— Есть некоторые обстоятельства, по которым она живет в другой стране, — все-таки сказал Кондор, как ни в чем не бывало. — Мы видимся реже, чем нам обоим хотелось бы, а учитывая особенности моей работы, — он подчеркнул последнее слово, — мы видимся даже реже, чем могли бы. Не грусти, милая, я взрослый мальчик и с некоторыми несовершенствами этого мира научился если не мириться, то хотя бы справляться.
Я не знала, что ему ответить, хотя было предельно ясно, что в понятие "работа" входит в том числе возня с подобными мне.
Мэг вернулась быстрее, чем я успела придумать тему для продолжения разговора, и глядя, как она ловко накрыла небольшой стол, примостившийся в углу так органично, что я его не сразу заметила, я молчала и думала. Мои прекрасные неписи превращались в живых людей, и чем более явно это проявлялось, чем более осязаемым становилось их прошлое и истории, тем страшнее становилось мне самой. Человек — это больше набора шаблонных фраз, черт характера и роли, которую он хочет или должен играть, это сложнее гипотез, выстроенных на том опыте, который я пыталась притянуть за уши, — просто потому что другого опыта у меня не было. Единственное, что меня хоть сколько-то могло утешить, это мысль, что, возможно, у всех остальных здесь такие же чувства, такой же разрыв шаблона и такое же отсутствие опыта. Это, конечно, в контексте происходящего пугало, но в то же время создавало ощущение некой общности.
Правда, чувствовать себя главной героиней истории уже не получалось, ну да черт бы с ним.
Сообщив, что леди Тересия спустится, как только приведет себя в порядок, Мэг с поклоном вышла, оставив нас наедине с чаем.
— Что Шамас имел в виду, когда говорил о нежелательных зельях? — вспомнила я, поднося чашку ко рту.
— Существует формальный запрет на использование некоторых составов, влияющих на разум и эмоции человека, не причиняя значимый вред его здоровью, — автоматически, словно на экзамене ответил Кондор, глядя в камин. — В простонародье это назвали бы приворотными зельями, хотя, конечно, спектр их воздействия намного шире: не только внезапно вспыхнувшая любовь, но еще такая же внезапная неприязнь, приступы страха на пустом месте, постоянная тревога, дурные сны, болезненная самоуверенность и другие, скажем, крайности. Оборот таких составов находится под контролем, но есть умельцы, знающие способы обойти запрет. К примеру, слегка меняя формулу или добавляя определенные компоненты во вполне безобидные вещи. Компоненты — почти неизменны, Шамас хорошо знает их список, поэтому кольцо, — Кондор кивнул в сторону моих пальцев, сжимающих тонкую фарфоровую ручку, — должно реагировать именно на них, если концентрация будет выше безопасного.
— И ты думаешь, под носом у охраны Его Высочества есть шанс нарваться на что-то запрещенное законом?
— Именно там этот шанс невероятно велик, — фыркнул маг в ответ, словно я сморозила страшную глупость. — Дворец — тот еще террариум и серпентарий, а богатые и влиятельные люди часто не стесняются в средствах и методах.
— Справедливо, — задумчиво сказала я.
— Что, уже пожалела, что согласилась?
— Да я и так не особенно рада была, — я пожала плечами. — Если ты не заметил.
— Заметил. И буду рад, если Ренару удастся научить тебя если не бить людей, то хотя бы быстро бегать.
Я чуть чаем не поперхнулась:
— Ты знаешь?!
Он усмехнулся и глубокомысленно промолчал. Стоило догадаться, на самом деле.
То ли шаги в коридоре были почти неслышными, то ли мы отвлеклись, но от внезапного появления той самой леди Тересии вздрогнули мы оба. Кондор натянул на лицо выражение доброжелательности, а я постаралась разглядывать леди таким образом, чтобы не проявить непочтительно настойчивое любопытство. Леди точно так же старательно делала вид, что мое присутствие не слишком ее удивило — подумаешь, незнакомая девица в доме, с кем не бывает?
— С твоей стороны невероятно мило заглянуть на обед, — сказала Тересия, занимая место на диване — на почтительном расстоянии от меня, словно бы слегка опасалась. — Но раз ты не один, то мог бы предупредить заранее.
Она была в том возрасте, когда начинают вести активную борьбу с седыми прядями и взрослыми детьми. Я пока не слишком разбиралась в местной моде и ее особенностях, но не могла не отметить, что наряд леди Тересии был заметно ярче, чем мой, и чуть более нарядный, чем просто платье для дома: бесконечное число мелких оборок на юбке, крупные серьги в ушах, какие-то почти детские зажимы для волос и шаль с крупными цветами, в которую женщина зябко куталась, словно бы в тепла от камина ей было недостаточно. Взгляд у нее был добродушный, как у старого домашнего пса, выросшего в семье со множеством детей и привыкшего к шалостям, брови — тонко выщипанными, черты лица казались не такими аристократичными, как у той же Джейны, из-за чего леди Тересия вдруг вызвала во мне приступ почти болезненной симпатии — слишком уж она была похожа на любую женщину моего родного мира, немного растрепанную и усталую, не такую идеальную, как все, кого я встречала по эту сторону Зеркала.
