– А если объединить усилия секторов? – осторожно спросил я.
– Никогда, – скривилась она, – наши дети рождаются с убеждением, что по ту сторону тундры – смертельные враги. Такие, как я, помнят войну. А там помнят наши ракеты с ядерными зарядами.
– Что за грех висит на Громове?
– Говорят, что первые ракеты запустил именно он. Он отставник, до экспедиции на Парис служил в боевом космофлоте. Но я вам этого не говорила.
– Еще два рейса, – сказал Громов водителю грузовика. Тот кивнул, вытер чумазый лоб и полез в кабину.
Ящики и контейнеры ждали своей очереди. Те, что полегче, грузили на оленьи и собачьи упряжки.
Громов похлопал по обшивке «Джейрана».
– Отличный кораблик. А такие двигатели в мое время только начали обсуждать. Я тогда командовал корветом типа «Урал», неплохая посудина, но этот – что-то замечательное.
– Да, – кивнул я, – машина классная. Скорость и маневренность на уровне. Хороший был сторожевик. Жаль, оружие демонтировано.
Сказал и осекся.
Громов схватил меня за рукав, потащил в сторону от погонщиков. Зашептал:
– Вот, вижу нашего брата-офицера. Ты же все понимаешь, друг. С оружием разберемся: выкинем все лишнее, освободим место, установим. Есть у нас и торпеды, и лазеры – самодельные, конечно, но неплохие.
– Зачем? – не понял я.
– Как это – зачем?! – чуть не захлебнулся Громов, – да на такой машине и желтомордых, и янкесов – на колени. Да и Кормушку, раздолбаев этих без царя в голове – к ногтю. Месяц – и весь Парис наш.
– Это же война. Кровь опять.
– Разумеется, без крови не обойдется. Но не тебе же бояться крови, боевому офицеру. А целая планета к ногам Императрицы – вот это да! Будет, о чем отчитаться по возвращении. Адмиралом станешь, точно тебе говорю. А я – генерал-губернатором.
У него горели глаза, и пальцы его судорожно сжимали мой рукав.
Стало не по себе.
Я вырвал руку. Сказал:
– Нет. Этого не будет.
– Твое последнее слово? – прищурился Громов, – хорошо подумал? Я ведь могу попросить не тебя, а твоего шкипера. А уж девку заставить – раз плюнуть. Против девок методы – мои самые любимые.
Я схватил его за грудки, зашипел в лицо:
– К Саше подойдешь – я тебе нос отгрызу. А печень твою…
Не успел договорить. Громов сунул мне в живот парализатор.
Последнее, что видел – пыхтящего погонщика, укладывающего меня на нарты.
Плохо помню.
Меня волокли по черно-белому коридору, гремели выстрелы. Кто-то кричал:
– Вся власть переходит в руки военного комитета во главе с полковником Громовым!
«Ишь ты, полковника себе присвоил. Почему не адмирала?» – подумал я.
Меня бросили в камеру. Громов явно перестарался с зарядом: я плавал в каком-то забытьи. Опять горели боты в небе Меркурия, и в одном из них – Александра…
Кто-то приходил, бил меня по щекам.
– Ну, ревизор, договариваться будем? Или сдохнуть здесь хочешь?
Сквозь марево забытья грохотали выстрелы – то ли меркурианского десанта, то ли местные.
Не знаю, сколько прошло дней. Но очнулся от жуткого, нестерпимого чувства жажды.
Пытался кричать – выходили какие-то хрипы. Сполз с топчана, добрался до двери. Стучал.
Я бы, наверное, и собственной мочой был рад напиться.
Когда вернулось зрение – разглядел унитаз в углу. С наслаждение черпал затхлую воду. Пил, пока не вырвало.
Дверь заскрипела. Свет ударил, ослепил.
– Денис. Живой.
Я гладил ее по голове, по отрастающему ежику волос, шептал:
– Сашенька моя пришла. Теперь вместе сидеть будет веселее.
– Еще чего, – фыркнула она, – выходите, господин ревизор. Вернее, господин губернатор. Вас ждут великие дела. Ножки-то слушаются, дедушка?
– За дедушку ответишь, – сказал я.
– Новостей много, – объявил главный инженер, – первая: попытка военного переворота пресечена, Громов уничтожен.
Я оглядел зал командного пункта: лица в основном незнакомые.
– А где мой шкипер?
– Капитан «Джейрана» убит при штурме арсенала. Многие погибли, в том числе прежний губернатор. Если бы не ваша Александра, то все могло закончиться печально.
– Чего натворила эта пигалица?
– Ваша «пигалица» голыми руками ликвидировала Громова. Он согласился принять ее для переговоров о прекращении огня. От девушки никак не ждал опасности, и зря. Видимо, Земля сильно изменилась за эти сорок лет, если ваши операторы так владеют боевыми приемами.
Я изумленно уставился на Сашу: она картинно потупила глазки и скромно вздохнула.
– Вторая новость. Совет принял решение избрать вас губернатором с передачей всей полноты власти над российским сектором Париса.
– Меня? – обомлел я, – С какого перепугу? Я всего лишь ревизор четвертой категории.
– Вы, в первую очередь, командор флота.
– В отставке, – уточнил я.
