Чувствуя, что слезы начинают мешать, я вытерла их, забыв, что рука в крови.
Вообще, в крови было все. Я успела пожалеть, что оставила так благородно выданный мне платок где-то в спальне, а не сунула его в карман. Пришлось вытирать кровь углом шали — мягкие шерстяные нитки быстро пропитались алым и разбухли. Я прикусила губу, стараясь убедить себя, что в такой ситуации это была нужная жертва, Габриэль все поймет и простит.
— Господин маг все-таки перестарался и остался без сил? — раздалось откуда-то сбоку, за пределами моего видения. Я вздрогнула и обернулась.
Ахо сидел у зеркала в облике кота и, как мне показалось, усы топорщил с явным ехидством. Он дернул ухом и зевнул, заметив, что я смотрю на него, а потом медленно, с достоинством переместился в сторону стола и ловко прыгнул на него.
Я всхлипнула.
— Ай-ай-ай, как нехорошо, — голос раздавался со стороны кота, но пасть его не пошевелилась, словно говорящий был внутри кошачьего тела или прятался за ним. — Такое небрежное отношение к собственной силе непростительно для взрослых, опытных магов. Самонадеянность губит чародея быстрее и вернее яда или смертельных заклинаний, — кот снова зевнул, показывая клыки, и царапнул когтями столешницу, словно бы продемонстрировав мне эти самые когти. Я почувствовала страх — и за себя, и за Кондора, на которого кот как-то слишком хищно щурился. — Что смотришь, человечье дитя? Иди и зови рыжего, он знает, что делать.
Ага, подумала я, пойти за помощью и оставить вас наедине. Нет уж, слишком явно ты к нему принюхиваешься, зараза, и слишком уж тут все в крови.
— Как позвать Сильвию? — выдавила я из себя, стараясь, чтобы голос не сильно дрожал. В итоге из горла вырвался сипящий шепот.
— Лесная леди не придет, — Ахо то ли фыркнул, то ли чихнул. — Он поставил замки, чтобы она могла войти сюда только по его личному приглашению. Да, девочка, твоя воля здесь не играет особой роли.
Кот прыгнул вниз, на пол, но пола не достиг — вместо этого он перетек в собственную тень — и взмыл в воздух уже в обличье крылатой твари, нагло улыбающейся мне во все свои мелкие острые зубки.
— Чего ждешь, дурочка? Он может прийти в себя хоть сейчас, а может проваляться так пару суток, если ты ему не поможешь, — Ахо подлетел чуть ближе, завис буквально в ладони от моего лица. — А может умереть.
— Помоги ему! Ты же его слуга, чтоб тебя! — я почти истерически всхлипнула и прижалась к Кондору, ткнувшись лбом в его плечо.
— Условия моего с ним соглашения исключают выполнение любых касающихся его жизни и здоровья приказов, исходящих от третьих лиц в физическом или… — Ахо покосился на мага. — Или в ином отсутствии хозяина. Во избежание соблазна причинить ему вред.
Пикси хихикнул и на всякий случай отлетел подальше:
— Но я могу дать тебе совет.
Ахо с легким стрекотом переместился и застыл перед моим лицом, приложив крохотный пальчик к тонким губам. Он демонстративно думал, как мне казалось, отчасти пародируя и человеческую мимику, и человеческие привычки вообще. Я вскинулась, одновременно потянувшись к призраку надежды и чувствуя подвох.
— Поцелуй его.
— ЧТО?
Понимая, что у меня просят, я посмотрела на Ахо, сияющего самодовольством и хитростью настолько, что хотелось поймать его и поступить так, как обычно поступают дети с бабочками или стрекозами. Кажется, фэйри мой настрой понял — он криво улыбнулся, одним уголком рта, еще раз обнажив и продемонстрировав мне зубы. Я перевела взгляд на Кондора и нервно сглотнула, почему-то подумав, что со следами крови на губах он похож на вампира, спящего после ужина с глупой человеческой девицей. Интересно, а вампиры у них тут вообще есть? Или им вот такой… крылатой мелкой дряни хватает? Я протянула руку и убрала со лба чародея прядь волос — кожа его по-прежнему была холодной, дыхание слабым. Хоть кровь из носа идти перестала, правда, обивку дивана и нашу одежду это уже не спасет.
— Ахо, я…
— Человечий стыд мешает? — фэйри сел на спинку дивана, наблюдая за мной блестящими темными глазами.
— Ты издеваешься, маленькая паршивая…
— О-о-о, как запел наш птенчик! — он весело болтал ножками, словно ситуация забавляла его до крайности. — Я серьезен. Ты не знаешь многих законов этого мира, нездешнее дитя. Говорят, поцелуй, полный искренних чувств, творит настоящие чудеса…
— Я тебе хвост дверью прищемлю, — пообещала я, краснея от его намеков.
— Поймай сначала! — Ахо захихикал, взмывая в воздух, чтобы замереть на расстоянии, на котором он был в абсолютной безопасности от моих пальцев, не забыв по ходу дела больно дернуть меня за волосы, ловко увернувшись, стоило протянуть руку в его сторону.
— Я знаю, что ты боишься, — напомнил он злорадно, но тут же его интонации стали спокойными, почти ровными и даже доброжелательными. — Я остро чувствую твой сладкий страх, когда я рядом. И ты можешь остановить все раньше, чем я откушу тебе кончик уха. И ведь я даже не предлагаю тебе что-то… неприятное. Ты неоперившаяся, но чародейка, твой страх за его жизнь может сотворить чудо. Попробуй, — Ахо сел на краешек одной из полок и приобнял статуэтку грифона. — Или иди и зови на помощь, — он шумно вдохнул воздух. — Его кровь пахнет слаще страха.
