Легенда о мастерах меча передавалась среди кунсанцев из поколения в поколение. Даже в «Предании о Великом Владыке», основателе Кунсана, существовало упоминание о мастерах меча. Но после появления императора Син Цзуня, первого правителя династии Пилин, о мастерах меча говорили все реже, и постепенно они ушли за занавес памяти.
Изначально в одном поколении должны были существовать лишь два мастера меча – мужчина и женщина, каждый из которых наследовал определенный стиль владения мечом. Они дополняли друг друга, как день и ночь, свет и тень. Однако после смерти мастера меча Юнь Иня на замену ему встал лишь один Цзунь Юань. А составившая ему пару женщина, Му Янь, исчезла и никогда не появлялась на просторах империи.
Согласно легенде, чтобы соблюсти традицию наследования, мастер меча Цзунь Юань взял двоих учеников – юношу и девушку. Старшим из них как раз и оказался Сицзин, ставший последним генералом династии Мэнхуа. После падения империи традиция наследования навыков и техники мастеров меча прекратила свое существование.
Странствующие воины Облачной пустоши поговаривали, что Сицзин использовал заклинание «Летаргический сон» и преспокойно спал в укромном месте, не желая возвращаться в страну, захваченную Ледяными варварами. Кто бы мог подумать, что в игорном доме округа Персикового источника они смогут встретить сияющий меч с иероглифом «столица».
Узнав, кто перед ними, странствующие воины стали отбивать земные поклоны великому генералу.
– Презренные слуги посмели угрожать вам мечом! Выколите наши глаза, обезглавьте нас, поганых неразумных псов!
– Ну зачем же так! Ладно, все-таки Тин пнула тебя пару раз, так что мы квиты, – ответил Сицзин, почесав голову. Похоже, он не собирался сдаваться. – Ну как, продолжим игру? Вот моя ставка, ты готов поставить сто тысяч чжу против него?
– Ни один странствующий воин не смеет даже коснуться сияющего меча вашего превосходительства! – занервничали коленопреклоненные воины и стали с еще большим усердием отбивать поклоны. – Если у вашего превосходительства денежные трудности, то мы готовы преподнести вам все наше состояние. Лишь просим вас принять нас в свои ученики! Если вы не согласитесь, то мы вечно будем стоять здесь перед вами на коленях!
Для странствующего воина навыки владения мечом ценились выше жизни, а ради того, чтобы попасть в ученики к мастеру меча, любой из них был готов пожертвовать чем угодно. Сицзин почесал голову, глядя на группу воинов, которые смотрели на него жутковатыми умоляющими взглядами.
«Плохи дела, еще одна напасть на мою голову!»
– Тин, убегаем! – закричал Сицзин, хватая сияющий меч, и побежал на улицу.
– Слушаюсь! – коротко ответила девушка с синими волосами и сорвалась с места вслед за хозяином. Они так стремительно промчались мимо посетителей, что тех обдало ветром, и исчезли, словно их и не было.
Выбежав из игорного зала, они помчались к главным воротам, но Тин вдруг остановила хозяина и потянула его на лестницу со словами:
– Сюда, хозяин!
– Зачем нам наверх? – удивился Сицзин.
Тин, не останавливаясь, ответила ему:
– Я хочу увидеть «того человека», хозяин! Вы забыли? Я же говорила вам об этом вчера вечером!
Они уже были на втором этаже. Сицзин, поняв намерения Тин, остановился в коридоре и сказал:
– Тогда иди одна, я подожду тебя здесь.
Тин опустила взгляд и прошептала:
– Вы все еще не хотите видеть его, хозяин?
Сицзин поднял руку и погладил Тин по голове, но в глазах у него заплясали дьявольские огоньки.
– Иди одна. Я боюсь, что если я увижу его, то могу…
– Можете что?
Казавшаяся глухой стена вдруг раздвинулась, открывая проход в секретную комнату, на пороге которой, приподнимая занавес, показался молодой кукловод. Он направил свой пустой безжизненный взгляд на мастера меча в черном и спокойно произнес:
– Сколько лет, сколько зим, генерал Сицзин!
– Проклятая скотина! – закричал Сицзин, резко переменившись в лице, затем выхватил из ножен сияющий меч и, словно молния, набросился на слепого кукловода.
От ауры сияющего меча длинные аквамариновые волосы Сумо поднялись и стали развеваться, словно флаг. Госпожа Жуи пронзительно закричала, а Сумо даже пальцем не шевельнул. Меч коснулся кончика его носа и застыл. Но мощная энергия меча все же рассекла его прекрасное лицо на две части от лба до подбородка. Показавшиеся из раны капли крови текли по носу и капали с его кончика.
– Что, кишка тонка? – с холодной улыбкой спросил Сицзин, убирая меч. Его ястребиные глаза неотрывно смотрели на Сумо. – Если ты хочешь поразить меня своим ангельским белым лицом, то я просто-напросто убью тебя!
– Хозяин! – воскликнула Тин и дрожащими руками оттащила Сицзина назад. – Не убивайте его! Он юный царь морского народа!
– Хе-хе, зря волнуешься, у меня вряд ли получится убить его, – сказал Сицзин, отталкивая ее руку. Он уселся в кресло, взял со столика флягу с вином и принялся большими глотками опустошать ее. – Посмотри на его лицо!