– В нынешних обстоятельствах только одно имеет значение: у вас есть опыт войны в космосе.
– И что? Причем тут мой опыт?
– Дослушайте. Третья новость. На колонию Парис совершено нападение из космоса. Сожжена база Кормушки и десяток трапперов – все, кто не успел уйти на Парис. Противник совершил налет на планету, есть потери у китайцев и американцев. У нас уничтожен корабль на стоянке.
– «Джейран»?!
– Нет, сухогруз. Ваш корабль цел.
Я вздохнул и почесал щетину. Ну и дела.
– Что за противник? Состав его сил? Какова причина нападения?
Главный инженер покачал головой и тихо сказал:
– Мы не знаем.
Покойник Громов был на редкость распорядительным типом. Успел оттащить «Джейрана» в ангар с полами, выстеленными металлическими листами.
Листы эти грохотали нещадно, пока я шел от входа. Александра высунулась из люка и хохотнула:
– Слышу шаги командора.
– Как себя чувствует «Джейран»?
– В порядке. Хоть сейчас на взлет. Громовские умельцы не все успели сломать, а кое-что даже починили. Одна беда – демонтировали гипердвигатель. Вместо него установили торпедные аппараты, готовясь к завоеванию мира.
– А что гипер?
– Вроде цел, но не тестировала. Ставить назад?
– Погоди, – сказал я, – пока не надо. Лучше объясни, как ты управилась с Громовым?
– Это было нетрудно. Он начал проявлять повышенный интерес к моим женским достоинствам, а в таком состоянии мужчины очень уязвимы.
– А ты, конечно, была рада? – буркнул я, – Повышенный интерес со стороны такого красавца дорогого стоит.
– Ого! Каменный сердцем командор умеет ревновать? – захихикала Саша.
Я так разозлился, что забыл спросить, откуда у нее привычка убивать голыми руками пожилых диктаторов.
– Я просмотрел материалы по нападениям из космоса. И ни хрена не понял.
– Неудивительно, – вздохнула Александра, – они ставят помехи, как боги. Один серый туман. Непонятно даже, сколько у них кораблей.
– Вот именно. Откуда они такие, как думаешь?
– Вариантов масса. Только в нашей Галактике сто миллиардов звезд.
Чертовы инопланетяне. Жгут, ничего не объясняя, не предъявляя требований. Впрочем, с чего они будут идти на общение? Видимо, мы настолько различны, что контакт невозможен.
– Неясно даже, уязвимы ли они от наших торпед и лазеров, – сказал я, – ни одного попадания.
– Так куда стрелять-то? В туман?
– Ладно, надо ввязаться в бой, а там поглядим. Но сначала – объединиться всем секторам.
– Вот за что я вас уважаю, мой командор, так это за ясность мыслей, – сказала она, – непонятно только, с какого перепугу соседи решат нам доверять.
Тут она была права.
Но я обязан попробовать.
– Какое еще объединение?!
Китаец сощурил глаза до состояния танковых смотровых щелей. Швырнул мне пластиковый листок:
– Вот список инцидентов за полгода. Пограничные стычки через день. Разгром вашими погонщиками кабака на космодроме, есть жертвы. Позавчера – опять перестрелка, двое раненых.
– Может, вы для начала ответите за первую войну? За пять тысяч сгоревших в ядерной вспышке, за умерших от лучевой? – подхватил американец, – За каждого третьего ребенка, рождающегося уродом?
– Кто бы говорил, – зашипел китаец, – всем известно – янки напали первыми. А светильники кто уничтожил? Теперь планета замерзает, льды возвращаются.
Они готовы были вцепиться друг в друга, шаря по пустым кобурам и ножнам – оружие все сдали на входе.
А у меня грохотали в голове взрывы станции на Каллисто, разбитой американской бомбардировкой. И горели, горели пацаны в десантных ботах на Меркурии, попавшие в китайскую ловушку…
– Подождите, – сказал я, – дайте мне слово.
– Хватит слов, – подскочил американец, – я поговорю на развалинах твоей базы, перед тем, как перерезать тебе глотку, русский.
Я врезал ему в солнечное и добавил по шее. Усадил на стул и заявил:
– Сначала ты меня выслушаешь. Сядьте все!
Они, явно удивленные, опускались на свои места.
– Я, Денис Крюков, командор императорского флота в прошлом и губернатор российского сектора в настоящем, приношу свои извинения. За сожженную на орбите Каллисто третью китайскую эскадру. За уничтоженный мной линкор «Нью-Йорк». За сотни землян, погибших от моей руки.
Они молчали.
Я набрал воздуха и продолжил:
– Еще от лица русского сектора я выражаю сожаление за действия нашего Громова, который начал войну тридцать лет назад. Да, первыми были мы. Наша вина огромна. Но если вы не примете наше раскаяние и не пойдете на союз, инопланетяне уничтожат Парис.
Я встал перед ними на колени и склонил голову.
Через десять секунд заскрипел стул – американец опустился рядом со мной. И еще кто-то.
И еще.
Чужаки болтались на дальних подступах к Парису, прикрытые облаком помех. Пока не нападали – то ли выжидали чего-то, то ли накапливали силы.
Передышку мы использовали по полной программе.