На самом деле, мне хотелось к себе в комнату, завернуться в одеяло и проспать до вечера.
— Охренеть, — сказала, наконец, девица. Габриэль поморщился. — Вот уж попала, так попала. А вы меня назад… ну… никак, да?
Ее голос дрогнул.
Кондор остановился, повернувшись к ней, сделал скорбную мину и покачал головой:
— К сожалению, никак. Даже если бы нам удалось восстановить наши ресурсы и подгадать нужный момент, мы не можем гарантировать вашу безопасность при перемещении.
Ее губы задрожали, я с трудом подавила в себе желание поддаться странному резонансу — слишком уж больно била по мне эта ситуация, напоминая, что меня фактически выдрали из привычной мне жизни. Только вот я вернусь, ну, я на это надеялась, а этой, видимо, не светит.
— Ох… — она вытянула вперед худую ручку и схватила с тарелки кусочек сладкого, как-то автоматически отправив его в рот.
— И раз уж все так сложилось по вине… господина Морриса и моему недосмотру, — Кондор сурово покосился на Габриэля, — мы с ним сделаем все возможное, чтобы компенсировать причиненный вам ущерб… — маг на пару секунд замолчал, рассеянно хмыкнул, а потом вспомнил, что он забыл. Я едва не хихикнула в чашку. — Я… прошу прощения, в спешке мы забыли узнать ваше имя.
Она ойкнула, моргнула и сказала:
— М… Маша.
Я чуть молоком не облилась.
— Извините, — сказала я в пространство, поправляя на плечах шаль, одолженную мне, и посмотрела на свою тезку. — Я тоже. Ну, зовут так же.
— И ты тоже очутилась здесь из-за ошибки в эксперименте? — она заметно оживилась и как-то даже воодушевилась, когда я обратилась к ней.
— Нет, я… — мне пришлось подбирать слова, потому что взгляд Кондора в мою сторону, напряженный и внимательный, заставлял сосредоточиться. Маг как бы намекал, что сболтну я лишнего — и болтать уже не буду. Только квакать невнятно. — Меня немного другим ветром занесло. Ритуальным.
Маша явно не удовлетворилась моей отговоркой, поджала губы и задумалась.
— Господин Моррис, как виновное лицо, — Кондор говорил спокойно, но, мне кажется, это спокойствие давалось ему не так уж легко, — возьмет на себя опеку над вами и расходы хотя бы в первое время. Также, боюсь, пока что вам придется пожить в этом гостеприимном, пусть и несколько старомодном доме.
"Пока мы не решим, что с тобой делать," — мысленно добавила я, наблюдая, как Маша с растерянным лицом пьет чай. Чашка в ее бледных пальцах едва заметно дрожала и иногда стукалась о зубы.
Господин Моррис тяжело вздохнул, видимо, в знак согласия и снова щелкнул футляром.
— У тебя же найдется гостевая спальня, Габриэль? — это было произнесено так, что не найдись эта спальня — ее пришлось бы найти, пусть даже пожертвовав ради этого кабинетом в башне. — И нам нужно еще придумать правдоподобное вранье. Ну, и ты понимаешь, ты сегодня же напишешь своей тетушке Француазе, что некой попавшей в беду молодой леди нужна компаньонка…
Молодая леди заметно оживилась, не дав ему договорить:
— А у вас тут что, как в девятнадцатом веке? — и посмотрела на меня. Я пожала плечами и кивнула. Чуть опухшие от слез, недосмытой косметики и недавней пьянки глаза Маши стали огромными. — И платья с кринолинами? И корсеты? Офигеть! И лошадки? А я что, могу пока пожить в этом доме? — она почти просияла, уставившись на Кондора, как на парня, который только что сказал ей, что она сорвала главный приз в лотерее.
Маг настороженно замер, почуяв подставу, приподнял одну бровь и хмыкнул:
— Я искренне надеюсь, что гостеприимство господина Морриса равно его благородству.
Господин Моррис нервно сглотнул.
— Несомненно, леди, вам пока придется жить в моей скромной обители отшельника, — и растерянно покосился на Кондора.
— И слуги есть, — выдохнула она, явно очаровавшись перспективой.
— Ну, да, посуду мыть не надо, — ляпнула я. Она понимающе хмыкнула.
— Охренеть.
— Сама в шоке.
— Но, вообще-то, я домой хочу, — Маша немного раздраженно поставила чашку на стол и всхлипнула. Мне стало ее жалко, я даже была готова потянуться к ней и приобнять за плечи, сказать какую-нибудь утешающую глупость, но не успела. Машу захватила истерика, неуправляемая, как стихия, весьма ожидаемая, но все равно внезапная. Девушку затрясло, она сжалась в комочек, закрыв голову руками, и тихо, почти неслышно заплакала.
Господа маги обреченно переглянулись.
— Габриэль дал ей успокоительное и сейчас уговаривает лечь спать, — Кондор устало сел, точнее — почти лег в кресло и скосил глаза на меня. — Ты как?
— Странно, — призналась я и чихнула. Это магу явно не понравилось.
— Поразительное везение, — буркнул он себе под нос, и я не знаю, относилось это ко мне, к нему или к ситуации вообще. — Пока у нас есть пара минут, Мари, я хочу с тобой поговорить, — он выпрямился и сразу стал сосредоточенным, как обычно. — Насчет новой для тебя стороны этого мира, — он потянулся к чайнику на столе, дотронулся до него и уже потом налил чай в чашку. От поверхности поднимался пар. — Я же правильно понимаю, что Ахо напугал тебя? — это был не вопрос, а, скорее, утверждение, но я на всякий случай кивнула и угукнула.
