Слова вязли на языке, стало очень сухо во рту. Я почувствовал липкую прохладу у себя подмышками.
– Как твои… дела? – Мой мозг, пребывавший почти в ступоре, мог выдавать сейчас только шаблонные банальности.
– Хорошо. Почти. Я ведь жду тебя, милый. Ты когда приедешь? На улице такая погода классная. Хочется гулять вместе. Я хочу тебе читать где-нибудь в парке. Вслух. Ты ещё долго? Я всё жду и жду. Я скучаю. Я устала. Когда ты приедешь?
Её глаза двигались, словно впитывая меня в себя внимательно, как рассматривает турист «Мону Лизу» на экскурсии в парижском Лувре.
Окно в прошлое пропало. Бокал в руке напомнил способ прийти в себя. Язык на мгновение обожгло спасительным теплом.
Айболит участливо протянул пластик с нарезанным лимоном.
– То, что вы сейчас видели, всего-то-навсего работа алгоритма на основе образов ваших произведений и поведенческих реакций, присущих её типажу. А представьте, что в программу загружены ваши реальные воспоминания?!
Я ещё тупо таращился в то место, где только что была она, живая. Живая? Живая!
– Дмитрий Анатольевич?
– Простите. Я немного в ступоре.
– Понимаю вас. Прекрасно понимаю, поверьте.
Я поставил опустевший бокал на плоскость бара. Вытащил из пластиковой ниши целлюлозную салфетку (роскошь по нынешним временам), промокнул губы.
– Как она будет выглядеть внешне?
Айболит запустил в проекторе голографию каких-то таблиц.
– Технологии клонирования сейчас достигли определенного совершенства. Три месяца – средний срок создания тела в инкубаторе, на основе того генетического материала, что есть в общей базе граждан. Поэтому она будет выглядеть такой, как на момент сдачи генома в банк данных. Но, наверное, вы слышали, что основная проблема не в копировании, а в мыслительных процессах? Безмозглость клонированного тела – вот препятствие последних лет. И знаете, как она решилась?
Профессор хитро замолчал, ожидающе глядя на меня. А мои мысли всё не могли собраться во что-то разумное.
– Я не сомневаюсь, что после такой паузы у вас есть действительно работающее решение.
– Именно, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Ответ был уже много лет на поверхности. Мы забываем иногда, что всё гениальное – просто. Чип! Да, такая уже обыденная и привычная для нас всех вещь. Он ведь тоже алгоритм, программа. А значит, она подвластна созиданию, изменению. Мы просто усовершенствовали full режим. Соединили его полноценно с нервной системой и мозгом. Сам чип управляется с облачного сервера саморазвивающимся цифровым алгоритмом. Полтора года тестов показали прекрасные результаты, знаете ли. Я не буду вас, гуманитария, нагружать излишними техническими аспектами. Думаю, вы не против этого.
Он хитро улыбался, уже видя рыбку на крючке.
– И что от меня необходимо?
– Так, милейший. Во-первых, согласие родственников на сканирование. У нас специалисты первоклассные, я думаю, будет всё хорошо при всей кажущейся опасности. Во-вторых, юридические аспекты. Уж извините, они вне моей компетенции, но я дам вам профиль нашего специалиста. Ваш юрист должен подготовить документы и проверить всевозможные преграды. Могу отметить, что на данный момент наша технология ещё только под некоторым вниманием властей. Общественность не в курсе, и пока не начали под её давлением принимать какие-то ограничения, стоит поспешить.
– Я думаю, в течение недели я определюсь со всеми этими вопросами, Владислав Робертович.
– Отлично, отлично, Дмитрий Анатольевич. Ну а сейчас предлагаю не менее старинный способ завершения приятной встречи. Как раньше говорили: на посошок? А?
Москва. Март 2043 года
Метро сейчас мне всё более напоминало моих ровесниц – суетливых бабулей с татуировками на дряблых лодыжках. Молодись, бодрись, а годы все твои. Конечно, стало более комфортно в плане шума. Рельсы канули в Лету вместе с индустриальной эпохой, и поезда скользили в бесшовных тоннелях, создавая вокруг себя воздушную подушку. А вот станции остались прежними, особенно в центре, удивляя туристов странными для них символами несбывшейся победы мирового пролетариата.
Я решил не брать шаттл, поехав на метро, а потом уже дойти до НИИ минут десять пешком. Кто его знает, не последняя ли прогулка будет в моей сознательной жизни. Процедура сканирования памяти – серьёзное испытание и для моего разума и проверка гороскопа (увлечение астрологией переживало сейчас второе рождение), который уверял меня, что сегодня лучший день на этой неделе.
Мне повезло занять место в само конце вагона. Стоять среди десятков зомби-пассажиров в визорах удовольствие ещё то. Я помнил те времена, когда все вагоны были обклеены рекламой, и можно было минутами читать и вбирать в себя этот ненужный мусор. Помню те времена, когда все читали книги. Я как-то купил полную трилогию «Властелина Колец» в одном издании. Страниц 800, наверное, было в ней. Снял суперобложку, и книга выглядела просто огромной и чёрной. Бабуля рядом спросила, по какому предмету у меня учебник, хваля, что я, наверное, очень умный студент. Помню времена, когда все утыкались в свои мобильники, изредка поглядывая на входящих пассажиров. Даже помню те времена, когда знакомился с девушками в метро.
