— Может быть… леди… желает чего-нибудь?
— Нет-нет, — я отрицательно помахала руками и покачала головой. — Леди ничего не желает. Вы… можете быть свободны.
Он коротко кивнул мне и оставил наедине со шкафами и книжной пылью.
Я села на деревянные ступени лестницы и, достав из кармана зажигалку, некоторое время просто смотрела на магическое пламя и старалась не впасть в истерику, которая неизбежно накатывала, стоило мне остаться одной.
Правда, сейчас я не знала, чего мне хотелось больше: плакать или смеяться.
Я не была совсем дурой и понимала, что у мага с его знакомым намечался некий разговор, не предназначенный для ушей кого-то вроде меня. Конечно, Дар прав — просить меня прогуляться было не слишком вежливо. Наверное, по их меркам это могло бы считаться даже грубостью, но за последние несколько часов вокруг меня произошло столько всего интересного, что я могла только нервно улыбаться и чувствовать безмерную благодарность за то, что меня выставили за дверь и позволили побыть наедине с моими спутанными мыслями.
Поигравшись с зажигалкой, я нехотя встала со ступеньки и осмелела до такой степени, что решила осмотреться и погулять, тем более что вокруг было довольно интересно. Я сунула нос в пару стеллажей, наткнувшись на сборники законов Иберии, повертела местный глобус, отметив для себя отсутствие Австралии и странные пометки на том месте, где пунктирной линией были обозначены очертания обеих Америк. Пометки говорили о том, что в этой области обитают чудовища. Шарахнулась от своего отражения в стекле: платье "как у Джейны" делало меня похожей на призрак гувернантки, замученной жестоким нанимателем. Спустилась по лестнице, подошла к одному из окон и, поставив ладони на подоконник, посмотрела наружу. Здесь вид был уже немного другим: в синих сумерках я смогла разглядеть замёрзшее зеркало искусственного пруда, рядом с которым стояла беседка, а чуть в отдалении — довольно изящного вида одноэтажное здание. Среди невысоких сугробов шли расчищенные дорожки, где-то стояли накрытые тканью, как мне сначала показалось, столбы. Подумав о том, зачем тут столбы, я вдруг догадалась, что, скорее всего, это статуи. Наверное, летом здесь весьма неплохо и даже красиво. Ограда находилась достаточно далеко, и здесь это было уже не кованое металлическое кружево, а каменная стена. Над оградой возвышались черные ветви голых деревьев. Пара деревьев росла и у пруда — они казались удивительно мрачными на фоне чистоты снега, и несколько черных птиц, облюбовавших крючковатые ветви, заставили меня проникнуться неким мрачным очарованием момента: я в платье а-ля бедная викторианская родственница, тёмная библиотека, таинственный дом, зловещие птицы на обнажённых ветвях.
Ничего удивительного, что вошедший в комнату высокий, строгого вида господин в чёрном костюме наткнулся на мой очумелый взгляд. Вытянутое скуластое лицо с глубоко запавшими глазами было настолько бледным, что в первый момент я действительно приняла мужчину за призрака и едва не вскрикнула.
— Что вы здесь делаете? — сурово спросил он.
— Эм-м-м…
Я похлопала ресницами, пытаясь придумать, что бы ему соврать. В первый момент я не сообразила, что, вообще-то, это уже другая ситуация, в этом доме я вроде как гостья, поэтому мне не нужно оправдываться перед страшными незнакомцами.
Мужчина сделал шаг в мою сторону, вглядываясь в лицо.
— Не припоминаю, чтобы видел, как вы заходили в дом, — задумчиво проговорил он. Я отступила на шаг, пряча руки за спиной.
— Я… А вы кто? — вдруг смогла собраться я.
— Это я должен спрашивать, что делает незнакомая девица в библиотеке Его Высочества, — пробурчал человек в чёрном. — Кто вы, юная леди?
— Его Высочества? — открыла рот я, понимая, что это означает, что домом владеет некий титулованный хмырь. Да что же это такое?!
— Вы ещё и не знаете, в чьём доме находитесь? — эта фраза была произнесена с интонациями, содержащими в себе смертельную дозу сарказма. — Откуда вы вообще взялись?
— Из зеркала, — в моём голосе вдруг прорезалось нахальство, и протянутая было в мою сторону рука с крупной, явно сильной ладонью замерла, а впалые глаза расширились в изумлении.
— В смысле?
— В прямом. Пришла сюда зеркалом в компании желтоглазого парня с птичьим прозвищем. Ещё что-то нужно объяснять? — я вдруг обнаглела вкрай и запрыгнула на подоконник, понимая, что меня крайне забавляет реакция господина в чёрном, хотя, возможно, я изрядно нарушаю какие-нибудь местные правила поведения. Покачивая в воздухе ногами, я наблюдала за стекающим с бледного лица изумлением, которое сменялось собранностью и строгостью. — Мари, — я протянула ему руку. — Не могу сказать, что к вашим услугам, но тем не менее.
— Якоб, — мужчина медленно и осторожно пожал мне руку. — Дворецкий в зимней резиденции Его Высочества.
— Его Высочество — это, как я понимаю, Дар?
— Кронпринц Антуан, — поправил меня Якоб. — Вообще-то.
Я едва не свалилась с подоконника.
Ну, хоть бы предупредил, зараза!
