[55]Положив книжку на прилавок, он спросил:
—Что вам угодно, сэр?
—Когда вы сможете это проявить?— спросил Кэмпбелл, показывая ему пленку.
—Mande?[56]
Кэмпбелл ухватился за край прилавка.
—Сегодня будет готово?— медленно произнес он.
—Завтра. В это же время.
Кэмпбелл вытащил из бумажника двадцатку и положил ее на изрезанную столешницу.
—Как насчет сегодня вечером?
—Momentito.— Парень пощелкал клавишами компьютера. Этот сухой звук вызвал у Кэмпбелла отвращение.— Вечером, хорошо?— спросил мальчик.— A las seis.— Он прикоснулся к своим часам и пояснил: — В шесть.
—Идет,— ответил Кэмпбелл.
Купив за пять долларов бутылку «Канадиан Клаб», он вышел на улицу. Он чувствовал себя похожим на лист слабо тонированного стекла, солнце словно светило сквозь него. Разумеется, он поступил по-идиотски, доверив пленку пацану, но он чувствовал, что ему необходима та фотография.
Ему нужно было знать.
Он бросил якорь как можно ближе к тому месту, где они ныряли позавчера вечером. У него было два полных баллона и еще примерно полбутылки виски.
Нырять пьяным и в одиночку — это противоречило всем правилам, которые ему пытались здесь внушить, но мысль о простой смерти от утопления казалась Кэмпбеллу смехотворной, он даже не думал об этом.
Джинсы и фуфайка, в которых он обычно нырял, еще влажные и солоноватые после вчерашней ночи, душили его. Он быстро влез в костюм и перекатился через борт.
Прохладная вода оживила его, омыла. Выпустив воздух из жилета, он направился прямо ко дну. Он отупел от виски и бессонной ночи и несколько минут барахтался в песке, прежде чем обрести равновесие.
На краю обрыва он остановился, затем нырнул и поплыл вправо. Воздух расходовался слишком быстро; чем глубже он погрузится, тем больше кислорода ему понадобится.
Внимание его привлекла ярко-красная банка из-под кока-колы, застрявшая в коралловом кусте. Он смял ее и засунул за пояс, внезапно ощутив гнев на компанию, походя уничтожавшую остров, гнев на себя за то, что позволил им манипулировать собой, гнев на Бет за то, что она ушла от него, и на весь мир, и на человечество. Он с силой заработал ногами, разгоняя косяки мальков ставриды и синих хирургов и не замечая причудливого, сверкающего всеми цветами радуги дна, проплывавшего под ним.
Это усилие немного отрезвило его, и он притормозил, размышляя о том, что надеется здесь найти. «Все бесполезно»,— подумал он. Он гоняется за призраком. Однако он не повернул назад.
Он еще плыл, когда наткнулся на сеть.
Она была почти невидима — моноволокна, образующие квадраты размером фут на фут,— но достаточно прочна, чтобы удержать акулу или косяк морских свиней. Он попробовал разрезать ее зазубренной стороной ножа, но безрезультатно.
Кэмпбелл находился у западной части острова, где располагался исследовательский комплекс компании. Сеть, насколько он мог видеть, тянулась вдоль рифа и уходила дальше, в открытое море.
«Значит, она настоящая»,— подумал он. Они натянули сеть, чтобы она не уплыла. Но как же она пробралась наружу?
Когда он в последний раз ее видел, она направлялась вниз. Он взглянул на манометр — в баллоне оставалось меньше пятисот фунтов воздуха. Достаточно для того, чтобы опуститься примерно на сто футов и сразу же подняться обратно. Самым разумным решением было вернуться на катер и взять новый баллон.
Но Кэмпбелл двинулся дальше.
Он плыл мимо сети; тонкие нити сверкали в свете фонаря. Они, казалось, росли прямо из кораллов,— как это было сделано, он представить себе не мог. Он постоянно переводил взгляд с глубиномера на сеть. Если опуститься глубже, чем на сто футов, то у него не только израсходуется кислород, но и начнется кессонная болезнь.
На стофутовой отметке он подключился к резервному баллону. Триста фунтов; обратный отсчет пошел. Красные кораллы исчезли, остались только синие и пурпурные. Вода стала заметно темнее, холоднее, с каждым вдохом воздух врывался в его легкие, словно гейзер. Еще десять футов, сказал он себе, и на цифре 125 увидел дыру в сети.
Баллон зацепился за нить, и Кэмпбелл, подавляя панику, отступил назад и попытался прорваться снова. Он уже чувствовал, как сжимаются его легкие, как будто он пытался дышать, закрыв рот куском полиэтилена. Ему приходилось видеть баллоны, из которых высосали весь воздух — стенки их были вогнуты; их находили на ныряльщиках, застрявших под камнями или запутавшихся в рыболовных сетях.
Баллон проскочил, и Кэмпбелл, высвободившись, устремился вверх вслед за пузырьками воздуха. Крошечный узелок в его легких расширился, когда давление понизилось, но этого было недостаточно для того, чтобы он перестал задыхаться. Он втянул в легкие остатки воздуха из баллона и заставил себя выдохнуть, чтобы вывести из организма азот.
На глубине пятидесяти футов Кэмпбелл направился в сторону коралловой стены, завернул за угол и оказался в укромной лагуне.
