Я подумала, что теперь-то я знаю: эти пальцы могут быть похожи на веточки, а аккуратные ногти становятся острыми темными когтями.
– Это подойдет.
На концах ленты было что-то вроде утяжелителей из серебра – тоненькие пластинки-уголки, украшенные узорами. Сильвия не стала ничего усложнять, просто повязала ленту вокруг моей головы как обод, закрепив так, чтобы она не спадала.
Не знаю, в чем было дело: в мастерстве Сильвии или в чарах на ленте.
Так или иначе, мое отражение в зеркале мне нравилось.
– Тебя почти не отличить от женщин этого мира, – довольно ухмыльнулся Ренар. – Только не сутулься. Сутулятся те, у кого на плечах непосильная ноша из забот о материальном благополучии. Благородные леди не сутулятся, их основная забота заключается в том, чтобы украшать общество. – Он улыбнулся моему недоумению и затянулся трубкой, которую уже курил, когда я спустилась в гостиную. – Так что сутулость в сочетании с хорошей одеждой выдает или выскочек из низких сословий, или, – он оглядел меня чуть внимательнее, чем до того, словно пытался оценить все мелкие детали – от цвета платья до длины юбки, – или заучек, которые в прошлом сезоне уже вышли из моды.
Я поперхнулась чаем.
– Ну, спасибо.
– Всегда пожалуйста, золотце.
Я поставила чашку на стол и закинула ногу на ногу – по старой привычке.
Ренар, чуть отодвинув трубку ото рта, посмотрел сначала на меня, а потом ниже, на мои ноги в тонких шерстяных чулках. На его лице появилось неодобрение, наигранное, конечно.
– Я все понимаю, милая, но другие не поймут, – растягивая слова, сказал Ренар. Я села нормально. – Видимо, придется снова взять на себя часть обязанностей леди Айвеллин, пока ей приходится решать проблемы со своим разношерстным семейством.
Кондор появился через пару минут, вошел след в след за служанкой Ивой, которая пришла то ли забрать посуду, то ли узнать, не нужно ли нам чего. Служанку он не заметил, но заметил меня – и, к моему удивлению, одобрительно улыбнулся.
– Хорошо маскируешься, Мари, – сказал он, забирая из-под носа бедной смущенной девушки заварочный чайник. – Но не сутулься.
– Вот я ей про то же говорю, – Ренар ткнул трубкой в мою сторону.
Ива, которую игнорировали все, кроме меня, тихо улыбнулась, не поднимая глаз, и, видимо, поняв, что господам пока ничего не требуется, исчезла за дверью.
Кондор сел в кресло, вытянув ноги, и зевнул.
Он был спокоен, Ренар – тоже, и только я сидела как на иголках, потому что не знала, куда мы должны пойти и к кому.
К кому-то важному – это я поняла.
– Нас не будет до обеда точно, – сказал Кондор, обращаясь к Ренару. Тот кивнул, прикрыв глаза. – Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
Ренар посмотрел на него почти недовольно. Не так недовольно, как недавно смотрел на меня, а по-настоящему недовольно.
Словно и господина мага, и все его сомнительные поручения в гробу видел.
– И что же я должен сделать для тебя в этот раз? – спросил Ренар с неожиданной резкостью.
Кондор нахмурился, заметив это, но не стал ни интересоваться причиной недовольства, ни язвить в ответ.
– Мне нужно, чтобы ты привел Хёльду сюда, – сказал он, и я увидела, как на лице Ренара расцветает совершенно искреннее удивление. – Я хочу поговорить с ней без нежелательных свидетелей. Если она будет, хм, против, торгуйся, – добавил Кондор. – Торгуйся от моего имени. Золото или чары – я расплачусь с ней. В пределах разумного, конечно. Но, думаю, против она не будет.
Ренар задумчиво покачал головой.
– Я, конечно, постараюсь, но…
– Постарайся, пожалуйста, – ответил Кондор. – Если не получится, я встречусь с ней в городе вечером или завтра. Даже, скорее, завтра, – уточнил он, подумав пару секунд. – Боюсь, сегодня нам с леди Лидделл предстоит очень много разных интересных перемещений.
Он покосился на меня и улыбнулся – почти по-доброму.
Словно задумал что-то, шалость не жестокую, но по-своему забавную. С точки зрения чародеев, а не тех, на кого эта шалость направлена.
– Ты такой таинственный, – сказала я, не удержавшись. – Ходишь вокруг да около, а я, между прочим, всю ночь не могла уснуть. Гадала, куда ты потащишь меня в этот раз и что я увижу – живое чудовище или его скелет.
– Врешь, – спокойно сказал Кондор. – У тебя слишком отдохнувший вид для человека, который не спал всю ночь. Я хочу отвести тебя в Галендор, – признался он. – Это город на юго-западе Ангрии, не самый обычный город.
– Ага, не самый обычный, – фыркнул Ренар и посмотрел на меня. – Он ведет тебя в одну из четырех столиц волшебства в этом мире, Мари.
– Мне радоваться или бояться? – спросила я серьезно.
– А тут как сама хочешь, – ответил Кондор.
