В неловком молчании мы вышли из замка, пересекли пустой круглый двор, и я впервые оказалась за высокой замковой стеной – в смысле, здесь, а не где-то там, в других городах, откуда эту стену не видно. Передо мной убегала сквозь лес заснеженная дорога – ровное белое полотно, ни пятнышка, ни следа на нем.
Будь я юной и отчаянной героиней фентезийной сказочки, можно было бы подумать о том, что вот он – путь к свободе: выйди за ворота и беги, попади в беду и будь спасена кем-то, в чьем лице обретешь верного друга, помощника и, если повезет, любовь всей своей жизни – и пойдешь с ним дальше. Только вот лес вокруг был таким, что бежать в него не хотелось. Темный, густой, седой от снега, замерший так, словно в нем не было ни единого живого существа, этот лес говорил: пропадешь. Заблудишься. Сгинешь быстрее, чем встретишь кого-то, но даже если и встретишь – тебе это не понравится.
Ренар дернул меня за рукав – и только в этот миг я поняла, что так и застыла в шаге от ворот, вглядываясь в глубину снежной тропы, бегущей между деревьев.
– Пойдем, Мари, – сказал он. – Нам немного в сторону.
И я покорно пошла за ним, крепко вцепившись в руку, потому что, сделав шаг с каменной площадки, тут же утонула в сугробе.
Сильвия оказалась права: моя собственная одежда здесь была не к месту. Эта одежда создавалась в другом мире и с другими целями: для большого города, для перебежек от дома до метро и от метро до офиса. Для города, снег в котором быстро превращался в бурую жижу. Моя старая куртка не спасла бы меня от холода зимнего леса, что уж говорить о кедах?
Решить эту проблему оказалась не так уж сложно.
В великоватой для меня теплой куртке местного фасона и в плотном шарфе, наброшенном на голову, я походила на мальчика-подростка, сбежавшего со старшими братьями на прогулку в лес. Чужие сапоги, одолженные, как сказала Сильвия, у одной из служанок, выглядели непривычно, но вроде как нигде не жали и не грозили сделать меня к вечеру обладательницей кровавых мозолей.
Еле заметная тропка спускалась вдоль стены к основанию холма, на котором стоял замок. Я покрепче схватилась за руку Ренара, потому что тропка эта оказалась старой лестницей, выложенной потрескавшимися, впечатанными в землю булыжниками, покрытыми сейчас слоем налипшего льда. Слишком крутой и скользкий спуск, неловкое движение – и я бы летела сейчас носом прямо в чародейскую спину.
До такого я в порыве ненависти еще не дошла.
Справа от нас высилась стена, слева – ельник, ощетинившийся сухими ветками. Стоило ступить в его тень, как солнечное утро вдруг куда-то исчезло, мир нахмурился и померк.
И примерно тогда впервые за утро Кондор заговорил – не оборачиваясь и ни к кому не обращаясь:
– Замок – очень безопасное место, – сказал он, убирая в сторону ветку, которой рисковал получить по лицу. – В том числе потому, что в него нельзя перенестись из другого места через портал. Ну, если не считать зеркала, но это другой разговор. – Маг подождал, пока я с помощью Ренара переступлю через упавший поперёк тропинки ствол дерева. – Так что стационарный портал вынесли за пределы Замка, на всякий случай неплохо припрятав. Заметить этот спуск, не зная, что он есть, невозможно.
Я сделала вид, что никаких волшебников рядом нет, но сказанное, конечно, запомнила. На всякий случай.
– Господин маг хочет сказать, милая, – Ренар шагнул вперед и подал мне руку, потому что тропинка круто поворачивала, забирая еще больше вправо, – что для посещения нашего гостеприимного дома необходимо его высочайшее разрешение. Без этого никак.
Кондор улыбнулся в ответ на его иронию. Беззлобно.
Мы вышли на крошечную площадку, полукруглую, вымощенную спиральным узором камней. Замковая стена начиналась в паре метров над нами, а здесь, казалось, проступал какой-то другой фундамент, еще более древний. В нем угадывались очертания арки, намеченные тонкими пластинами блестящего черного камня, такими небольшими, что не сразу поймешь, что это не вкрапления или не обман зрения.
Кондор коснулся рукой стены – и этот контур вдруг замерцал, черные пластинки слились в одну черную линию, и эта чернота начала расползаться: сначала заполнила выемки на стыке камней, потом мелкие трещинки, а потом, когда впитала в себя все, что могла, застыла непроницаемой черной пленкой.
Как обсидиановое зеркало в Храме, только то был неподвижный камень, а эта чернота казалась живой. И очень, очень изменчивой.
Я вытаращилась на неё в ужасе и подалась назад, упершись в Ренара, который успокаивающе положил руки мне на плечи.
– Не бойся, – прошептал он.
– Но… оно чёрное! – я ткнула пальцем в сторону арки.
– И что? – обернулся к нам Кондор. – Что конкретно тебе не нравится?
– Но…
Я не нашла, что ответить, и промолчала, страдальчески прикусив губу.
– Именно, – фыркнул маг, отворачиваясь. – Надеюсь, нас будут рады видеть.
Чернота вдруг исчезла – и меня провели через арку куда-то в другое место.
