будить.
— Да все уже давно на работу встали — буркнул дед, остывая — Ладно, Витька, наливай чаю. Люд, ты иди, мы уже успокоились.
— Хорошо, с Новым курсом понятно. Опять нэпманы появятся, будут миллионы прокручивать по ресторанам и казино. Черт с ними… Ты вот объясни мне, что это за новая индустриализация такая? Мы же ее вроде как до войны еще закончили?
Наливаю себе и деду чай, пытаюсь доходчиво объяснить ему про все увеличивающееся техническое отставание СССР от западных стран. Про огромные деньги, которые выбрасываются на ветер, про тотальный контроль Госплана и бюрократию, которые губят на корню любые правильные начинания. Про перекосы в советской экономике, которые грозят вот-вот приобрести необратимый характер. Не забываю рассказать о новых отраслях, которые уже появились или вот-вот появятся. Дед задумчиво слушает меня. От его возмущения статье в Правде постепенно не осталось и следа… Да, ему и самому есть, что добавить к моим рассуждениям о необходимости срочных реформ. Нашу интересную дискуссию на экономическую тему прерывает мама, которая появляется в дверях и сообщает, что им уже пора выезжать, иначе они точно опоздают к нотариусу, а она отпросилась на работе только до обеда. Д