— Только и делаю в этом мире, что пью какие-то подозрительные зелья… — рассмеялась я и тут же ойкнула, потому что рука Кондора легла мне на плечо и перед носом оказался стакан с водой. Или не с водой.
— Это вернет тебя в реальность, милая, и немного восстановит, — Кондор проследил за тем, чтобы я взяла стакан в руки, не опрокинув на себя. — Леди Лидделл имеет право не просто знать некоторые вещи, папа, — сказал он уже в сторону Парсиваля. — Она имеет полное право злиться за то, что ей о них никто из нас не рассказал. Не важно, из каких побуждений, даже если из незнания.
Парсиваль, стоящий напротив нас, скрестив руки на груди, сощурился и кивнул.
— Я позову Присциллу, — сказал он и вышел из кабинета.
Я отдала Кондору пустой стакан и снова попыталась свернуться в кресле, прижав колени к груди, чтобы стать меньше. Я не знала, когда зелье начнет действовать и как именно, и пока чувствовала только жуткую слабость, от которой клонило в сон, но заснуть было невозможно — мир вокруг все еще оставался слишком громким и ярким.
Кондор сел на пол перед креслом и взял меня за руку.
— Почему ты не сказал мне? — я повернула голову к нему и насмешливо передразнила: — Бояться нечего, милая, Присцилла знает о рисках, только черта лысого она тебе скажет обо всем, что может тебя ждать. И ты умолчал, хотя я очень просила тебя больше ничего не скрывать от меня.
Я злобно оскалилась, наблюдая, как на его лице появляется отстраненно-равнодушное выражение, видимо, говорившее о том, что кое-кому очень сложно признавать за собой некоторые ошибки.
— У меня есть право не только знать о некоторых вещах, — добавила я. — Но и право злиться на вас троих, ты прав. Потому что вы все трое обманули меня, как дурочку, обвели вокруг пальца, скрываясь за добрыми намерениями. Взрослые, чтоб вас, и сильные…
Последнюю фразу я выдохнула ему в плечо и разревелась.
Не знаю, почему я позволила Кондору обнять меня, хотя, наверное, стоило бы выпустить шипы и держать и его, и всех остальных на хорошей дистанции. Но мне снова было нужно за что-то зацепиться — и я цеплялась, чувствуя, что хожу по тоненькому льду, под которым скрывается холодная и голодная бездна. В этом мире мне нужно было кому-то верить.
Особого выбора, кому именно верить, мир мне не предоставлял.
— Я не стану оправдываться, — сказал Кондор тихо. — И ты права, ты имеешь полное право злиться. Но никто не стал бы подвергать тебя такому риску, если бы мы заранее знали, что все пойдет не так, — он замер, и я тоже чуть не перестала дышать. — Но да, пожалуй, стоило бы предположить, что в случае с тобой непременно что-то пойдет не так. Тихо, — его рука ласково легла мне на затылок, когда я попыталась вывернуться из объятий. — Это не обвинение… по крайней мере, это обвинение не в твою сторону, а в мою. Я самонадеянный идиот.
— Как, впрочем, всегда.
Мы отпрянули друг от друга, как школьники, которых застукали под лестницей.
Присцилла, вся в черном, собранная и строгая, идеальная в этом своем утреннем трауре, стояла у двери, сложив на груди руки. Сколько она уже тут?
— Мой племянник, леди Лидделл, всегда считал, что правила написаны не для него, — сказала Прис. Она подошла к окнам и распахнула шторы. Сумерки за окном почти не побледнели. — И пара жестоких уроков, которые он получил, его ничему не научили. Так что «самонадеянный идиот» — это еще мягко сказано. Но, думаю, ответственность за вас поможет ему исправиться. Как, к примеру, детям иногда идет на пользу забота о щенках и котятах.
Я бросила тревожный взгляд на Кондора.
Маг стоял сбоку от камина с таким лицом, словно ему было все равно. Или он очень старался ничего не говорить в ответ, понимая, что нарвется на еще одну колкость.
Мы оба вздрогнули, когда открылась дверь, впуская горничную с подносом в руках. Она оставила поднос на краю письменного стола и исчезла, стоило Присцилле коротко кивнуть.
— Я так понимаю, все пошло по самому плохому сценарию, Юлиан?
Прис подошла к столу и лениво налила чай в две чашки, одну из которых отдала мне, а со второй осторожно и как-то почти царственно села в кресло рядом.
Кондор словно бы очнулся и бросил на свою тетю короткий и не очень добрый взгляд.
— Я сделал все так, как ты сказала, но да, вестница решила явиться лично, — он старательно избегал смотреть на меня. — По крайней мере, мы знаем, что ритуал совершен по всем правилам и Изнанка приняла его.
Присцилла самодовольно ухмыльнулась:
— А еще мы знаем, что леди Лидделл, кажется, куда интереснее, чем ты думал. Чай сам себе нальешь, не маленький.
К моей радости она замолчала.
Я заглянула в свою чашку и стала способна лишь рассматривать чаинки, плавающие на ее дне. Мое сознание еще не до конца восстановилось, поэтому в их движении я видела странные закономерности. Мне казалось, что полчаса назад я могла бы их объяснить, но сейчас лишь знала, что они есть, а остальное уже не было мне доступно. Возможно, зелье начало действовать, и мир постепенно тускнел, возвращаясь к своему обычному состоянию. Возможно, зелье действовало не так.
