Камень в моем кольце не изменил цвет, когда я взяла протянутый мне бокал с чем-то, похожим на смесь вина и фруктового сока.
И льда.
Кажется, под тонкой тканью моя кожа начала покрываться мурашками.
— Простите, Ваше Высочество, — тихо сказала я, — но мой патрон запретил мне употреблять спиртное. Если можно, я бы предпочла обычную воду.
— Как скажете, леди Лидделл, — Феликс ни капли не изменился в лице, только сделал еще один знак слугам. — Или вы теперь носите фамилию своего покровителя и мне следует обращаться к вам иначе?
— О, нет, Ваше Высочество, мой имя осталось моим, — я покорно опустила ресницы.
— Ничего не понимаю в магии, если честно, — он заложил руки за голову. — И в правилах, которых придерживаются маги, тоже. И, признаюсь, ваше появление для меня большим сюрпризом. Забавный подарок на Поворот, — Феликс ухмыльнулся. — Я извелся в Аглавере, потому что господин Форжо поддразнивал мое любопытство своими письмами о вас, называя вас изящной лесной феей. Искренне жалею, что наша встреча не состоялась раньше… Вы же знаете, почему я уезжал?
Я покачала головой, забирая у слуги бокал — точно такой же, как оставленный мною на столе, тонкий, с высокой ножкой и узором хрустальных граней. Только в этом была вода.
Камень на кольце снова не поменял цвет.
Вода оказалась неприятной, словно затхлой, и я лишь сделала вид, то пью.
— Аглавер, как говорит мой брат, похож на бревно, в котором свили гнездо осы, — Феликс запрокинул голову, глядя в потолок, на лепнину в виде виноградной лозы. — Они не трогают, если их не тревожить, но иногда ты забываешь, что они есть, или не замечаешь их и садишься на то самое бревно — и все. Осы злятся. Жужжат и обещают укусить, — он выпрямился, наклонил головы набок, почти прижав ее к плечу, и уставился на меня. Уже без улыбки. Глаза у него были светлыми и яркими, серо-голубыми, как зимняя река. — В Аглавере за последние лет так пятнадцать сменилось несколько правителей. Говорят, их трон не хочет никого признавать, а нам, как заинтересованной стороне, хотелось бы видеть на нем если не истинного короля, то хотя бы фигуру, которая устроила бы нас… как политик и партнер.
Тот, кто сможет утихомирить разбушевавшихся ос, в которых превращаются аглаверцы, когда им что-то не нравится. Но это все не та тема, которая может заинтересовать очаровательную леди, — улыбка снова вернулась на его губы — немного капризные, как мне показалось, пока он не улыбался. — Чем вы хотели бы заниматься, леди Лидделл? Кроме уроков магии…
— Откуда вы…
— О, я знаю о вас чуть больше, чем, наверное, вам кажется, — он положил руки на подлокотники, погладив деревянные завитки. — Но, конечно, далеко не все. Итак…
Феликс выжидающе посмотрел на меня.
Я пожала плечами, что, конечно, тоже было где-то за пределами этикета, но я решила, что немного естественности не помешает.
В конце концов, я была не отсюда и мне могли простить некие странности в поведении. А проверить, насколько далеко я могу зайти, тоже будет не лишним.
— Я не знаю, Ваше Высочество, — призналась я. — Если вы хотите честности, я бы предпочла и дальше сидеть в библиотеке и зарисовывать эскизы с гербария. Или быть чьим-то ассистентом. Или…
— То есть, вам не интересна светская жизнь, я правильно понимаю, леди Лидделл?
— В определенной степени — интересна, но я не хочу играть в ней какую-то значимую роль, — сказала я и добавила: — Ваше Высочество.
Его новая улыбка стала действительно капризной, и я подумала, что Феликс, кажется, как непослушное дитя не может долго усидеть на месте в одной позе.
— Как жаль, леди Лиддел, как жаль, — он покачал головой. — У меня не то, чтобы были на вас большие планы, потому, как вы знаете, мы не ждали кого-то вроде вас в это время, но вы разобьете мне сердце, если решите стать затворницей. Ваш патрон, думаю, тоже этого не одобрит.
— Лорд Парсиваль в полной мере осознает, что у меня есть определенный долг и перед короной, и перед храмом Дюжины, — я снова скромно опустила ресницы. — Более того, он настаивает на исполнении этого долга.
Я отдала пустой бокал слуге и поежилась: мне становилось холодно. Феликс, кажется, то ли действительно не чувствовал сквозняка, то ли делал вид, что ему нормально.
— У меня есть одна идея, которая может вам понравиться.
Феликс подозвал лакея, второго, все это время стоящего у бюро, на котором лежали книги и стопка бумаги. Лакей протянул ему поднос, на котором лежало письмо. Я чуть не закатила глаза, потому что в моем понимании вся эта возня вокруг простых действий была невероятно утомительна.
— Ручная птица моего брата считает, что нам следует внимательнее отнестись к вдове моего второго брата, — Феликс вытащил из конверта письмо и какой-то кусок картона, сложенный вдвое, как открытка. — Вы, наверное, знаете: у нас был старший брат, Фредерик, но, к сожалению, его беспечность на охоте привела к трагедии. У него осталась вдова. Женщины мстительны, леди Лидделл, — он с улыбкой ангела протянул мне письмо и открытку. — А женщина, дважды потерявшая возможность стать королевой, мстительна вдвойне. Герцогиня Альбская не родила моему покойному брату сыновей, — Феликс с деланным сожалением покачал головой. — Только трех дочерей, с которыми мы не могли общаться, потому что их матушка отлично использовала свой траур как препятствие к любым светским контактам, а свое право опекуна — как возможность отнять у нас наших племянниц и внучек — у нашего отца.
— И вы, как любящий дядюшка, крайне обеспокоены их дальнейшей судьбой? — спросила я, разглядывая портрет очень похожей на Феликса и Дара девушки, почти девочки, немного печальной и очень скромно одетой.
Ну, для принцессы.
— Как любящий дядюшка я обязан проследить, чтобы моя племянница Амелия не вышла замуж за какого-нибудь отвратительного английского дворянина, старше ее на жизнь. Поверьте, мы можем выдать ее замуж с куда большей выгодой для всех нас, включая ее мать, — Феликс оскалился, разом растеряв свое очарование, слишком уж явно проступили на его лице хищные черты. — А вы, леди Лидделл, можете стать неплохой фрейлиной для юной принцессы. Она такая же затворница, как вы, и такая же тихая. На вид. В том, что вы умеете быть дерзкой, я не сомневаюсь.
— А две остальные? — снова спросила я, разглядывая Амелию, и опять спохватилась: — Две другие принцессы, Ваше Высочество? Что с ними?
— Они младше ее и пока не так интересны короне, — честно ответил он, одергивая рукава. — В письме — короткое описание нынешнего положение дел от нашего человека в Альбе. Надеюсь, вы достаточно хорошо знаете наш язык, чтобы читать письма, леди Лидделл? Если нет, я перескажу его вам. Вы не замерзли, кстати?
В голосе Феликса слышалась насмешка.
— Ну что вы, Ваше Высочество, — я улыбнулась в ответ. — Разве что самую малость.
Он усмехнулся и сделал лакею знак закрыть окно.