К сожалению, в зале не было ни дверей, ни окон. Более того, за стенами-зеркалами начинался знакомый кисель и если он туда выйдет, то скорее всего заплутает. Однако деваться было некуда — зал он изучил основательно… да тут встречались интересные штуки, типа пространств с разной плотностью или зеркал, которые казались коридорами и через которые старейшина, очевидно, призвал кисель, но разобраться с ними постороннему не было ну никакой возможности.
Закончив осмотр, Алекс решил, что хранитель жив. Вряд ли безумец так ловко управлял безголовыми, что выследил лазутчика и притащил его сюда. Но главное — обстановка в зале казалась новой, а на полу не было ни пылинки. Крайне сомнительно, чтобы старейшина самостоятельно убирался в своих покоях. Скорее всего, это делал хранитель, но по какой-то причине он не может сейчас говорить. Может слишком много нудел по поводу того, что члены школы не могут убивать друг друга.
В этом, кстати, был определенный смысл.
— Если я правильно понимаю логику больших школ, то ни один член школы не может иметь такую власть, чтобы навсегда блокировать хранителя или уничтожить с его помощью остальных. Но он может его заткнуть, — пробормотал Алекс. — Надо выйти отсюда. Вдруг снаружи у Хранителя больше власти, чем в личных покоях…
Шаг пространства перенес его через стену. Ощущение зала мгновенно пропало. Лишь смутно чувствовалась метка. Он попробовал вернуться — ничего не вышло. Впрочем, ничего другого от мастеров пространства Алекс и не ожидал — они на совесть построили свой дворец.
— Ладно. Попробую еще раз… — Хранитель! — громко крикнул он в кисель. — Я знаю, что ты здесь и что ты не можешь мне ответить. Но я хочу помочь. Вот смотри, что у меня есть…
Он достал шкатулку с эссенцией. Ничего не произошло.
— Проклятье! Давай так. Я пройду испытание на звание претендента в младшие ученики и, возможно, тогда ты сможешь со мной поговорить. Можешь сразу посылать безголовых, Силой на меня сегодня уже давили. Что скажешь? — Алекс замолчал и с надеждой прислушался. Неожиданно прямо перед ним появился скелет. — Да! Железяка, мы поняли друг друга! Эй, хранитель, прости за «железяку». Я не хотел тебя обидеть…
Двадцать минут спустя землянин смотрел как останки трех безголовых исчезают в киселе.
— Все равно не можешь говорить? И не берешь эссенцию? Понимаю, значит тебе запрещено поднимать остальных. Давай я это сделаю…
На этих словах в киселе вдруг открылся проход. Алекс без разговоров нырнул в него. Знакомая сила его потащила, и через несколько минут он оказался в совершенно новом помещении со множеством пустых стеклянных ящиков.
— Младший ученик Алекс, — обратился к нему голос. — Меня зовут Арон, я — хранитель дворца Школы резонанса. Это зал спящих. К сожалению, многие члены школы мертвы, но к счастью, вы добрались сюда и здесь я могу разговаривать…
— И я рад тебя слышать, Арон. Зови меня просто по имени. А когда это меня успели повысить до младших учеников? Ведь только старейшины могут это делать.
— По протоколу, в случае особых обстоятельств я могу назначить претендента, прошедшего испытание, младшим учеником.
— Что за особые обстоятельства? — полюбопытствовал Алекс, вспоминая, что в прошлый раз хранитель Фалла из школы Незримых путей назначил его временным лордом-главнокомандующим только потому, что дворец штурмовала армия кваргов, но тут вроде все было спокойно, не считая, конечно, безумца, поедающего других адептов.
Однако по меркам Зеранга это так… ерунда.
— Старейшина Тотхатор отдал приказ, что в случае его смерти, я должен открыть дворец.
— Что именно означает это твое «открыть»? — напрягся Алекс.
— Это означает, что я сниму внешний контур.
— Звучит не так страшно…
— Это привет к большому выбросу энергии и на нас обрушится ярость небес. Выживут только великие артефакты. Они имеют собственную защиту.
— Теперь понятно. Хм… ярость небес? А ты слишком поэтичен для железяки, Арон. В прошлой жизни стихами не баловался?
— Не знаю, Алекс. Хранители не помнят своих прошлых жизней.
— Ладно, но какого черта ты вообще собираешься выполнить подобный приказ?
— Согласно протоколу, когда все другие старейшины, грандмастера, старшие мастера и простые мастера мертвы, последний живой старейшина может запустить протокол деактивации контура через сутки, после своей смерти.
— Ясно. А так как твой добрый Тотхатор сожрал всех коллег во сне, а потом скоропостижно помер, то протокол вступил в силу. Странно только, что он дал нам аж целые сутки.
— Старейшина Тотхатор хотел, чтобы я сразу снял контур, но по протоколу должно пройти достаточно времени, чтобы младшие члены школы могли покинуть дворец.
— Ты смотри, от протоколов все-таки есть польза! — обрадовался Алекс. — Хотя тот, кто их составлял, явно не все продумал. Сколько осталось времени?
— Двадцать часов. Приказ может отменить только другой старейшина.