От Присциллы это, впрочем, не ускользнуло.
— О, — с пониманием сказала она. — Все еще хуже. Как ощущения, милая?
Я с трудом подняла взгляд на нее.
— Очень странные, леди Присцилла, — сказала я, заставив себя сохранять вежливость.
— Мир стал невероятно ярким, ведь так? — ее губы растянулись в тонкой улыбке. — И связи в нем — четче и яснее.
Я удивленно распахнула глаза, вытаращилась на нее, удивляясь тому, откуда она знает, и леди дель Эйве с пониманием дела кивнула и вздохнула — почти сочувственно:
— Скоро пройдет, дорогая. Вернетесь в эту серую обыденность — и все будет, как прежде.
Я зажмурилась, пытаясь прогнать наваждение, и когда открыла глаза, то поняла, что время снова сыграло со мной злую шутку и несколько минут вдруг куда-то испарились.
Лорд Парсиваль успел вернуться в кабинет и снова оказался рядом со мной, в паре шагов. Он смотрел на меня пристально, наклонив голову набок, и мне от его взгляда хотелось стечь на пол и оказаться где-нибудь под паркетом. Присцилла сидела с прямой спиной и невозмутимым лицом, держа чашку в руках.
— Так что вестница? — Парсиваль подошел еще ближе и достаточно бесцеремонно взял меня за руку, крепко обхватив пальцами запястье, словно пытался нащупать пульс.
— Вела со мной светские беседы и была очень рада видеть меня в добром здравии, — хмуро отозвался Кондор. Он успел найти где-то стул и сидел на нем верхом, сложив руки на спинке.
— Как мило, — фыркнула Присцилла.
Парсиваль покосился в ее сторону с явным неодобрением и ласково сжал мою ладонь.
— Транс — не очень приятная штука, леди Лидделл, — сказал он с теплой улыбкой. — Особенно, в первый раз и для неподготовленного практика. Если реальность снова поплывет, дышите глубже и постарайтесь не закрывать глаза, — он протянул мне мою чашку, которая, почему-то, оказалась на каминной полке, и вернулся в свое кресло. — Значит, все прошло гладко, за исключением того, что проклятущие фэйри решили закончить начатое и мы получили полностью инициированного мага.
— Что они со мной сделали? — прошептала я. — Или, может, мне лучше спросить, что вы со мной сделали?
Прис сделала вид, что ее очень интересует кружево на юбке.
Парсиваль вздохнул:
— Не знаю, успел ли Юлиан объяснить вам это, но вестники не появляются просто так. Это большая, хм, честь, почти как личное приглашение выпить кофе с монаршей особой, — он снова улыбнулся, показывая, что намек мне не почудился. — Только вот монаршим особам из мира фэйри нет особых дел до нашего мира, и вместо них сюда являются их верные вассалы и гонцы. Вестники. Они заключают важные сделки с людьми, принимают клятвы, иногда — наблюдают за ритуалами вроде того, в котором участвовали вы. И еще забирают с собой тех, кого призывают их владыки во имя долга или по собственной прихоти, но, надеюсь, вас это никогда не коснется.
— Как поверенные? — я медленно повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, но мир оставался на месте.
Фух.
— Вроде того, — мягко согласился Парсиваль, с легкой усмешкой наблюдая за тем, как осторожно я подношу чашку ко рту.
Чай, увы, уже остыл.
— И вы мне ничего не сказали.
Парсиваль развел руками и посмотрел сначала на сына, а потом на сестру.
— Потому что я просил защиты для тебя у своего покровителя, а не у Изнанки, — сказал Кондор. — Но Изнанка, видимо, считала, что имеет на тебя некоторые права, поэтому ее поверенный, — он усмехнулся, — пришел лично посмотреть, что происходит. И, несмотря на все уловки, который мы с леди Присциллой придумали, нашел нас. Точнее, нашла.
Я задумчиво посмотрела на него. Если так подумать, то там, в низине, рядом с невзрачным плоским камнем Кондор волновался. Я тоже волновалась и мне было не до пристального наблюдения за ним, но его слова, и то, как он явно выдохнул, когда все закончилось и мы почти ушли, и его удивление при виде фэйри — все это было неподдельным. Кондор не собирался мне лгать. Но он, по уже сложившемуся неприятному обыкновению, не договорил — из благих побуждений.
— Учитывая, что у нас такое леди Лидделл, как выяснилось, ничего удивительного, — Присцилла встала, чтобы налить себе еще чая. — Не знаю, милый, как ты раньше не сложил два и два. Ждал, пока придет фэйри и скажет об этом прямо?
Кондор поднял взгляд к потолку и совершенно точно был готов сорваться, но все еще держался. На его месте я бы уже давно швырнула чем-нибудь об пол и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Парсиваль нахмурился.
— И что я такое? — не без дерзости спросила я, наклоняя голову к плечу.
Ну, давайте, миледи, скажите это вслух.
Присцилла довольно сощурилась и поднесла чашку к губам, не отходя от стола.
— Вы — маленький источник силы, — выждав драматическую паузу, она улыбнулась. — Как драгоценный камень в кольце, способный накапливать в себе энергию Потока, только лучше. У камня нет разума и свободной воли, а вы, как я понимаю, уже однажды очень помогли моему племяннику, когда он, как настоящий самонадеянный идиот, вычерпал себя до дна.