На несколько бесконечных секунд он забыл о том, что у него кончился воздух.
Дно лагуны представляло собой ковер из зеленых прямоугольников — ламинарии, мхи, нечто, напоминавшее гигантскую капусту. Мимо него проплыл косяк красных луцианов, руководимый какой-то металлической коробочкой с длинной антенной, на конце которой мигал огонек. На дне океана работали подлодки с длинными, тонкими металлическими руками, прореживая посадки и загрязняя воду удобрениями. Два дельфина плыли в компании аквалангистов, и, казалось, животные разговаривали с людьми.
Почувствовав резкую боль в груди, Кэмпбелл развернулся к ним спиной и, изо всех сил колотя ногами, направился вверх, стараясь держаться как можно ближе к камням. Он хотел остановиться на минуту на глубине десяти футов, чтобы ослабить проявления кессонной болезни, но это было невозможно. У него кончился воздух.
Он вырвался на поверхность менее чем в ста футах от бетонного причала. За спиной у него тянулся ряд буев, отмечавших сеть,— он огибал дальнюю часть лагуны и уходил в море.
Над пустынной пристанью, жарившейся на солнце, поднимался пар. Лишившись кислорода, Кэмпбелл не мог вернуться обратно тем же путем, каким пришел; если бы он попытался плыть, его бы сразу заметили. Необходимо было найти другой баллон или другой выход.
Спрятав свое снаряжение под куском полиэтилена, Кэмпбелл пересек раскаленную бетонную площадку и пошел к расположенному за ней зданию — длинному, низкому складу, забитому деревянными ящиками. Слева на стене висели акваланги, и Кэмпбелл как раз направился к ним, когда раздался голос:
—Эй, ты! Стоять!
Кэмпбелл метнулся за кучу ящиков, увидел облицованный кафелем коридор, ведущий в заднюю часть здания, и бросился бежать. Но он успел сделать лишь три или четыре шага, когда откуда-то возник охранник в униформе и направил ему в грудь револьвер тридцать восьмого калибра.
—Можете нас оставить.
—Вы уверены, доктор Кимберли?
—Все в порядке,— сказала она.— Если понадобится помощь, я вас позову.
Кэмпбелл скрючился в пластиковом стуле напротив нее. Офис был обставлен строго функционально, водонепроницаемые стены защищали помещение от плесени. Сквозь широкое окно за спиной Кимберли виднелась лагуна и ряд буев.
—Что вы видели?— спросила она.
—Не знаю. Видел нечто вроде огорода. Какие-то машины.
Она подвинула к нему фотографию, лежавшую на столе. На фото было изображено существо с женской грудью и рыбьим хвостом. Лицом «русалка» очень напоминала Кимберли, так что вполне могла оказаться ее сестрой.
Или клоном.
Внезапно Кэмпбелл понял, что у него серьезные неприятности.
—Мальчишка из аптеки работает на нас,— объяснила Кимберли.
Кэмпбелл кивнул. Конечно. Иначе откуда у него компьютер?
—Можете оставить фотографию себе,— сказал он, моргнув, чтобы стряхнуть с ресниц каплю пота.— И негатив.
—Давайте смотреть на вещи реально,— произнесла она, пощелкав клавишами компьютера и взглянув на экран.— Даже если мы оставим вас на работе, нам вряд ли удастся сохранить ваш брак. А у вас еще двое детей, необходимо платить за их обучение…— Она покачала головой.— Вы владеете важной информацией. Есть очень много людей, которые готовы за нее заплатить, а вами легко манипулировать. Мы не можем рисковать, мистер Кэмпбелл.— Она словно излучала боль и предательство; он чувствовал стыд, ему хотелось спрятаться, уползти от нее.
Она поднялась и взглянула в окно.
—Здесь мы строим новое будущее,— продолжала она.— Будущее, которое пятнадцать лет назад мы не могли даже представить себе. Это слишком ценная вещь, чтобы позволить одному человеку все испортить. Пища в изобилии, дешевая энергия, доступ к компьютерной сети по цене телевизора, новая форма правительства…
—Я видел ваше будущее,— перебил ее Кэмпбелл.— Ваши катера погубили риф вокруг отеля. Ваши банки из-под кока-колы засорили кораллы. Ваши браки распадаются, ваши дети становятся наркоманами, ваше телевидение — дерьмо. Я обойдусь без него.
—Вы видели мальчишку в аптеке? Он изучает интегральное исчисление, а его родители не умеют ни читать, ни писать. Мы испытываем на людях вакцину, которая, возможно, поможет излечить лейкемию. У нас есть лазерная хирургия и технологии трансплантации, способные буквально совершить революцию в медицине.
—Значит, онаименно так появилась на свет?— спросил Кэмпбелл, указав на фотографию.
Кимберли понизила голос.
—Это результат нескольких процессов, разве вы не понимаете? Для получения трансплантатов нам необходимо было клонировать клетки донора. А для клонирования — провести манипуляции с генами…
—Они клонировали ваши клетки? Для эксперимента?
Она медленно кивнула.
—Но произошло нечто непредвиденное. Она росла, но перестала развиваться, нижняя часть тела осталась такой же, как у эмбриона. Нам ничего не оставалось, кроме как… воспользоваться ситуацией.