Хотя личико симпатичное.
Минут через десять Мари слегка отошла, прекратила в ужасе смотреть на свою лошадь и тихо ругаться под нос, начала оглядываться по сторонам и отвечать на вопросы Лин более развернуто, чем "угу" и "неа". Потом они выехали на одну из открытых площадок, с которых открывался прекрасный вид на Айренхольнский горный хребет, и хмурое личико обрело одухотворенность. Мари смотрела на уходящие ввысь седые вершины, на сползающие вниз ледники, на заснеженный лес, укутавший склоны, с детским восторгом и восхищением. День был солнечным, но кое-где около скалистых пиков проплывали легкие облачка. Ледники сверкали.
— Впервые в горах? — спросил Ренар.
— Нет, — ответила инка. — Была пару раз… в своем мире. Но мало и не так близко, — она минуту помолчала, оглядываясь. Вроде бы хотела что-то сказать, но не решилась.
Дальше все пошло веселее. Мари окончательно пришла в себя, начала шутить и более смело оглядывалась по сторонам. Казалось, её страхи испарились. Ренар, не прекращающий наблюдать за ней, наконец, понял разницу. В отличие от тех трёх, которые приходили из другого мира до неё, эта Избранная была не уверенной в себе молодой женщиной, а угловатым подростком, и если бы она вчера сама не сказала, сколько ей лет, Ренар сейчас уверенно не дал бы ей больше семнадцати.
Йарну, ближайший к Замку городок, спрятавшийся в долине горной реки, инка тоже восприняла с восхищением. Её не смущали ни скромная одежда жителей, ни запахи, ни подчас грубые звуки местной жизни. В памяти Ренара всплыла Александра, их вторая, холодная и высокомерная блондинка, отличавшаяся вспыльчивостью и обидной прямолинейностью, которые неимоверно раздражали. Это высокомерие исчезло только после дурной шутки Кондора, который во время приема у какого-то графа разозлился настолько, что с леди красиво слетел корсаж. Леди сообразила, что зарвалась, и потом ещё долго ходила по струнке, нервно посматривая в сторону господина мага.
Около лавок с готовой одеждой Ренар помог девушкам спешиться, отметив для себя, что инка уже не шарахается от него, шутит сама над собой и вообще заметно оттаяла.
Мари с интересом рассматривала все вокруг: дома, людей, животных, лавочников, торговок орехами и прочей снедью, бегающих по улицам детей, деревянные украшения на окнах, товары в лавке. Она на минуту остановилась перед висящими над прилавком кожаными женскими штанами, посмотрела на них с какой-то странной улыбкой и хихикнула.
— Что, нравятся? — подмигнул ей Ренар.
Мари прикрыла ладонью лоб и всё ещё улыбаясь покачала головой:
— Да нет, просто вспомнилось кое-что.
— Да не стесняйся, хорошие же штаны! — продолжил уговаривать он. Девушка выставила перед ним открытую ладонь, призывая помолчать, и беззвучно засмеялась над чем-то своим. — Ну или хотя бы расскажи, что в них такого смешного.
— Очень тонкая инсайдерская шутка, — ответила Мари серьезно. — Долго рассказывать.
— Что такое инсайдерская шутка? — не понял Ренар. Девушка внимательно посмотрела на него и задумалась. Ответить не успела — Лин схватила её за руку и утянула куда-то, велев этому рыжему заразе подождать снаружи, а то кое-кто тут сильно смущается. Кое-кто действительно смутился, но за эльфийкой покорно пошёл.
Ренар успел умять кулек орехов и теперь с задумчивым видом смотрел то на крыши, за которыми просматривалось небо и горы, то на проходящих мимо девиц. Девицы хорошо замечали его интерес, хихикали и делали вид, что гость из таинственного зачарованного Замка намного скучнее, чем их девичьи секреты. Это не мешало им проявлять удивительную гибкость, незаметно косясь в его сторону.
— Что, глаз отдыхает? — вдруг спросили рядом. Ренар обернулся и чуть не присвистнул. Лин успела переодеть инку во что-то нормальное, и та слегка преобразилась. На девушке была темно-коричневая кожаная куртка со шнуровкой на рукавах, болотного цвета шерстяная туника и новенькая обувь — невысокие кожаные ботинки с удобным каблуком. Штаны она оставила прежние, на шею намотала все тот же темно-красный шарф, накинув его ещё и на волосы подобием легкого капюшона.
— А чего те не купила, кожаные? — спросил Ренар.
Мари фыркнула и засунула руки в карманы на… в общем, в задние карманы.
— Мне эти дороги как память, — сказала она, забирая из рук мальчика-слуги сверток и поправляя на плече лямки своей старой сумки, в которой тоже что-то было. — Рыженькая ничего так, — вдруг заявила она, провожая взглядом компанию спешащих куда-то девушек, косящихся в их сторону с удвоенным безразличием.
— Эй! Тебя подменили? Утром ты была бука букой.
Мари повернулась к Ренару и со вздохом призналась:
— Сон дурной приснился. Ладно, где я могу оставить вот это? — она подняла руку со свертком. — Лин хочет меня ещё куда-то утащить.
— Сначала поедим, — эльфийка внезапно появилась с другой стороны от парня, поправив зелёный бархатный беретик, каким-то волшебным образом держащийся на золотистых локонах. — Пойдём в "Одинокого упыря"?
