– Все должно было быть иначе, как ты говорил. Побегала бы по вашим балам и ушла. А теперь мне кажется, что ваш мир прорастает через меня.
Его ладонь легла на мой затылок и взъерошила волосы.
– Так и есть. Прорастает.
– И у меня такое чувство, словно я пришла в твой дом, съела твой ужин и согнала с любимого кресла твоего кота, – я вздохнула и позволила себе ткнуться лбом в Кондора.
До плеча не дотянулась.
– Будем считать, что я скриплю зубами, но чту законы гостеприимства, – фыркнул волшебник у меня над ухом. – Нам точно нужно серьезно поговорить, Мари, но сейчас такой возможности нет. – Он выпустил меня из объятий, ставших вдруг из неловких слишком уютными. – Вечером мы вернемся домой, и я отдам свое плечо, платок и жилет в твое полное распоряжение. А пока окажи мне одну услугу, ладно?
– М?
Я вскинула голову и, наконец, смогла посмотреть Кондору в лицо, не рискуя разреветься.
Показного спокойствия в его взгляде уже не было.
– Побудь сильной девочкой еще несколько часов. У тебя очень хорошо получается, – Кондор смотрел на меня с тревогой.
Я кивнула и выдохнула, чувствуя, как после вспышки эмоций стало немного легче.
– Вот и хорошо.
В наступившем молчании я слышала, как где-то завывает ветер.
– Мы остановились на том, что я получу и что буду должна, – напомнила я.
– А, да! – Кондор небрежно одернул воротник пальто. – Ты получишь защиту – в первую очередь. Настолько сильную, что я даже не могу ее ни с чем сравнить. Вместе с ней – некоторые привилегии, правда, я не советовал бы злоупотреблять ими в твоем положении. Это не абсолютная неприкосновенность. – Он посмотрел на меня, склонив голову набок. – Скорее, знак, что любое посягательство на твою жизнь или свободу со стороны кого бы то ни было будет считаться посягательством на интересы моей семьи.
«Это, конечно, не означает, что я могу подставляться», – подумала я.
– А должна ты будешь, – Кондор подхватил меня под локоть и подтолкнул в сторону выхода с площади, – то, что можно определить как преданность и послушание. Это не рабство и не служба, это… хм… лояльность, наверное, так.
– Как-то вы… быстро взяли меня в оборот, – вырвалось у меня.
Я прикусила губу, боясь, что сейчас меня окатят презрением, но нет – маг только хмыкнул и кивнул.
– Мы не смогли придумать ничего надежнее и лучше. В данный момент и в наших обстоятельствах. Не бойся. – Он с улыбкой похлопал меня по плечу. – Никаких кровавых ритуалов и смертельных клятв. Ты нездешняя, привязывать тебя к этому миру сильнее, чем требуется, опасно и, хм, неправильно по отношению к тебе.
Я очень хотела сказать, что мне неправильным казалось одно мое присутствие здесь, но не стала.
Можно было бы посетовать на судьбу, которая выдрала меня из обыденности и запихнула в незнакомый мир, но были здесь вещи, к которым я начинала привязываться. Чужая я здесь или избранная, мне только что дали понять, что одну меня не оставят.
Слабое утешение, если учесть, во что я втянута, но хоть что-то.
– Как это произойдет? – спросила я, вытащив из хаоса мыслей нужный вопрос.
– Получишь в подарок зачарованное украшение, – оскалился Кондор. – Наверное, даже сама выберешь.
– Вроде кольца, например? У вас с отцом одинаковые.
– О, нет, но близко к тому. – Он покосился на меня с одобрением на лице. – Похвальная наблюдательность.
– Сложно не заметить. – Я пожала плечами. – А если я потеряю? Знаешь, я никогда не носила дорогие украшения, и…
– Такие вещи не теряются. Это не железки в твоем ухе.
– Вообще-то, это было серебро, – фыркнула я и набросила капюшон на голову – не потому что замерзла, скорее, от смущения.
Я вытащила все свои серьги накануне праздника, хорошо понимая, что такие украшения могут привлечь совершенно ненужное мне внимание, но сейчас захотелось вернуть все на место просто назло этой вредине.
– М, хорошо, серебро. – Кондору явно было все равно. – Но это было просто серебро. Вещи с нужными чарами не теряются, их нельзя украсть и трудно сломать, можно только снять и отдать добровольно. Нет смысла переживать на этот счет.
Говорил он так, словно бы прописные истины надоедливому ребенку объяснял, хотя, наверное, так оно и было – а мне следовало бы догадаться обо всем самой.
– Хорошо, не буду, – пообещала я, решив про себя, что постараюсь выбрать что-то максимально скромное и неприметное.
– Еще одна вещь, Мари, – сказал Кондор прежде, чем я успела сформулировать новый вопрос. – Я на всякий случай напоминаю. Приглашение сделано не просто из вежливости или для того, чтобы подчеркнуть симпатию и заинтересованность. И даже не столько для того, чтобы ты посмотрела на то, что тебя ждет. Мой отец вправе самостоятельно принять решение, но он в любом случае должен представить тебя другим членам семьи, которые находятся под его ответственностью. Не пугайся. – Кондор ободряюще пожал мои пальцы. – Просто помни, что я все время буду рядом и не дам тебя в обиду. Если при этом не перепутаешь столовые приборы, будет просто замечательно.