Тин обернулась. У нее перехватило дыхание: в один миг кровавая рана на лице Сумо затянулась без следа.
– Неплохая техника! – похвалил Сумо. – Достойный наследник мастеров меча. Интересно, кто был твоим наставником: мастер Цзунь Юань или мастер Му Янь?
Сицзин усмехнулся и покосился на Тин.
– Ты же хотела посмотреть на своего молодого господина, – проворчал он. – Давай скорее: я, как допью это вино, сразу пойду.
– Хозяин… – произнесла Тин виноватым голосом. Она хорошо знала характер Сицзина и понимала, что если он однажды возненавидел кого-то, то никакие уговоры и доводы не заставят его изменить свое мнение об этом человеке.
Девушка повернулась к Сумо, почтительно сложила руки и поклонилась.
– Юный царь, у моего хозяина дурной нрав, не сердитесь! – извинилась она. – Я Тин, командир третьего отряда Армии Возрождения, специально прибыла сюда для встречи с вами!
Удивленная госпожа Жуи прикрыла рот руками: русалки всегда содержались в строгости и редко могли себе позволить самостоятельные путешествия. А после того, как двадцать лет назад шаман У Пэн подавил восстание русалок, их численность сократилась на одну пятую. Лишь спустя десять лет Армия Возрождения вновь была собрана, и, чтобы власти империи Цанлю не смогли ее обнаружить, ее деятельность велась в обстановке строгой секретности. Личность каждого воина высокого ранга скрывалась. Например, госпожа Жуи, являясь командиром, отвечающим за продовольствие и снабжение в тылу, имела контакт лишь с посланниками западных и восточных сил и не знала, кто еще состоит в их рядах.
– Придется мне всех разочаровать – никакой я вам не царь, – с равнодушием отреагировал на пылкое и почтительное приветствие Сумо. – Это вы сами решили поднять меня на пьедестал; я к этому отношения не имею. Я вовсе никакой не герой и не спаситель, каким вы в вашей Армии Возрождения меня представляете.
Тин была ошеломлена этим ответом.
– У молодого господина Сумо престранный характер, не пугайся, барышня Тин, – поспешила успокоить девушку госпожа Жуи. – Не волнуйся: когда придет время, молодой господин Сумо возглавит нашу армию в великой битве за обретение свободы и возвращение в Лазурное море. Не так ли, молодой господин?
Услышав вопрос госпожи Жуи, Сумо долгое время молчал, но не стал возражать ей. Прижав к себе марионетку, он медленно кивнул.
– Давай выйдем ненадолго, чтобы молодой господин Сумо и твой хозяин могли спокойно поговорить, – тихим голосом попросила госпожа Жуи, облегченно выдохнув. Она взяла девушку за руку и потянула ее к выходу. – Барышня Тин, посланник западных сил должен был явиться сегодня сюда, чтобы поприветствовать юного царя. Но по непонятно какой причине он до сих пор не пришел. Может, ты знаешь, что произошло?
У Тин округлились глаза от удивления.
– До сих пор не пришел? Это невозможно! Его превосходительство посланник западных сил всегда вовремя выполняет все договоренности!
После ухода госпожи Жуи и Тин в комнате повисла тишина, как если бы время и пространство застыли на месте.
Допив последний глоток «Красного лица», Сицзин удовлетворенно вздохнул и, покосившись на кукловода, играющего с марионеткой, с холодной усмешкой произнес:
– Что ж, у тебя хватает ума признать, что ты вовсе никакой не герой.
Сумо слегка пошевелил пальцами, и маленький человечек выполнил несколько кульбитов на столе.
На лице кукловода появилась презрительная улыбка, и он с самоуничижением заявил:
– Конечно нет! Только ты, генерал, можешь претендовать на это звание. Той битвы в Лиственном городе сто лет назад достаточно, чтобы навеки вписать твое имя в историю Кунсана.
– Э-э, – замялся Сицзин, почесывая голову. Он явно не ожидал от собеседника такого ответа и почувствовал неловкость. – Той… Так мы же проиграли. Зачем вспоминать об этом?
– Хотя в то время я находился в заточении в походном дворце князя Цин, я тоже слышал об этой битве, – продолжил Сумо, сосредоточенно манипулируя куклой. – К тому времени четыре удельных княжества уже пали, а Лиственный город, который стоял на пути к столице и являлся важным стратегическим пунктом, был окружен стотысячным войском. А генерал во главе бравой конницы из всего лишь трех тысяч всадников выступил против армии Ледяных варваров и держал сопротивление более года.
– Ну так-то… – замялся Сицзин, как будто не желая вспоминать события столетней давности, и сделал большой глоток вина из новой фляги. – Какая бы ни была страна, простой народ не должен держать ответ за ее грехи. А что касается воина, то он в любом случае должен сражаться за родину до последней капли крови – это его долг.
Сумо улыбнулся, не поднимая головы.
Хотя Сицзин и не считал себя героем, нельзя было отрицать, что этот обедневший и опустившийся мужчина был тем, из-за кого сто лет назад случился коренной перелом в войне кунсанцев и Ледяных варваров во время битвы, получившей название «Расколотое зеркало», и заслуживает того, чтобы войти в анналы истории.