Что делают бойкие героини-попаданки и не попаданки, когда им встречается настоящий, всамделишный принц или нечто тому подобное?
Мне на память приходили самые идиотские варианты, например:
— упасть в обморок;
— упасть в обморок на принца;
— влюбиться в него без памяти;
— нахамить;
— краснеть и втайне любоваться, размышляя о том, не влюбиться ли в него без памяти;
— краснеть и явно любоваться, размышляя о том, не влюбиться ли в него без памяти;
— спустить на него лошадь, перейти на панибратское "ты", а потом уже нахамить.
Лошади вблизи не наблюдалось, хамить за просто так я не привыкла, а влюбляться без памяти в незнакомцев у меня не получалось. Поэтому я решила перебороть себя (то есть — не краснеть и не падать в обморок) и свое любопытство (то есть — не слишком таращиться на принца) и, вернувшись в гостиную в компании того самого слуги, который провожал меня до библиотеки, постаралась вспомнить что-нибудь из просмотренных кинофильмов "про платьишки и любовь" и изобразить нечто похожее — в моем понимании — на вежливый книксен. Судя по двум недоуменным взглядам, это было… не очень грациозно и немного слишком.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, — опустив очи долу, едва шевеля языком от непритворной паники, пролепетала я. — Но ваш дворецкий невольно нарушил маскарад, — и зырк так в сторону Кондора.
— Всё-таки, леди побеспокоили, — ухмыльнулся маг.
Дар, то есть — кронпринц Антуан, пару раз моргнул на меня с выражением лёгкого непонимания и, расплывшись в лукавой улыбке, пригласил присаживаться. Я послушно уселась на то же место, с которого меня прогнали, и сложила руки на коленях.
Камин успели разжечь — от этого было как-то уютнее.
"Однозначно, тяжёлые предметы — лучшие друзья девушек!" — подумала я и поймала на себе пристальный взгляд жёлтых глаз.
На столике передо мной появилась чашка кофе. Я молча кивнула принцу в знак благодарности, но к чашке не потянулась, потому что руки у меня ощутимо дрожали, выдавая смущение, и я банально боялась облиться.
"Нет, определенно — Ars Magica прицельно в голову!"
Маг тихонько кашлянул — то ли пытаясь мне на что-то намекнуть, то ли маскируя некие эмоции.
Всамделишный Принц, сидевший на расстоянии вытянутой руки от меня, казался совершенно обычным, пусть и непривычно красивым парнем. На нем была достаточно простая одежда, в его поведении не сквозили жесты, выдающие снобизм или надменность, на мою неуклюжесть он не скривился, не пытался на меня давить или читать нотации, требуя соблюдения незнакомого мне этикета, — только смотрел ясным взором, сохраняя на губах полуулыбку.
— Сколько лет этому ребенку, Кондор? — спросил Дар-Антуан, ни капли не смущаясь тем фактом, что я присутствовала здесь лично.
— Больше, чем ты думаешь, Дар. Юная леди полна сюрпризов и тайн, — Кондор поймал мой взгляд, брошенный в его сторону, и подмигнул. — О некоторых она и сама не знает.
"О, сковородка! Точно! Истинное оружие свободы!"
Чародей оскалился.
"Аж руки чешутся!" — я уставилась на Кондора, стараясь сохранить на лице выражение невозмутимого благочестия и не начать кусать губы от гнева и ужаса.
Оскал стал еще шире и лучистее.
— Она всегда такая тихая? — Дар с добродушным любопытством изучал наш неслышный, но заметный невооруженным взглядом обмен любезностями.
— О, нет! — Кондор опять подмигнул мне и потянулся к чашке с чаем. — Когда леди перестаёт считать себя самым печальным брёвнышком в лесу, она становится крайне велеречивой — и мне уже хочется прекратить этот поток сознания.
"Чтоб ты обжёгся, зараза!"
— Не дождёшься, милая, — спокойно сказала зараза. Дар недоуменно приподнял брови, и маг пояснил: — У Мари получается на удивление громко думать, когда она на меня сердится. Я слышу это раздражённое фырканье даже через пару комнат и этажей, что уж говорить о том, что иногда оно раздаётся у меня над ухом.
— Интере-е-есно, — протянул принц, снова вцепившись взглядом в меня. — Мари, пейте кофе, а то остынет.
Я не решилась ослушаться. Кофе здесь оказался… великолепным: густым, насыщенным, чуть горьковатым, одуряюще ароматным и вкусным. То ли сказалось моё кофеиново-никотиновое голодание, то ли местная экология и производство сыграли свою роль, то ли ещё что, но в первый момент мне показалось, что божественнее напитка я не пробовала. Уткнувшись в чашку, я сначала не заметила два пристальных взгляда, следящих за моими эмоциями, а потом смутилась от них и, сделав пару глотков, поставила чашку на стол. Дар удовлетворённо хмыкнул и отвёл взгляд в сторону, сделав вид, что его интересует каминная полка и стоящие на ней часы.
— Мари, прости, — вдруг сказал Кондор. — Что не предупредил, у кого в гостях ты окажешься.
— О, ничего, — пожала плечами я. — Мне не привыкать…
— …К общению с венценосными особами? — обернулся в мою сторону принц.
— Ноуп. К тому, что мне постоянно что-то не договаривают.