Я улыбнулась, а он продолжил:
– Я не сомневаюсь, что Присцилла попытается как-то тебя проверить или другим способом проявить свою власть, поэтому что бы она ни сказала, не бери это в голову. И готовься к тому, что ты будешь больше отвечать, чем спрашивать.
– Я поняла.
– Если вдруг поймешь, что не знаешь, как лучше ответить, я помогу, – он улыбнулся мне вроде бы светло и уверенно, но мне показалось, что за этой маской было что-то тревожное.
Когда мы свернули с улицы и прошлись под какой-то аркой, старой, с торчащими из стен креплениями для фонарей, я вдруг поняла, что было не так, и чуть не споткнулась, попав носком в расщелину между камней. Пришлось сваливать все на врожденное отсутствие грации, прикусив язык, чтобы не задать вопрос, который я задавать не хотела – словно чувствовала, что нельзя, что это запретная для меня территория.
Потому что если бы Кондор хотел упомянуть мать, он бы ее точно упомянул.
Улица спускалась пологой лестницей и была настолько узкая, что, казалось, если двери стоящих друг напротив друга лавок откроются одновременно, протиснуться между ними сможет разве что ребенок или собака.
Скаты крыш выдавались вперед, и от неба оставалась только узкая серая лента. Хлопья снега, пока еще редкие, лениво падали на каменные ступени и почти сразу таяли. Было чувство, что я вдруг оказалась в каменном мешке.
Чтобы не поскользнуться, я держалась за рукав Кондора – ни рукав, ни его владелец не протестовали. Это давало возможность глазеть по сторонам, не боясь свернуть куда-то не туда.
Улица была торговой, и за темными стеклами витрин скрывались целые миры, иногда до обидного банальные – вроде магазинов готового платья или специй. Наверное, я ожидала, что в городе магов все лавки будут полны оккультных штук: хрустальных шаров, сушеных трав, склянок с пыльцой фей и дохлыми змеями и человеческих черепов в ассортименте. Но нет. Ни старцев с посохами и в мантиях, ни островерхих шляп на каждой встречной леди, ни даже тебе черных котов, нахально смотрящих на тебя со ступенек и из окон.
Людей было не слишком много и от жителей той же Йарны (с чем мне было еще сравнивать?) они отличались разве что фасонами одежды и чуть иной манерой держаться – немного отстраненной, словно бы им не было дела ни до чего, кроме некой цели, которая ждала их впереди.
Я исподтишка разглядывала прохожих, пытаясь осмыслить свалившиеся на меня знания, прохожие иногда поглядывали на меня.
– Тебя выдает взгляд, – неожиданно сказал Кондор, молчавший ровно с того момента, как мы оказались здесь, на этой улице
– Любопытный?
– Слишком. – Он покосился на меня с тонкой полуулыбкой. – Ты не ищешь выгоды, не делаешь вид, словно тебя невозможно ничем удивить, не оцениваешь. Ты наблюдаешь, потому что тебе интересно. – Это было сказано без оттенка иронии или осуждения. – Но тебе не помешало бы иногда смотреть не только вверх, но и под ноги, – добавил Кондор и улыбнулся чуть ехиднее. – Вдруг рядом не будет никого, на чей локоть ты сможешь опереться?
Я не успела придумать достойный ответ, даже не поняла. обвинили меня в рассеянности или просто предупредили, что наивно распахнутые глазки могут однажды не заметить чего-то важного.
Мимо пролетела стайка галдящих мальчишек лет так десяти, обогнула нас, чуть не задев, словно мы были не более значимы, чем бочки или ящики, стоящие у стен и порожков. Мы остановились, и Кондор, до сих пор не слишком интересовавшийся вывесками и витринами, вдруг с заинтересованным прищуром задрал голову.
Дверь, как и многие другие двери здесь, была необычная – темно-зеленая, двустворчатая, с цветным окошком витража справа и латунной ручкой-цветком. А вот металлическая табличка, висевшая на стене сбоку, ничем не выделялась: темный прямоугольник с вытравленными на нем буквами «Шамас Раферти, минералы и талисманы».
Я проследила за взглядом Кондора – маг смотрел на висевший над дверью фонарь, внутри которого едва заметно мерцали три кристалла: прозрачный, похожий на горный хрусталь, бледно-лиловый и алый. Я чуть подалась в сторону, пытаясь заглянуть в окно лавки, но увидела только полки, заставленные какими-то коробками и ящиками.
– Вот ты где теперь, – сказал Кондор себе под нос. – Мари, если не против, мы зайдем?
– А… Нет, я только за!
Хотела лавку чудес? Получи и распишись!
Внутри было достаточно тепло, немного сумрачно и не так интересно, как мне бы хотелось. И пусто – хозяин будто бы не боялся ни посетителей с не слишком хорошими намерениями, ни упущенной выгоды. Точнее, через спинку стула был перекинут зеленого цвета сюртук, намекая, что это место занято, но продавца не было видно.
Будь я одна, я бы развернулась и ушла, но Кондор на мой вопросительный взгляд улыбнулся и велел подождать немного. Я пожала плечами и пошла осматриваться: самым притягательным предметом здесь оказалась этажерка со шкатулками, статуэтками и кристаллами – некоторые вещи были подписаны, правда, названия мне ничего не говорили.