— Если речь идет о том, чтобы снова весь вечер развлекать девушку историями и игрой в карты, — сказал Ренар, прожевав первый кусок. — То я с удовольствием разделю с тобой это нелегкое бремя.
Глава пятая: Nigredo
Часть первая: кровь и железо
Он складывал целые слова из льдин, но никак не мог составить того, что ему так хотелось, — слова “вечность”. А Снежная королева сказала ему: “Сложи это слово, — и ты будешь сам себе господин, а я подарю тебе весь мир и новые коньки”. Но он никак не мог его сложить. Ганс Христиан Андерсен “Снежная королева”
В ту ночь мне приснился мой дом.
Бывают такие сны, в которых ты посещаешь места из своего прошлого, и прошлое, которое было настоящим, перемешивается с иллюзиями и фантазиями, ложными воспоминаниями и мороками, порожденными тревогами и тьмой. Я бродила по квартире своих родителей, не находя в ней ни единого намека на саму себя: ни фотографий, с которых бы я улыбалась щербатой детской улыбкой, ни моих плакатов, ни книг, оставшихся со школы, ни игрушек. Ни старой одежды, которую мама зачем-то бережно хранила для младшей сестры, хотя прекрасно знала — та не станет это носить. Я распахнула нижний ящик одного из шкафов, надеясь найти в нем свалку из тетрадей и старых компакт-дисков, наушников, журналов, но в ящике царил почти стерильный порядок и стояли какие-то странные банки и закрытые коробки с датами, написанными маркером.
Мне снилось, что в доме был кто-то еще, кто-то, кто не замечал меня, проходил сквозь меня, разговаривал и смеялся, пока я металась, как бешеная, в поисках себя. Вокруг были люди, вереница всех тех далеких родственников и одногруппников, коллег, знакомых твоих родителей, которым, в принципе, нет до тебя, собственно, дела, но которые старательно следят за тем, не дал ли ты им повода позлословить, — вся эта толпа проходила через узкий коридор куда-то в глубину крошечной квартиры, и каждый что-то делал, говорил, приносил с собой.
Но не видел меня.
Мне снилось, что когда я выглянула в окно, вокруг было белое безмолвие, огромное пространство, полное снега, и убегающая куда-то вдаль узкая лента дороги, словно бы за порогом дома начиналась пустота. Неизведанное. Неприятное. Настолько мертвое, что мне нужно было срочно бежать оттуда.
К счастью, подумала я, просыпаясь и пытаясь согреться, в доме моих родителей не было ни одного зеркала, которое могло бы отразить меня в полный рост.
Я сомневаюсь, что это обернулось бы для меня чем-то хорошим.
Утренний холод сделал мою постель, слишком большую и неуютную, неприятной. Огонь в камине не загорелся, несмотря на мой приказ, и сам воздух вокруг был мерзким, влажным и холодным, словно бы комнату наполнил туман. Я подошла к окну, накинув на плечи плед, и отодвинула штору: там, за окном, в серых сумерках, медленно шел густой-густой снег, его хлопья липли друг к другу еще в падении, и сквозь эту пелену было сложно разглядеть даже темно-серую внешнюю стену Замка.
Я зевнула.
Мне все еще хотелось спать, но для того, чтобы уснуть, нужно было согреться. Стоило бы позвать Сильвию, но я не знала как — моя фэйри-камеристка всегда сама появлялась, если я нуждалась в ней. И сейчас ее не было ни в спальне, ни в комнате рядом, ни даже в коридоре. На всякий случай я громко произнесла ее имя — но никто не откликнулся.
На минуту мне показалось, что я все еще сплю, просто во сне переместилась из одной локации в другую, и неизвестно, в которой из них мне было страшнее: в доме, где меня не замечал никто из толпы полузнакомых людей, или в замерзающем Замке, где не было, кажется, ни одной живой души, кроме меня. Я застыла, прислонившись спиной к закрытым дверям. Босые ноги мерзли.
Я катастрофически не знала, что делать.
Думаю, появление Кондора в тот момент спасло мой рассудок.
Маг вышел из зеркала, как ни в чем не бывало, одетый так, словно бы собирался идти куда-то совсем не к принцу и даже не гулять по красивому городу: темные брюки, заправленные в сапоги, старая потрепанная куртка, обмотанный вокруг шеи знакомый мне черный шарф. Кондор остановился, заметив меня, и хмуро окинул взглядом с головы до босых ног.
— Что ты тут делаешь? — спросил он растерянно.
Я моргнула и ожила.
— Я тут живу, вообще-то, — напомнила я, отлипая от двери и плотнее кутаясь в плед. — А ты опять вошел без стука и не через дверь.
Кондор улыбнулся и, не оборачиваясь, постучал по раме зеркала.
— Я думал ты спишь, — пояснил он, подходя ближе. Я заметила в его руке сложенный лист бумаги. — Поэтому хотел оставить что-то вроде письма. Но раз ты не спишь, то даже лучше. Мы с Ренаром уйдем почти на весь день. Тут, — он махнул мне тем самым листом, — вроде как была небольшая инструкция, что тебе делать, пока нас не будет… Почему ты не зажжешь огонь?
В его голосе было неподдельное удивление.