Мари сделала круглые глаза.
Если вам скажут, что в неком магическом фентезийном мире нет косметики, то можете смело вырвать лжецу его мерзкий язык. В любом месте, где есть женщина, всегда есть косметика, потому что ради своей красоты тщеславнейшая из тварей земных готова на всё. На обман, на траты и на запрещённые искусства.
После обеда, оказавшегося лучше, чем мои ожидания, Лин опять оставила несчастного рыжего красавчика скучать на улице, а меня втянула за руку в девочковый рай. Лавка алхимика была заставлена всем, что я могла и не могла себе представить. Конечно, в этом мире не было пластика, и для флаконов и бутылочек использовалось стекло, поэтому многие важные в хозяйстве вещи имели несколько непривычный вид. Впрочем, повальная мода на так называемую органическую косметику, которая захватила в том числе моих соседок по коммуналке и пару подружек, подготовила меня и к шампуням, больше напоминающим мыло по внешнему виду, и к использованию чистых масел, и ко всему такому. Так что мое "о-о-о-офиге-е-еть" относилось, скорее, к неожиданно богатому ассортименту, чем к тому, что, дескать, в отсталом средневековом мире всё не так уж плохо.
Какое, к черту, Средневековье?! Здесь водопровод нормальный!
И если мы, судя по всему, находимся где-то в провинции, то что же меня ждет в столице?
Я откровенно скромничала, хотя Лин, способная уболтать даже гнома, как выразился Ренар, пыталась обратить мое внимание на какие-то странные вещи, не слишком нужные в данный момент.
— Не-не-не, — говорила я. — Не-не-не. Я не такая. Я ненавижу покупать в кредит. Давай мы доживём до моей первой зарплаты и устроим хороший шопинг, например?
Лин не особенно поняла, что такое шопинг, но в целом месседж уловила, кивнула и остановилась. Мне вручили бумажный пакет с греющими душу девичьими приблудами, и я возрадовалась. Хорошее настроение мне было обеспечено. По крайней мере, ноги уже не мёрзли и мечта поваляться и покурить в ванной с пеной стала не мечтой, а целью на сегодняшний вечер, которая помогла мне почти не думать о лошадях.
Серьёзно, я их боюсь. Да, я была наслышана про то, насколько это прекрасные, умные, потрясающие животные, которые не обидят и не предадут, но преодолеть страх не могла. Конечно, никому я не стала рассказывать печальную историю, как однажды прекрасное и умное создание, испугавшись детского вскрика, едва не сбросило меня со спины. Отговорилась, что, мол, лошадь — существо в несколько раз тяжелее меня, и я совершенно не разбираюсь в его психике и не представляю, как оно поведёт себя в следующий момент. Лин успокоила меня, сказав, что отчасти она контролирует настроение наших лошадок, поэтому сейчас мне бояться точно нечего, а со временем я смогу найти с ними общий язык, если, конечно, поставлю себе такую цель.
Я пообещала подумать над этим.
В любом случае, после прогулки в хорошей компании моё настроение, с утра бывшее на отметке "Положить в углу и не трогать во избежание несчастных случаев", исправилось и обещало к вечеру достичь уровня "Эта девочка почти счастлива".
Меня ждала ванна.
Зажав сигарету в зубах, я залезла в теплую воду, пахнущую лавандой, и только щёлкнула зажигалкой, как случилось страшное.
Зеркало. Грёбаное зеркало. Грёбаное зеркало у стены, из которого вдруг шагнул мой слегка растрепанный желтоглазый знакомый. Сигарету я спасти успела, а вот зажигалка скрылась где-то под слоем пены.
Аккуратно держа свое сокровище за фильтр мокрыми пальчиками, я перенесла дрожащую руку за бортик, наблюдая, как Кондор обернулся на свое отражение, стер с шеи след от губной помады (ого!), а потом увидел в зеркале меня и все понял.
Глаза у нас обоих были одинаково круглые.
— Чёрт, — сказал маг.
— Извини, приятель, — ответила я, пытаясь нашарить на дне зажигалку. — Но, кажется, сегодня я за него.
— Прости, я… — начал было он.
Куда же она уплыла?
— Например, прощаю, — ответила я. — У тебя ещё вот тут, эм-м-м… — я указала на характерный красноватый след с другой стороны его шеи и пробурчала себе под нос что-то насчет того, что зеркала в девичьих комнатах, оказывается, не просто так стоят.
Кажется, я нащупала зажигалку ногой, отлично. Неудобно, блин, далековато, а позволять этому наглецу видеть меня без пены мне особенно не хотелось. Перебьётся.
Кондор тем временем провел рукой по волосам, пытаясь то ли пригладить их, то ли справиться со смущением, и медленно, по стеночке пошёл к двери.
Оп, поймала!
Чтобы дотянуться до утопленницы, мне пришлось чуть-чуть наклониться вбок, из-за чего правое плечо высунулось из воды чуть более, чем достаточно. Крадущийся вдоль стенки смущённый маг внезапно остановился и посмотрел мне куда-то совсем не в глаза.
Щёлк, щёлк. Зараза, не зажигается.
— И чего ты там не видел? — съязвила я, отметив для себя, что сегодня товарищ маг выглядит уже не как свежеподнятое умертвие. Видимо, отдохнул. Судя по всему — неплохо.