Я вздрогнула, понимая, что он то ли уловил ход моих мыслей, то ли сам этот ход был правильным.
— Я приведу рыжего, — Ахо закинул ногу на ногу. — После того, как ты попробуешь то, что я предлагаю.
И еще шире улыбнулся.
Чуть не плача от обиды и понимая, что, кажется, я поступаю неправильно, слушая советы фэйри, я подалась вперед и замерла, надеясь, что за пару секунд раздумий все образуется и Кондор очнется. Не очнулся. Не очнулся даже, когда я осторожно провела рукой по его щеке, извиняясь за то, что собиралась сделать. Ахо взлетел и замер в воздухе, вытянувшись в нашу сторону, внимательный и предвкушающий, — я не понимала, чего он добивается, и, честно говоря, уже не хотела думать и строить предположения.
Поцелуй получился с привкусом крови и слез. Я едва балансировала, стоя на коленях рядом с Кондором, стараясь не дотрагиваться лишний раз, не нарушать чужие границы еще сильнее, чем уже это сделала. Все, что я себе позволила, это осторожно придерживать голову мага, запустив пальцы в его жесткие темные волосы, почему-то казавшиеся на ощупь похожими на птичьи перья. Я искренне надеялась, что Кондор не придет в себя в процессе, и не знаю, чего боялась больше: его гнева или того, что он ответит на поцелуй.
Кончики пальцев слегка покалывало изнутри.
Ахо что-то невнятно, но красноречиво хмыкнул. Я злобно вскинулась:
— Достаточно?! Видишь, ничего не получилось!
— Вполне, — фэйри резво отлетел в сторону, продолжая буравить взглядом мои руки. Я удивленно перевела взгляд на них и едва не вскрикнула — сквозь кожу было видно, как вдоль вен течет какое-то бледно-серебристое сияние, с каждой секундой становясь все ярче и ярче. И чем ярче оно становилось, тем сильнее кололо в пальцах, тем больше нарастала легкая, в начале еле заметная щекотка под кожей ладоней, которую я списывала на волнение.
"Нет ощущения, что ладони горят?"
Торжествующий, звонкий хохот фэйри заполнил комнату.
— Я так и учуял! Источник! — Ахо суетливо кружил рядом, как назойливая и любопытная муха-переросток, едва ли не принюхиваясь ко мне, но старательно держась на безопасном расстоянии. Я же в странном трепете наблюдала, как просачивается на кончиках пальцев это сияние, как оно словно стекает с моей руки, оставаясь в воздухе едва заметным туманным шлейфом, стоит только двинуть кистью. Красиво. И страшно.
Стало холоднее, с очередным выдохом я заметила, как изо рта вырвался пар. На границе слуха раздался легкий стеклянный перезвон — это стекла и зеркало покрылись тончайшим слоем инистых узоров. Я едва не вскрикнула от ужаса и инстинктивно вцепилась в плечи Кондора, прижала его к себе, пытаясь и защитить его и найти в нем защиту.
— Очнись, пожалуйста! Кондор! Ну! — я снова выдохнула пар. Ахо как сквозь землю провалился — или спрятался куда-то, где я его не видела, и на попытку докричаться до него никак не отреагировал. — Юлиан! Как там тебя еще, проклятый чародей, просыпайся!
Впервые за все это время я пожалела, что слуг в замке почти нет.
Оставаться наедине с чем-то неведомым, странным и необъяснимым, пролезающим в реальность, было не просто страшно. Это сковывало, выворачивало сознание, едва не раскалывая его на части. Наверное, я не кричала в ужасе только потому, что четко осознавала реальность происходящего и то, что истошный визг здесь ничего не решит.
Щекотка под кожей переросла в ощущения на грани боли — ладони действительно жгло, вдоль вен словно тек жидкий огонь. Я чувствовала его настолько остро, что хотелось расцарапать кожу, только бы это ушло, пропало, вытекло из меня. Всхлипнув, я схватилась за руку мага, переплела наши пальцы, мысленно готовясь к тому, чтобы прямо сейчас бежать из кабинета куда-нибудь и тащить Кондора с собой. На себе.
Запястье мне едва не вывихнуло странной судорогой, которая свела руку от локтя и ниже. В тот же момент пальцы Кондора с силой сжались, и я зашипела от боли, проклиная все его кольца и одновременно радуясь тому, что он, кажется, начал приходить в себя — пусть медленно, но начал. Наверное, именно потому я сразу не осознала, что штука, мерцающая в венах, начала уходить сквозь пальцы, оплетая руку Кондора, просачиваясь под его кожу. Я дернулась, попыталась освободиться, но не смогла разжать пальцев, словно некая сила не давала этого сделать.
Маг открыл глаза, глубоко вдохнул и в невероятном изумлении уставился на меня, видимо, еще не до конца понимая, что произошло. Я сделала не менее удивленные и отчаянные глаза и на всякий случай еще раз попыталась вытащить свои пальцы из его железной хватки. Без толку. Кондор что-то прошептал, вполне возможно, не слишком приличное, я не расслышала, зажмурился и глубоко вдохнул, выпрямляясь и отпуская мою руку с какой-то странной легкостью.