— Ха! Вижу в тебя вмонтировали инстинкт самосохранения… Отлично, может тогда просто назначишь меня старейшиной, и я с радостью отменю приказ? Ты же можешь повысить младшего ученика? Я тут недавно лордом-главнокомандующим в другой школе побывал. Можешь спросить хранителя Фаллу, она даст рекомендации. А заодно сообщи ее хозяйке, госпоже Вассанде, что тут происходит.
— Мне запрещено связываться с другими хранителями.
— Кто бы сомневался, — фыркнул Алекс. — У вас же здесь война между школами идет. Ладно, а что там насчет повышения? Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер.
— Я могу назначить ученика старейшиной, но только если он провел в школе больше тысячи лет.
— Тогда мы в полной заднице, Арон, если ты меня понимаешь.
— Я понимаю ваши эвфемизмы, Алекс. Но в зале спящих осталось несколько младших членов школы Резонанса. Старейшина Татхатор побрезговал ими, так как они имели низкое положение…
— Какой гурман. Только больших боссов жрал, а пролетариатом побрезговал.
— Теперь я вас не понимаю, Алекс. Но у нас мало времени. Вы должны пробудить старшего ученика Валентайн. И это надо сделать за оставшиеся двадцать часов.
— Веди!
Глава 14: Валентайн
По словам Арона в живых осталось всего пятнадцать резонаторов. Вроде и немного, более того, среди них не оказалось никого выше подмастерья, зато оставшиеся спящие были самыми перспективными членами школы, пережившими множество мастеров и даже некоторых старейшин. Не тех, который убил безумец, разумеется, а тех, что скончались по естественным причинам.
Неумолимое время расставило все по своим местам, время вообще не интересовали ни статус, ни должности, а лишь личная сила.
Однако у Алекс имелся насущный вопрос:
— Почему я должен тратить эссенцию на этого Валентайна, если тут есть ребята посерьезнее? Разве личный ученик или подмастерье — не лучший кандидат на звание старейшины, чем старший ученик?
— Любой член школы, кроме вас Алекс, провел здесь достаточно времени, чтобы я мог назначить его старейшиной. Их текущие статусы не имеют значения. А старший ученик Валентайн находится в начале двенадцатого уровня и имеет восемь врат, поэтому его легче поднять, — объяснил Арон.
— Ого! Значит, этот тип — чемпион школы. Интересно, чего тогда его не сделали личным учеником?
— Чтобы стать личным учеником нужен мастер, а желающих обучать Валентайна не нашлось… Мы на месте. Приступайте, пожалуйста, к работе, Алекс.
— Последний вопрос. Насчет восьми врат... Валентайн добавлял врата через Колодец в школе Великой пустоты?
— Да, изначально их было пять.
— Все, тогда я начинаю, — произнес землянин, посмотрев вниз.
Прямо пред ним стоял стеклянный ящик, на дне которого покоился высохший комок плоти, запутавшийся в одежде. Понять, как выглядел старший ученик Валентайн до погружения в сон, было примерно также «просто», как воссоздать форму конкретной виноградины, разглядывая изюм. Впрочем, Алекса больше волновало состояние энергетической системы «пациента», а не его внешний вид.
Если бы не работа энергетическим хирургом, он бы не взялся за настолько сложное дело. Поднять за несколько часов разумного, который проспал много тысячелетий — та еще задача. Арон сказал, что при обычном пробуждении стеклянный ящик просто заполняли эссенцией, после чего ядро само ее впитывало.
Однако процесс занимал несколько дней…
Спящие не имели никакой защиты, поэтому Алекс спокойно рассматривал ядро Валентайна… На двенадцатом уровне оно выглядело как прозрачный, твердый кристалл куда меньше изначального озера. Фактически ядро и было тем самым озером, сжатым в несколько раз. «Закаленным» как говорили адепты.
— Арон, ты не знаешь, почему ядра стареют? — поинтересовался Алекс, рассчитывая, что хранитель древней школы поделится интересной информацией.
Арон кое-что знал.
Выяснилось, что ядро постоянно развивается, как росток дерева, а если не развивается, то деградирует. В общем, оно было сложным и неустойчивым объектом. Поэтому адепты — довольно крепкие ребята сами по себе! — «старели». Более того, чем старше адепт, тем меньше возможностей манипулировать ядром ему оставалось, опять же из-за сложности и хрупкости. Это вначале, пока оно мягкое, слабое и податливое, с ним можно было что-то сделать. Например, поменять Силу. А потом лучше не трогать.
А вот что было на следующей стадии, на тринадцатом уровне, Арон не знал…
Алексу предстояла сложная операция, которую он должен был исполнить в первый раз. При этом эссенции ему хватит на одну попытку. В общем, все как обычно, только в этот раз он рисковал не своей жизнью, а чужой.
— Надеюсь, у этого парня с мозгами все будет в порядке, — пробормотал, принимаясь за операцию.
Эссенция тонкой струйкой потекла внутрь, но довольно быстро Алекс понял, что не справляется — ядро просто отвергало эссенцию. Вот почему первичное восстановление требовало так много времени — потому что ядро нужно было «вымачивать» в эссенции, чтобы оно очень-очень медленно впитывало живительную субстанцию.