«Девушка, посмотрите вон в окно напротив. Не правда ли, мы классно смотримся вместе?»
Помню, как целовал её на эскалаторе. Мы всегда так становились. Она впереди, а я сзади. Когда эскалатор начинал поднимать нас, она сразу оборачивалась и становилась почти вровень с моим ростом. Выжидающе улыбалась, готовясь приоткрыть губы, когда я прижму ее к себе. Первые 15 секунд я не думал ни о чём. Закрывал глаза, чтобы усилить ощущения. Потом приоткрывал один, следя, чтобы нам не грохнуться в конце подъёма. Сейчас, если бы кто-то и надумал повторить подобное, сразу бы получил штрафные баллы в профиль.
– Видишь, штампик такой тесненный на поручнях? Вот он! Видишь?
– Да, и что он обозначает?
– Если увидишь такой штампик, то будет тебе сегодня удача.
– Ну, блин, милый. – Она смеялась, слегка хлопнув мне по плечу. Теперь я всё время буду, как дура, высматривать его на поручнях. Ну зачем ты это сказал?
Сколько разных слов, возгласов, тихого шепота помнят своды московского метро? Если их слить в один звук, вышел бы ужасающий, рвущий перепонки в ушах, выворачивающий душу рёв ушедших поколений.
«Вызов от профиля «Арсений Борисович. Росюрпалата». Подтвердить?»
– Да.
Я торопливо выудил из кармана визор и надвинул его на глаза. Дужки очков были одновременно направленными аудиовыходами.
– Привет, Арсений Борисович!
– Незнакомец, привет-привет.
– Ты всё про Незнакомца, Арсений. Уже «Инстаграма» лет 15 как нет. И знаем уже друг друга лет двадцать. Все-то для тебя я Незнакомец.
С Арсением мы познакомились благодаря Окси ещё в старые добрые углеводородные года. С её лёгкой руки меня все стали называть Незнакомцем, что, в общем-то, и побудило меня создать свой аккаунт Neznakomez_stories. Ох, времена были хайповые. Что только люди ни творили. «Инстаграм-театр», где зрителей всегда меньше, чем актёров. В этом-то и была скрыта его довольно быстрая погибель. Однако визуализации нашей студии по поводу «Инсты» были самые рейтинговые и массовые у граждан «заслуженной категории». Так теперь именовали тех, кто всё же сумел дотянуть до границ пенсионного возраста.
За спиной Арсения в обычном углепластиковом окне висела унылая картинка серого мартовского неба. Хлопнув себя рукой по уже солидному животу, он скривил одну бровь, словно во что-то вслушиваясь.
– Ты в метро, что ли? Решил тряхнуть стариной? Неужели поистратился и на шаттл не хватает?
– Тебе, Арсений, лишь бы поёрничать. Давай я скажу, что твой шаттл самый толстый и длинный, и мы к делу перейдём.
– Давай-давай. Раз так. Я всё согласовал с их специалистом, и пришли к выводу, что юридических ограничений нет. Я тебе файлы в профиль отправляю. Важное проговорим сейчас. Иванова Марина Феликсовна. 1992 года рождения. На момент обязательной для всех граждан сдачи генома в 2027 году была в возрасте 35 лет. Следовательно, выглядеть в клоне она будет так же. Не староватая дама для любителя юных поклонниц?
– Ты, Арсений, не волнуйся. Я со своими предпочтениями сам договорюсь. Давай продолжим.
– Детей не имела. Из родственников – сестра. Её отказ от родства зафиксирован в Госреестре, я проверял. Юридически она ей никто. С 2033 года являлась активной сторонницей движения отказников. Пять раз задерживалась за акции неповиновения и нелегальное удаление чипа. В 2038 году незаконно пересекла границу, выехав во Французский Халифат, оттуда, по некоторым данным, – в США, как раз за два года до их гражданской войны. Дальше о ней ничего не известно. Официально была лишена гражданства в 2041 году. Всё чисто, Незнакомец. Она даже если жива и появится, к примеру, через год перед тобой, сделать со своим клоном ничего не сможет.
Я никогда раньше не интересовался её судьбой. После того последнего разговора в машине, почти 25 лет назад, дал себе клятву этого не делать. Сейчас эти знания лежали упавшими неправильно кубиками тетриса в моей голове.
– Слушай, Незнакомец. У меня к тебе один личный вопрос. Можно?
– Давай, Арсений Борисович. Можно всё.
– Ты столько лет её забыть не можешь. Неужели не слышал про DH Medical? Их препарат? Всего восемь таблеток, и ты её знать не знаешь. Стираешь из памяти и живёшь себе спокойно.
Эти таблетки я бы выпил горстью осенью семнадцатого года, когда боль была просто адской. Если бы они тогда уже были придуманы. Но сейчас моя цель не забыть, а создать. Жить в настоящем.
– Нет, Арсений. Та Марина, про которую ты мне рассказал, уже чуждая, не моя. Та Марина, что в моей памяти, – это часть моей жизни. Пусть небольшая, но яркая. Без неё многого бы не было. Ни книг, ни образов, ни эмоций для меня и других людей. Я свою жизнь стирать не хочу. Даже маленькую её часть. Спасибо тебе. На связи.