— Он мне еще и зубы продемонстрировал, — и поёжилась.
— Вредный характер младших фэйри, — фыркнул маг. — Эти твари любят человеческие слабости, Мари, страхи и прочую ерунду, которую очень хорошо чувствуют. И раз уж так сложилось, что, боюсь, теперь тебе не избежать общения с Ахо, то запомни два правила, — Кондор поднял взгляд от чашки на меня, посмотрел пристально и въедливо. — Они очень любят играть. Я, кстати, именно так поймал этого.
— Зачем? — спросила я и закусила губу. Конечно, я сначала спрашиваю, а потом уже думаю, уместно ли любопытство?
— Что — зачем?
— Ну, зачем поймал?
Кондор пожал плечами:
— Так получилось. Не убивать же его было? Я, конечно, понимаю, что проявление подобного милосердия — серьезный удар по моему авторитету, — он лукаво улыбнулся, и я не удержалась и хихикнула. — И потом. Он полезнее мне живым, пусть и есть определенные риски. Так вот, возвращаясь к главному. Пикси любят играть, особенно с людьми, особенно — по своим правилам, — судя по интонациям мага, ничего хорошего эти правила людям не сулили. — Они хитрые, но в то же время трусливые, потому что сильны только роем. Не показывай Ахо, что ты его боишься, ему это нравится и он начинает играть на твоем страхе.
— Ты хочешь сказать, что он мне ничего не сделает?
— Пока ты под моим покровительством — вряд ли. Из чувства самосохранения, — добавил Кондор насмешливо. — А теперь второе, и тут все серьезнее. Ахо не причинит тебе вреда, опасаясь моего гнева, но он может предложить тебе помощь.
— А его помощь может оказаться слишком дорогой, — поняла я. Ну, по крайней мере, в сказках, которые моя память сохранила, иногда упоминалось, что не следует глупым детям и отчаявшимся девицам принимать помощь от хитрых и пронырливых нелюдей. Расценки у них не совсем гуманные и условия сделки почти кабальные.
— Умная девочка, — маг довольно улыбнулся. — Но дело не только в цене. Эта зараза умеет изворачиваться, и его помощь, поверь мне, может выйти тебе боком. Никогда не проси его об услугах и не принимай его подарки или предложения. Ты вроде бы достаточно осторожна, чтобы не влипать в неприятности еще больше, чем уже влипла, поэтому я надеюсь на твой здравый смысл. Поняла?
— Да, — я уверенно кивнула. — А Сильвия?
— А Сильвия — другое дело, — Кондор одним глотком допил остатки чая и снова откинулся в кресле, чуть прикрыв глаза. — Ее история очень простая, и как-нибудь тебе ее расскажут. А пока что, Мари, найди в себе силы и остатки сообразительности и подкинь мне идею хорошего, правдоподобного вранья.
— М? — я непонимающе вскинулась.
— Нужно придумать сентиментальную, глупую и крайне трагичную историю о том, как в дом Габриэля попала странная леди, без гардероба, слуг и бумаг, — он произнес это с театральным драматизмом. — Ну, чтобы почтенная тетушка Француаза поверила и прониклась сочувствием, которое, как у любой почтенной тетушки, отобьет у нее желание задавать каверзные вопросы.
— Эм, — я замялась и таки стащила со стола сладкое. Оно действительно оказалось похожим на пастилу, но чертовски приторным. Мне пришлось налить себе чая, чтобы разбавить эту липкую сладость во рту. — А вам не проще… ну, в служанки ее отправить там? Не знаю.
Не проще ли вам стереть ей память, задурить мозг, еще как-то избавиться от лишнего груза, думала я, зачем опасным опытным интриганам еще одна порция возни с безалаберной и беспомощной девчонкой, на этот раз — не защищенной никакими мнимыми божественными статусами?
Кондор тихо расхохотался.
— Эта? В служанки? О, боюсь, она быстро пойдет по другому, менее респектабельному и нравственному, но, несомненно, более выгодному пути. Мари, — маг говорил со мной, как с маленьким ребенком. — Я, конечно, не сомневаюсь, что у тебя есть повод и право считать меня безответственным идиотом. Но, знаешь ли, некоторые понятия о чести мне не чужды. Например, мне очень сложно оставить девушку в беде…
— И ты невероятно талантлив в том, чтобы таких девушек случайно находить, — напомнила я. Он усмехнулся.
— Абсолютно верно. А в том, что эта конкретная девушка попала в беду, есть и моя доля вины.
— И потому ты решил наградить этим подарком судьбы Габриэля? — я скептически приподняла одну бровь.
— Ему полезно, — фыркнул Кондор. — В конце концов, именно он ее вытащил. Мне, поверь, тебя хватает. Теперь даже более, чем хватает, — добавил он хмуро.
— Хм… Зимний вечер, хрупкая фигура на пороге дома в конце респектабельной улицы, тонкое платье на плечиках… Трагедия в глазах и потеря памяти. Леди знает толк в трогательных деталях, — Кондор сидел, закинув ногу на ногу и сцепив руки в замок перед собой. В его взгляде читался лукавый интерес вперемешку с одобрением. — Нет, все просто и хорошо, я бы перемудрил с правдоподобностью в ущерб драматизму.