Это оказалось так же просто, как выйти через дверь в соседнюю комнату.
С той разницей, что за спиной ты оставлял глубокий и страшный заснеженный зимний лес.
Пол в круглом зале был каменным, но сквозь трещины в плитах торчала прошлогодняя сухая трава, а края пьедестала, на котором высилась арка портала, покрывал зеленоватый налет мха. Это место было похоже на тот храм, в котором стояло Зеркало, такое же запущенное, словно без необходимости тяжелая кованая дверь, ведущая куда-то дальше, не открывалась, и люди сюда не заходили.
– Ай.
– Согласен, очень коварная ступенька, – Ренар подхватил меня под локоть, потому что смотреть, куда идешь, одну девочку совсем не учили.
Точнее, девочка смотрела не туда и засмотрелась.
Темнота, блестящая, как нефтяная пленка, закрыла проход и зимний лес за ним и уже начала расползаться по краям портала прямо в осколки обсидиана, которыми был выложен контур арки.
С барельефа над нею некто, обладающий двумя лицами, смотрел сразу в обе стороны. То ли божество, то ли просто картинка – я не знала, но почему-то это показалось правильным.
– Идем, – Ренар осторожно потянул меня за рукав, и я, кивнув, обернулась.
Кондор как раз не без труда открывал металлическую дверь, а там, за этой дверью, меня ждало что-то новое.
Я бросила взгляд назад и попыталась задрать голову.
Над залом был каменный купол с небольшими окнами-бойницами на самом верху. По стенам ползли то ли трещины, то ли ветки какого-то растения, я не успела разглядеть – меня утащили дальше, куда-то в тепло.
Пришлось скинуть с головы шарф и устыдиться заляпанных снегом сапог, которые, конечно, оставляли мокрые следы на досках пола.
Солнечный свет падал через два больших окна, занавешенных только легкой полупрозрачной тканью. Там, за этими окнами, то и дело мелькали силуэты проходящих мимо людей. Мне казалось, что я слышу голоса, звонкие вспышки смеха, обрывки диалогов. После тишины вокруг замка все это было таким ярким и громким, что и пугало, и манило к себе.
Редкие пылинки кружились в солнечных лучах, свет был теплым и радостным, и, видимо, поэтому комната, в которую я попала, сначала показалась мне милой и уютной. Здесь был камин в углу, пара кресел, диван и стулья, и старое зеркало в деревянной раме – оно висело на стене напротив окон, словно припыленное, с отколотым уголком. Камин, конечно же, не горел. Полка над ним пустовала, а салфетка на низком столике перед выцветшим диваном казалась застиранной и потрепанной. Это место, при всех попытках создать в нем уют, если присмотреться, выглядело неуловимо холодным, почти неприятным, как приемная в районной больнице, куда спихнули все, что не пригодилось дома.
Но настоящим домом она от этого не стала.
– Где мы? – спросила я, втянув голову в плечи.
Мне не нравилось здесь. И не нравилось то, что мы проникли сюда без предупреждения.
– В гостях у моего коллеги, – холодно ответил Кондор, отряхивая рукав, словно успел в чем-то его испачкать.
Волшебник коротко посмотрел на меня, и мне показалось, что на его лице мелькнуло что-то вроде удивления.
Думал, что я с ним заговорила?
Я поджала губы и спряталась за Ренаром. Вовремя, потому что послышались неспешные шаги, и я увидела, как хозяин дома спускается по деревянной лестнице со второго этажа. Он, казалось, нисколько не торопился к незваным гостям, оказавшимся посреди его… гостиной? Приемной? Прихожей?
Кондор отвлекся от созерцания рукава и сделал шаг так, чтобы оказаться между нами с Ренаром и новым для меня человеком, словно пытался нас защитить. Именно поэтому я не смогла толком разглядеть ничего, только то, что хозяин дома был светловолос, довольно высок и носил темно-серый костюм без особых украшений.
– А я-то думал, – раздался его голос, хрипловатый и чуть ленивый. – Когда же Мастер почтит меня своим присутствием. Рад вас видеть, милорд. Честно говоря, я уже успел решить, что вы на меня обиделись или окончательно сложили с себя обязанности.
Милорд, значит.
Кажется, он поклонился Кондору.
– У меня много дел, Мастер Герхард, – сказал тот, лишь кивнув в ответ на поклон, и то – коротко и как-то без особого желания. – Но сегодня я к вашим услугам. Правда, прежде, чем мы начнем, я хотел бы сказать пару слов своим спутникам.
– Несомненно. – Мастер Герхард, кажется, улыбнулся, но в сторону не отошел. – Я знаком с вашим… слугой, – добавил он, и я покосилась на Ренара. Тот молчал, чуть задрав нос и изображая на лице беспечную улыбку. – Но кто еще сегодня с вами?
Я думала, что Кондор ответит что-то вроде «не ваше дело, Мастер Герхард, идите лесом», но он на удивление легко отошел в сторону и, торжественно махнув рукой, указал на меня.
– Эта юная леди под моей опекой, – сказал он, подчеркнув слово «опека» так, словно оно имело тайный смысл. – Если вы поняли, о чем я, вы не будете задавать лишних вопросов, мой друг. И постараетесь не рассказывать о ней каждой уличной собаке.