— Вы хотите оставить волосы распущенными? — спросила она, когда я обувалась. Новые ботинки, легкие, черные, очень похожие по виду на то, что я привыкла носить в своем мире, слегка давили на пальцы. Никаких бантиков, никаких кружевных вставок, только три крестика шнурков, удобный каблук и мягкая кожа — можно сказать, я на вдохновении решила войти в образ выпускницы школы для благородных девиц. Где бы еще раздобыть тут что-то вроде гетр?
Волосы. Волосы были проблемой, потому что были проблемой. Из-под свесившейся на лоб пряди я посмотрела на Сильвию, пытаясь принять вид несчастного котика, который не знает, что ему делать. Ну, я действительно не знала.
— Да.
Она с легким неодобрением сощурилась и покачала головой, а потом подошла к комоду, покопала в одном из верхних ящиков и вытащила оттуда деревянную шкатулку.
— Я сохранила кое-что от прежних хозяек, — Сильвия поставила шкатулку на подоконник. Утро было солнечным, не то, что вчерашнее, и глаза слегка слепило. Я встала рядом, поймав себя на мысли, что в столкновении с какими-то вещами, хранящими иллюзорную память о тех женщинах, которые были здесь до меня, было нечто одновременно притягательное и отталкивающее. Признаться честно, я думала о том, что было бы, если бы я нашла дневник кого-то из них, какое-то свидетельство, доказательство событий прошлого, и каждый раз от мысли о подобном душу словно бы чьи-то когти щекотали, слегка царапая. Ни платьев, ни портретов, ни вещей — как будто бы прошлое было вычищено, стерто.
В шкатулке не было ничего особенного: женские мелочи, заколки, брошки, свернутые ленты, всякая ерунда. Хорошо, что среди этих мелочей не лежало, например, чьего-то локона, это бы совершенно точно испугало меня. Тонкие пальцы Сильвии (теперь я знаю, что они могут быть похожи на веточки, а ее аккуратные ногти становятся острыми темными когтями) вытащили темно-зеленую бархатную ленту, чуть шире остальных.
— Думаю, это подойдет.
На концах ленты было что-то вроде утяжелителей из серебра — тоненькие пластинки-уголки, украшенные узорами. Сильвия не стала ничего усложнять, просто забрала мои волосы в низкий хвост и каким-то невероятным образом смогла закрепить их лентой так, что она не сползала. Или дело было в ленте.
Так или иначе, мое отражение в зеркале мне нравилось.
— Тебя почти не отличить от женщин этого мира, — довольно ухмыльнулся Ренар. — Только не сутулься. Сутулятся только те, у кого на плечах непосильная ноша из забот о материальном благополучии. Благородные леди не сутулятся, их основная забота заключается в том, чтобы украшать общество, — он улыбнулся моему недоумению и затянулся трубкой, которую курил, когда я спустилась в гостиную. — Так что сутулость в сочетании с хорошей одеждой выдает или выскочек из низких сословий, или, — он оглядел меня чуть внимательнее, чем до того, словно пытался оценить все мелкие детали — от цвета платья до длины юбки, — или заучек, которые в прошлом сезоне уже вышли из моды.
Я поперхнулась чаем.
— Ну, спасибо.
— Всегда пожалуйста, котеночек.
— А где Лин? — спросила я, ставя чашку на стол и закидывая ногу на ногу — по старой привычке. Ренар, чуть отодвинув трубку ото рта, посмотрел сначала на меня, а потом ниже, на мои ноги в тонких шерстяных чулках. На его лице появилось ну очень красноречивое выражение — такая странная смесь скепсиса, удивления и деланного неодобрения.
— Я все понимаю, милая, но другие не поймут, — растягивая слова, сказал он. Я ойкнула и села нормально. — У Лин есть некоторые дела дома, которые, кхм, стали отнимать у нее больше времени, чем она рассчитывала. Поэтому, как видишь, некоторую часть ее обязанностей взял на себя я.
Он довольно оскалился и подмигнул мне.
Кондор появился через пару минут, вошел след в след за служанкой, которая пришла то ли забрать посуду, то ли узнать, не нужно ли нам чего. Служанку он не заметил, но заметил меня — и, к моему удивлению, одобрительно улыбнулся.
— Хорошо маскируешься, Мари, — сказал он, забирая из-под носа бедной смущенной девушки заварочный чайник. — Но не сутулься.
— Вот я ей про то же говорю, — Ренар ткнул трубкой в мою сторону.
Служанка, которую игнорировали все, кроме меня, тихо улыбнулась, не поднимая глаз, и, видимо, поняв, что господам пока ничего не требуется, скромно встала у дверей. Это была уже не Фро, а другая девушка, менее яркая внешне и более… опытная, что ли? Она не косилась на меня с любопытством и не шарахалась от Кондора, как от чумного, да и выглядела старше и собраннее.
Кондор сел в кресло, вытянув ноги, и зевнул. Кажется, из всех, присутствующих в гостиной, какое-то волнение и тревогу испытывала только я, потому что нельзя было не волноваться, когда тебя пообещали потащить куда-то к кому-то, но не сказали, куда и к кому.