— Не получается, — рассеянно ответила я, пытаясь вспомнить, куда он с утра намылился вообще. Вспоминалось с трудом, потому что, кажется, вчера вечером пара глотков джина так замечательно смешались с моей усталостью, что я заснула прямо в библиотеке, где мы сидели вечером.
— Вот как, — Кондор щелкнул пальцами — огонь в камине вспыхнул. — В спальне тоже?
Я виновато кивнула.
— Домашние духи обиделись на тебя, милая, — фыркнул маг, бесцеремонно распахивая дверь в спальню и делая пару шагов вперед. Я нерешительно застыла у дверей. — Очень холодно, — добавил он, оборачиваясь ко мне. Мне показалось, что на его лице мелькнуло что-то вроде тревоги. — Сильвия не появлялась?
Я зябко обхватила себя руками и отрицательно покачала головой, глядя, как пламя начинает пожирать остатки дров. Кондор наклонился и подкинул в камин еще парочку. Письмо, которое он принес, тоже отправилось в огонь. Становилось теплее.
— Мне не нравится все это, — Кондор застыл, выпрямившись и скрестив руки на груди, и пристально посмотрел на огонь. — Сильвия должна была следить за тобой. Ты звала ее?
— Да, — я поправила плед и подошла ближе к огню. — Она не пришла.
Маг тяжело вздохнул, прикрыл глаза и словно бы задумался. Его губы были плотно сжаты, словно бы он злился или думал над чем-то невероятно сложным и требующим моментальных решений. Правильных моментальных решений, а не просто так. Я хотела что-то спросить, но не решилась, словно бы мои вопросы могли помешать.
— Постарайся не выходить из своих комнат без особой надобности, — Кондор обернулся в мою сторону, все еще слишком серьезный и почти злой. — Мы вернемся ближе к вечеру… Мари, ты чего?
Я мотнула головой, прогоняя усталость.
— Не выспалась. Дурные сны.
— Вот как, — снова сказал он, скорее, самому себе, тряхнул головой и посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Тогда Герхард подождет.
— Герхард… — я моргнула, а потом вспомнила: — Ах, да… Точно, — я поймала на себе удивленный взгляд и попыталась улыбнуться, глядя в глаза Кондору. Улыбка получилась не очень. — Иди уже. Я никуда не денусь, в отличие от Хёльды.
Я хотела добавить какую-то глупость вроде того, что сейчас он там нужнее, но прикусила язык.
— Ты отлично продемонстрировала свое умение никуда не деваться пару ночей назад, милая, — язвительно заметил Кондор, смотря на меня сверху вниз. — Я бы взял тебя с собой, но, к сожалению, иду не на чай к Габриэлю, — он прошел вперед, мимо меня, и остановился в дверях, отбивая пальцами по дереву какой-то ритм. — Мари, помнишь, я как-то сказал тебе, что пока я не боюсь, тебе тоже бояться не надо? — спросил маг, не оборачиваясь.
— Помню, — я медленно кивнула, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Вот держи это в своей светлой голове, милая, — Кондор резко вышел из моей спальни. Я недоуменно посмотрела сначала на дверь, потом на свои все еще босые ноги, нашла рядом с кроватью тапочки, влезла в них и вышла вслед за Кондором.
Он стоял рядом с зеркалом, скинув куртку и повесив ее на спинку кресла, и, держа в левой ладони уже знакомый мне нож, закатывал рукав, аккуратно и спокойно.
— Ты что делаешь? — едва не прошипела я, понимая, к чему все идет.
— М? — Кондор лениво посмотрел в мою сторону, словно я была какой-то мелкой досадной помехой, и взял нож в правую руку. — Намереваюсь немного успокоить самого себя, — и с этими словами он провел острием, похожим на коготь, по руке, рассекая предплечье вдоль, так легко, словно кисточкой линию рисовал.
Я замерла, в ступоре наблюдая, как красное потекло по коже вниз, к пальцам, когда Кондор опустил руку. Слюна во рту стала вязкой и горькой, голова закружилась, мне хотелось подскочить и выбить из его руки нож, накричать, встряхнуть этого постоянно пугающего меня чародея как следует и расплакаться, но меня удерживало четкое понимание, что Кондор прекрасно знает, что делает и зачем. Просто то, как он это делает, частенько выглядит странным на первый взгляд. Поэтому я закрыла рот ладонью и заставила себя молчать и не мешать, чтобы не сделать хуже.
Кондор повел кистью, поморщившись, поднес испачканные кровью пальцы к зеркалу и начертил на нем что-то. Я подошла ближе, едва передвигая ноги, ставшие вдруг удивительно негнущимися. Пальцы Кондора коснулись стекла еще раз, заключая странный символ из нескольких переплетающихся рваных линий в замкнутый круг. Маг достал из воздуха платок, прикрывая им порез:
— Еще одно в ванной, я правильно помню? — щурясь на меня, уточнил он.
Я кивнула, а потом, когда он так же стремительно ушел в сторону ванной комнаты, бросилась за ним, вспоминая все то, что он говорил про свою кровь и чувствуя себя как-то слишком странно.
Не каждый день при тебе кто-то осознанно и намеренно режет руки и рисует собственной кровью знаки на зеркалах.
— Не переживай за меня так, — усмехнулся Кондор, воспроизводя на зеркале в ванной комнате тот же самый символ в круге, который остался в гостиной. — Со мной случались вещи и пострашнее пары глубоких царапин, милая.