Именно это я и высказала, а коварный чародей взял — и рассмеялся.
— Для начала: у нас очень разные представления о капризах, Мари, — сказал он. — Поверь мне, если ты вдруг начнешь наглеть сверх меры, я скажу тебе об этом прямо. А если ты не поймёшь — найду способ поставить тебя на место. Скорее всего, почти безболезненный, но обидный.
— И что ты сделаешь? Перегнёшь меня через колено и отшлёпаешь? — я не удержалась.
— Я - великий чародей, и у меня совсем другие методы, маленькая извращенка, — великий чародей улыбался совершенно по-мальчишески. — У вас с рыжим паразитом, к слову, очень похожее чувство юмора. И поэтому мне сложно воспринимать твоё постоянное смущение. Иногда кажется, что тебя две: одна нормальная, а вторая — пугливое чопорное бревно. Эй, не бей меня, зараза! — мой кулак снова был перехвачен в паре сантиметров от цели, но на этот раз длинные пальцы мага сомкнулись на запястье достаточно жёстко, и я поморщилась. Кондор нахмурился. — Я же просил. Серьезно, Мари, я легко отношусь почти к любым словесным колкостям, но вот на тычки под рёбра и тем более на пощёчину могу очень, очень обидеться.
— Опасный, — пробурчала я, убирая ладонь со сгиба его локтя и пряча руки за спину с видом примерной девочки.
— Для тебя — почти нет. И я не кусаю без предупреждения, — в интонации мага вдруг появилась до этого момента совершенно незнакомая мне холодность и резкость. — Но не советую исследовать границы моей толерантности. Для твоего самолюбия я могу быть очень опасен. Это ты усвоила?
Я виновато кивнула, чувствуя себя котёнком, который заигрался, случайно выпустил когти — и был за это поднят за шкирку и лишён права сидеть на тёплых коленях. Почти не больно, но очень обидно.
— И что касается моих мотивов, — лёд из его интонаций начал исчезать. — Напоминаю, что ты — моя работа, за которую мне неплохо платят, и получаю я не только деньги. В моих интересах и привычках выполнять свою работу хорошо. Но, — маг улыбнулся. — Если тебя это утешит, то пьяные посиделки у меня в гостиной и предоставление леди моей постели, потому что до своей леди дойти не в состоянии, в мои обязанности не входят. Это была личная инициатива. Как и то, что я вытащил тебя из Замка, — мы опять остановились, оказавшись на балкончике рядом с тем самым огромным витражным окном. Кондор вздохнул, словно собираясь с мыслями. — Мне тоже не слишком просто, Мари, — он попытался заглянуть мне в глаза, но я упрямо изображала обиду и пялилась на витраж, хотя и понимала, что сейчас сама нарвалась. — Эй, хватит показательно на меня обижаться!
Я с демонстративной вымученностью улыбнулась. Промелькнула мысль, что было бы неплохо, к примеру, психануть и сбежать — прямо сейчас, хотя лучше было бы сделать это среди толпы в Зеркальной Галерее. И я бы, пожалуй, так и сделала, если бы не четкое понимание двух вещей.
Для начала: куда я пойду? Здравствуйте, дорогая местная полиция, я — иномирянка и сбежала от коварного чародея, на которого сама придумала и сама обиделась, верните меня домой? Даже звучит смешно. В своих джинсах с кедами среди зимы, с практически нулевым знанием об этом мире, без денег, без возможности себя защитить — я дойду, наверное, до первой подворотни. До первого косого взгляда не на того человека. До первого, кто заинтересуется моей персоной. Что-то мне подсказывало, что эта желтоглазая зараза, которая умеет быть почти милой, не самый плохой вариант спины, чтобы спрятаться и отсидеться. Это же что-то подсказывало, что строить планы побега бессмысленно, потому что меня быстро найдут и вернут на место, а, может, просто не дадут сделать шаг — или даже взгляд — в сторону. И неизвестно, насколько хуже станет отношение ко мне. Я опустила ресницы и сквозь них проследила за движением толпы внизу. Кажется, здесь становится более людно.
А если действительно через перила сигануть?
Так, а не слишком ли громко?
Рядом тяжело вздохнули:
— Пойми уже, я — не злой волшебник из сказок, а ты — не моя пленница. Мы оба — жертвы обстоятельств, — в его интонациях, кажется, промелькнула печаль. — В наших с тобой интересах сделать так, чтобы эти обстоятельства оказались в нашу пользу. Пока ты изображаешь девушку в беде, ничего интересного не произойдет.
— Ты идиот, — заявила я, закатив глаза. — Или у тебя какие-то проблемы с эмпатией, блин. Соотнеси немного события и своё поведение, например, — я зыркнула в его сторону, отметив, что он внимательно меня слушает. — Я ничего не изображаю и не выделываюсь, но, поверь, если бы у меня был выбор — я бы предпочла забраться под одеяло и прореветь часа три, жалея себя.
— Я понимаю, — Кондор серьёзно кивнул. — Именно поэтому я…
— Что? Сначала подпускаешь к себе чуть ближе, а потом с ледяными интонациями ставишь меня на место? — съязвила я, и он опять смутился. — Ладно, проехали. Я оценила твое стремление быть милым и… что ты там говорил про завоевание моего доверия? В общем, будем считать, что этих двух шагов назад не было.
Мы помолчали друг на друга, прислонившись к стене и глядя в разные стороны. Потом я вспомнила, что сейчас моя очередь задавать вопрос.
— Мне интересно, что вы там говорили насчёт службы у короля.