— Мы уйдем, и возможно — до второй половины дня нас не будет, — сказал Кондор, обращаясь к Ренару. Тот кивнул, прикрыв глаза. — Лин может вернуться без меня, и в таком случае тебе придется открывать ей ворота.
— А может и не вернуться?
— Она планировала быть здесь на третий день после солнцестояния, но, сам понимаешь, есть ситуации, в которых можно лишь строить предположения.
Ренар снова кивнул, но ничего не сказал.
Я скромно кашлянула, привлекая к себе внимание. Присутствие у дверей служанки смущало меня сильнее, чем то, что при мне говорили о вещах, которых, видимо, мне знать не полагалось. К такому я уже как-то привыкла.
— Так куда мы идем? Эй! — возмутилась я, когда они оба синхронно улыбнулись. — Я, может быть, всю ночь не могла заснуть!
— Врешь, — спокойно сказал Кондор. — У тебя слишком отдохнувший вид. Я хочу отвести тебя в Галендор, — признался он до того, как я успела придумать ответ. — Это город на юго-западе Ангрии, не самый обычный…
— Ага, необычный, — фыркнул Ренар. — Мари, тебе выпала невероятная честь побывать в одной из четырех магических столиц этой части мира.
— Мне радоваться или бояться? — весьма серьезно спросила я.
— А тут как сама хочешь, — ответил маг.
Кондор ждал у себя в кабинете, одетый для выхода — не так парадно, как требовал дворцовый этикет, но и не так просто, как он одевался обычно. Однотонный жилет под темно-синим сюртуком был застегнут на все пуговицы, волосы собраны в хвост. Я моргнула и качнулась на каблуках, покрепче сжав в руках пальто, которое Сильвия вручила мне на выходе из комнаты. Судя по тому, что Кондор тоже держал в руках плащ, мы будем не в помещении.
Маг еще раз окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног и удовлетворенно кивнул. Кажется, я прошла какой-то тест, и как минимум моя внешность была одобрена.
— Готова?
— Да, — коротко ответила я, протягивая ему руку. Перчатки, я помнила, лежали во внутреннем кармане пальто, Сильвия сказала об этом.
Прежде, чем сделать шаг вперед, я опять зажмурилась, облизав пересохшие губы. Наверное, это стало чем-то вроде защитного механизма: я позволяла себе быть ведомой, потому выбора у меня особенно и не было, оставалось лишь изображать покорность, наблюдать и думать, что делать дальше. Рука, которая одновременно вела меня вперед и служила опорой, была твердой и прохладной, как обычно.
С той стороны мы оказались в помещении. Совершенно точно, если судить по температуре и запахам.
Я открыла глаза.
— Каждый раз, когда мы оказываемся в каком-то новом месте, — спокойно сказал Кондор, отпуская мою руку, — ты сначала смотришь прямо, а потом вверх. Здесь смотреть особенно не на что.
— А где мы? Нет, я запомнила, что в Галендоре, но…
— Это одна из трех академий магии. Наверное, самая влиятельная из них.
Я как-то слишком глупо улыбнулась, едва не хихикнув, потому что один из шаблонов в голове сработал, но получив пристальный и вопрошающий взгляд в свою сторону, вернула себе серьезность.
Скажешь ему про фантазии о магических академиях из книжек — и квакнешься.
Зеркало, из которого мы вышли, было одновременно дверью, ведущей из просторной, но темноватой комнаты без окон в длинную галерею, мрачноватые своды которой были из темно-серого камня. Слева от меня высокие арочные окна выходили в такой же мрачный и серый, как этот камень, зимний день: рваное одеяло снега на печальной земле, редкие деревца, жмущиеся друг к другу, сиротливые и голые, лента дороги, ведущая к высоким кованым воротам, выгнутый дугой серый мост через неширокую темную речку, за которой начинался город, совершенно не похожий на Арли, но отдаленно напоминающий Йарну. Справа напротив окон были ниши, в нишах стояли статуи, изображающие, видимо, ученых мужей в мантиях, и витрины, в которых за стеклом, укрепленным металлическим кружевом, лежали какие-то книги и старинные предметы. Я заметила людей на улице, в своих черных одеждах они напоминали то ли воронов, то ли грачей. Галерея, если не считать нас, была пуста — и заметно прохладнее, чем комната, из которой мы вышли.
— Пока мы идем, я хочу немного с тобой поговорить, — продолжил Кондор. Он шел чуть впереди, буквально на шаг, держа плащ перекинутым через плечо. — Я вижу, ты хорошо осознаешь всю серьезность сложившейся ситуации, и очень рад этому, потому что от твоего личного благополучия зависит много важных для меня вещей. В этой академии редко бывают женщины, да и вообще… чтобы ты представляла… м… — он замялся, видимо, пытаясь сформулировать мысли так, чтобы они стали понятны мне.
— У вас патриархальное общество, я поняла, — чего тут не понять? — И я не собираюсь посягать на его устои.
И пожала плечами, потому что действительно не собиралась строить взрослых могущественных мужиков в мантиях и рассказывать им о гендерном равенстве и социальных правах. Суровые мужики в мантиях смотрели на меня из ниш своими каменными глазами и молчали.