Кондор ждал меня в кабинете, одетый для выхода – не так парадно, как требовал дворцовый этикет, но и не так просто, как он одевался обычно. Однотонный жилет под темно-синим сюртуком был застегнут на все пуговицы, волосы собраны в хвост. Я моргнула и качнулась на каблуках, покрепче сжав в руках пальто, которое Сильвия вручила мне на выходе из комнаты. Кондор тоже держал в руках плащ, так что, решила я, мы будем не в помещении.Волшебник еще раз окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног и удовлетворенно кивнул. Кажется, я прошла какой-то тест, мою внешность сочли подходящей и одобрили.
– Готова? – спросил Кондор.
Почти ласково, так, что было ясно: он чувствует мое волнение и хочет поддержать.
«И еще, – подумала я, – Кондор сам волнуется. Просто хорошо это скрывает».
– Да, – коротко ответила я и протянула ему руку.
Перчатки, я помнила, лежали во внутреннем кармане пальто, Сильвия сказала об этом.
Прежде, чем сделать шаг вперед, я опять зажмурилась, облизав пересохшие губы. Наверное, это стало таким ритуалом: я позволяла себе быть ведомой, потому выбора у меня особенно и не было, оставалось лишь изображать покорность, наблюдать и думать, что делать дальше.
Рука, которая одновременно вела меня вперед и служила опорой, была твердой и прохладной, как обычно.
С той стороны мы оказались в помещении. Совершенно точно, если судить по температуре и запахам.
Я открыла глаза.
– Каждый раз, когда мы оказываемся в каком-то новом месте, – спокойно сказал Кондор и отпустил меня. – Ты сначала смотришь прямо, а потом вверх. Здесь смотреть особенно не на что. Но скоро будет интересно. Надеюсь.
– А где мы? Нет, я запомнила, что в Галендоре, но…
– Это одна из трех академий магии. Наверное, самая влиятельная из них.
Он сказал это коротко, словно неохотно, как говорят общеизвестный факт кому-то, кто этого общеизвестного по каким-то причинам не знает. Без раздражения, но неохотно.
Я глупо улыбнулась и фыркнула. Кондор вопрошающе посмотрел на меня, и пришлось возвращать серьезный вид.
Скажешь ему про фантазии о магических академиях из книжек – и квакнешься.
Зеркало, из которого мы вышли, было одновременно дверью, ведущей в длинную галерею с мрачными сводами из серого камня. Слева от меня высокие арочные окна выходили в такой же мрачный и серый, как этот камень, зимний день: рваное одеяло снега на печальной земле, редкие деревца жмутся друг к другу, сиротливые и голые, лента дороги убегает к высоким кованым воротам, за которыми – выгнутый дугой серый мост через неширокую темную речку. За этой рекой начинался город, совершенно не похожий на изящный Арли, но отдаленно напоминающий Йарну.
Справа напротив окон были ниши, а в нишах стояли статуи, изображающие, видимо, ученых мужей в мантиях, и витрины, в которых под стеклом, укрепленным металлическим кружевом, лежали какие-то книги и старинные предметы.
Я заметила людей на улице, в своих черных одеждах они напоминали то ли воронов, то ли грачей. Галерея же, если не считать нас, была пуста – и заметно прохладнее, чем комната в замке.
– Пока мы одни, я хочу немного с тобой поговорить, – сказал Кондор. Он шел чуть впереди, буквально на шаг, держа плащ перекинутым через плечо. – Я вижу, ты хорошо понимаешь всю серьезность сложившейся ситуации, и очень рад этому. Потому что от твоего личного благополучия зависит много важных для меня вещей. В этой академии редко бывают женщины, да и вообще… чтобы ты представляла… м…
Он замялся, видимо, пытаясь сформулировать мысли так, чтобы они стали понятны мне.
– У вас патриархальное общество, я поняла. – Чего тут не понять? – И я не собираюсь посягать на его устои.
И пожала плечами, потому что действительно не собиралась строить взрослых могущественных мужиков в мантиях и рассказывать им о гендерном равенстве и социальных правах.
Суровые господа в мантиях смотрели на меня из ниш своими каменными глазами и молчали.
Кондор тряхнул головой, как делал обычно, когда прядь волос мешала ему, или когда его что-то выбивало из намеченной схемы. Например, моя привычка перебивать его речь ненужными замечаниями или лезть с глупыми вопросами.
– Ты не совсем верно поняла, – сказал маг. – Мы не отсталое общество, в котором женщины абсолютно бесправны, но… Понимаешь, академический уровень магии мало кому доступен, он предполагает наличие Таланта, свободного времени и ресурсов для занятий исследованиями, а это, поверь, редкое сочетание. Юная неопытная девушка в этих стенах – явление такое же дикое, как лесная фэйри в дворцовом саду. Я привел тебя сюда, потому что здесь есть люди, которые смогут взять тебя под свое крыло и защитить в случае чего. Но это не означает, что ты будешь здесь учиться, и не потому, что недостойна. – Он снова покосился на меня с какой-то странной тревогой во взгляде. – А потому что для того, чтобы стать адептом, нужно знать намного больше, чем знаешь ты. Это дело не года и даже не двух.
Я выдохнула и кивнула, давая ему знак, что поняла.
– А ты учился здесь? – голос меня слегка подвел.
– Да. Я родился и вырос в городе рядом. – Кондор очень тепло улыбался, подозрительно беспечно, отчего все мое желание расспросить о его прошлом раз – и испарилось. – Я тебе больше скажу. – Он приоткрыл передо мной тяжелые деревянные двери, ведущие на широкую мраморную лестницу. – Ты будешь немного… удивлена, когда мы дойдем до ректора.