— Что именно тебе интересно? — Кондор вынырнул из своих мыслей.
— Как мне этого избежать, — призналась я. — В моём мире короли сохранились, но как дань традиции в некоторых странах, и, поверь, ни с одним из них я даже близко не знакома. И даже ни в одной из этих стран не жила, — тут я хихикнула. — Видишь, мне до вашего мира ближе оказалось, чем до высшего общества в своём. И я бы предпочла не сокращать эту дистанцию. Поэтому мне интересно, что же именно мне предстоит делать и нельзя ли как-то отказаться от слишком близкого знакомства?
Кондор опять тяжело вздохнул, посмотрел себе под ноги, потом тряхнул головой и уставился на меня. В его взгляде было немного сожаления, как мне показалось, и немного чего-то тёмного, неприятного, вроде гнева или злобы. Я нервно потянула себя за рукава, потому что от этого взгляда вспомнила, что мне хочется курить или хотя бы грызть ногти.
— В душе не представляю, что тебе предстоит делать, Мари, — очень спокойно сказал маг. — Предыдущие жили при дворе в своё удовольствие, периодически выбираясь куда-то с дипломатическими миссиями. Королевская семья и Совет достаточно умны и не упустят возможность использовать статус божественной посланницы в некоторых своих интригах, — он заметил мой испуг. — Нет, именно это тебе ничем не угрожает, но сам по себе Двор — тот ещё… экзотический серпентарий, куда я бы предпочёл не пускать кого-то вроде тебя.
— Так не пускай, в чем проблема?
— В том проблема, милая, — он снова схватил меня за руку и потянул за собой — видимо, созерцание витража ему надоело. Или потому что на противоположной стороне кто-то уже с минуту смотрел в нашу сторону? — В том, что в этом мире есть и те, для кого твое появление всё-таки имеет священный смысл. Поэтому в любом случае придётся выйти в люди — про новую инку так или иначе узнают, если ещё не узнали, и потребуют предъявить живой и невредимой. А есть те, кто будет твоё явление народу рассматривать, как повод к некому светскому развлечению. И если их лишить этого развлечения, поверь, они найдут способы мелко, но неприятно, напакостить и тебе, и мне.
— Вот блин, — я растерянно поджала губы, ни разу не обрадовавшись подобному раскладу. — Я теперь прям героиня реалити-шоу.
— М?
Пришлось объяснять, предварительно засчитав это за вопрос. Кондор немного понедоумевал, немного посмеялся и сказал, что мой мир и без того забавный и что чем больше он про него узнаёт, тем забавнее находит. Хотя отличия маг видел по большей части в форме, а не в сути явлений. Я закатила глаза.
— Кондор, а сколько вообще существует миров?
На этот мой вопрос мой спутник ответил не сразу, подумал пару минут, стрельнув взглядом куда-то за перила, вниз, где по центральной галерее шла компания довольно активно жестикулирующих молодых людей.
— Нам известно о четырех, включая ваш. Один из них мёртв, еще один закрыт. Запечатан, — он уловил мой немой вопрос. — Это сложные вещи, Мари, и объяснить, почему тот мир закрыли, я пока не могу. Долго получится. Как-нибудь в другой раз, ладно? С вашим миром сейчас есть подобие связи. Ещё с одним оно есть только в теории, на практике давно никто не пробовал. А вообще, мы считаем, что миров бесчисленное множество.
— И межмировые путешествия таки возможны, — подытожила я.
— И ты тому яркий пример, — кивнул Кондор. — Но увы, после Второй Магической мы разучились создавать межмировые порталы. Раньше умели.
— Почему разучились?
Маг посмотрел на меня с выражением легкого скепсиса, сомнения в духе "рассказать ей или нет, а, может, вообще в жабу превратить?".
— Вот почему тебя не интересуют платья и холостые дворяне, Мари? — он добродушно фыркнул. — Давай на этот вопрос отвечу, когда ты будешь знать последние шесть сотен лет истории нашего мира хотя бы в общих чертах?
Я горестно вздохнула.
Дальше беседа продвигалась во вполне невинном русле, без вспышек взаимонепонимания, смущения или попыток залезть мне в душу. Кажется, мой мир и разнообразные явления, существующие в нем, занимали мага намного больше, чем моя персона, — и это радовало меня непередаваемо. Я была в том состоянии, когда только подставь плечо, задай правильный вопрос, дай повод к исповеди — и волны девичьего нытья прорвут плотину, слепленную из остатков гордости и силы воли. Ненавязчивый рассказ о городах, в которых я жила, о моей стране, об укладе жизни моих современников меня отвлекал и увлекал, а любопытство моего собеседника было неуёмно.
— Ты не птица, Кондор, — рассмеялась я, когда мы дообщались до принципов работы общественного транспорта и того, зачем он нужен. — Ты грёбаная чиффа**, - и перешли на вопросы литературы, ибо за чиффу тоже пришлось ответить.
Поначалу я отчаянно пыталась разжёвывать всё, объяснять некоторые вещи так, как их объясняют ребенку, потому что была твердо уверена, что парень из другого мира их просто не поймет. По крайней мере, об этом говорил мой, стыдно признаться, читательский опыт: ну, во всех попаданческих фэнтези столкновение двух культур всегда заканчивалось недоумением в лучшем случае (в худшем — ужасом перед трамваями, например, или попытками их заколдовать). Попытка описать метро через "огненных червей, несущихся во чреве земли" закончилась приступом смеха у моего собеседника и просьбой прекратить недооценивать его интеллект и знания.