— Я тоже рад вас видеть, тетушка, — ответил Кондор, и я поняла, что, кажется, моей психике предстоит испытание более суровое, чем я предполагала. — Решение было слишком спонтанным, и вообще-то я думал, что отец успеет вам сказать раньше, чем мы придем. Леди Лидделл, — он кивнул мне, чуть сощурившись, словно бы ему нравилась моя легкая рассеянность от смены роли, которую он играл, — позвольте представить вам мою неродную, но любимую тетю Тересию Хоэрт. Леди Тересия, эта юная особа — леди Мари Лидделл, и, надеюсь, вы не успели придумать себе некую крайне романтическую историю, потому что нас с леди Лидделл связывают куда более сложные отношения.
Тересия, немного ошарашенная, круглыми глазами смотрела то на меня, то на него.
— Юлиан… Я не… — попыталась отнекиваться она, но покраснела так, словно бы Кондор угадал ход ее мыслей. Тут уже начала краснеть я.
— Леди Лидделл пришла к нам из другого мира, — пояснил маг, на лице у которого было написано, что он нашим с Тересией взаимным смущением наслаждался. После этих слов стало еще веселее. — Понимаю, что с предыдущими моими подопечными вы, тетя, встречались лишь мельком во время приемов и балов, но в этот раз обстоятельства немного поменялись, поэтому леди Лидделл попала к нам в гости. А теперь, если вы обе не против, — он демонстративно откинулся на спинку кресла, — я прекращу играть в этикет и признаюсь, что мы с Мари давно на "ты".
Я посмотрела в сторону Тересии, все еще очень озадаченной, сидящей с таким видом, словно бы пыталась переварить все вышесказанное, улыбнулась ей и пожала плечами, мол, простите, он всегда такой, я уже привыкла, вы, надеюсь, тоже.
— Я все еще немного не привыкла к принятым здесь формальностям, — пояснила я и, зыркнув в сторону Кондора, таким же спокойным, предельно милым голосом продолжила: — Поэтому Кондор позволяет мне некоторые вольности по отношению к местным правилам поведения. Но я честно стараюсь все замечать и запоминать.
— Хм, — Тересия чуть дернула подбородком. — Очень… внезапно. Ты действительно мог бы предупредить, — укоризненно добавила она. Кондор развел руками. — Так или иначе, рада знакомству, леди Лидделл. Или как мне лучше обращаться к вам.
— Можно по имени. Мари, — ответила я, поднося чашку к губам. От волнения во рту пересохло. — Я тоже очень рада, что мой круг общения постепенно расширяется. Надо все-таки начинать оттачивать навыки, иначе потом будет очень сложно.
Она медленно кивнула:
— Отлично вас понимаю, милая, вам придется общаться в высших кругах, это очень тяжело. Я до сих пор не привыкла к некоторым вещам, — Тересия поймала мой вопрошающий взгляд и пояснила: — Моя семья не так аристократична, как род дель Эйве. В первое время было очень нелегко, хотя, признаюсь честно, — она тепло улыбнулась Кондору, который протянул ей чашку чая, — в этом доме намного менее строгие правила, чем в иных. Лорд Парсиваль придерживается достаточно свободных взглядов на жизнь и этикет. Сын, как вы, наверное, успели заметить, весь в него, — она шутливо погрозила Кондору пальцем. — Так что наслаждайтесь, Мари, пока у вас есть возможность дышать чуть свободнее, чем позволяет корсет.
Тересия тяжело вздохнула и еле заметно кивнула в сторону лестницы.
Кондор воспользовался моментом и отвлек ее от меня невозможно банальными вопросами, которые любой бы задал на его месте, и Тересия, продолжая изредка бросать заинтересованные взгляды в мою сторону, болтала, пересказывая ему последние события, жаловалась на здоровье и погоду, и я вдруг почувствовала себя немного лишней.
— Очень жаль, что мне не сказали, что вчера ты был здесь, — укоризненно сказала Тересия.
— Я был очень поздно, — ответил Кондор. — И, честно говоря, планировал быстро переговорить с отцом, но Присцилле, видимо, не спалось.
— Вот почему она с утра такая… тревожная и колючая, — Тересия втянула голову в плечи, словно бы опасалась, что за ее слова на нее упадет кусок штукатурки. — Заперлась в библиотеке сразу после завтрака, и, думаю, и до того успела провести там пару часов. Чем вы так ее взбаламутили?
— Я не представляю, — пожал плечами Кондор.
К этому моменту я уже достаточно пришла в себя, чтобы рассуждать логически и не задавать лишних вопросов, делая вид, что чай меня интересует больше всего на свете.
Судя по всему, как бы тепло Кондор ни относился к леди Тересии, никто не спешил посвящать ее в планы относительно меня и раскрывать ей истинную причину моего присутствия. А вот Присцилла вполне могла знать все от и до, и именно поэтому сейчас занималась какими-то исследованиями в библиотеке — чем еще там могут заниматься? — вместо того, чтобы сидеть здесь и морально давить меня своей аристократичностью. Сочувствие к бедной Тересии возросло, опасения, что Присицилла может встретить меня в боевой готовности, тоже усилились. Оставалось выдохнуть и напомнить себе, что здесь и сейчас у меня не было никого, кроме Кондора, кому я могла бы доверять и на кого я могла бы рассчитывать, пусть и с оглядкой.