Йона уже знал, что на самой детской площадке камеры ничего не записали — она располагалась в «слепой зоне» за Школой экономики. Но дело происходило в центре Стокгольма, а бóльшая часть центра все-таки находится под прицелом видеокамер.
Основываясь на температуре тела Йенни Линд, норрмальмские эксперты определили, что смерть наступила ночью, в три часа десять минут. Однако окончательное суждение о времени смерти, с учетом всех параметров, должен был вынести Нолен.
— Может, это и есть, как вы говорите, jättipotti[2], — начал Юхан. — На игровую площадку камеры не направлены, так что у нас нет записей, на которых кто-нибудь приближался бы к месту преступления или покидал его… Но на записи на несколько секунд появляется жертва… а также свидетель, если только мы сможем его найти.
— Отлично. — Йона уселся рядом с Юханом.
— Еще мы отследили людей, которые появлялись в этом районе до и после убийства… некоторые, прежде чем исчезнуть, попали на несколько камер.
Юхан взял пакетик «Поп-рокс», надорвал уголок и высыпал конфеты-шипучки в рот. Пока он вводил команду, леденцы у него во рту задевали о зубы и тихо шипели.
— О каком временном промежутке идет речь? — спросил Йона.
— Я отслеживал записи с девяти вечера, когда народу на игровой площадке было много, в первый час — не одна сотня… И закончил половиной пятого утра, когда на площадку уже слетелись полицейские.
— То, что надо.
— Еще я смонтировал записи с разных камер так, чтобы проще было отследить каждого конкретного человека.
— Спасибо.
— Начнем с жертвы. — И Юхан запустил запись.
На экране компьютера пошла темная запись; цифры вверху отсчитывали время. Камера, установленная на Свеавеген, снимала вход в метро на Родмансгатан. На периферии изображения виднелись парк и торец Школы экономики с апсидой актового зала.
Изображение было довольно четким, хоть и темным.
— Она скоро появится, — прошептал Юхан.
Три часа ночи. Дождевые капли, освещенные фонарем, казались косыми царапинами.
Перед закрытым киоском «Прессбюро» и общественным туалетом со стальной дверью блестел асфальт.
Какой-то мужчина в теплой куртке и желтых резиновых перчатках порылся в урне, прошел вдоль стены с оборванными рекламными объявлениями и полусмытыми граффити и скрылся.
Глухая ночь, дождь льет как из ведра. Город обезлюдел.
По улице проехал белый фургон.
Трое пьяных прошли в сторону «Макдональдса».
Дождь припустил сильнее, и город сделался еще мрачнее.
На стене, обращенной к пруду, подрагивал бумажный стаканчик.
Вода утекала в решетку уличного стока.
Кто-то вошел в кадр слева, обогнул вход в метро и встал под водосточным желобом, спиной к стеклянной двери.
По Свеавеген проехало такси.
Свет фар скользнул по лицу и светлым волосам.
Йенни Линд.
Жить ей оставалось всего десять минут.
Лицо девушки снова оказалось в тени.
Йона подумал о ее недолгой борьбе: ноги дергались так, что кроссовки упали на землю.
Когда кровь начинает хуже поступить в мозг, удушье не нарастает постепенно, как при задержке дыхания, а ощущается как взрыв. Человека охватывает паника, а потом в глазах делается черно.
Поколебавшись, Йенни шагнула под дождь, повернулась спиной к камере, прошла мимо «Прессбюро», по пешеходной дорожке у пруда и скрылась из кадра.
Камера, установленная на Публичной библиотеке, зафиксировала Йенни с некоторого расстояния.
Картинка была нечеткой, но на лицо и волосы лег свет уличного фонаря. Потом девушка исчезла в слепой зоне у детской площадки.
— Больше у нас про нее ничего нет, — сказал Юхан.
— Ясно.
Йона в задумчивости просмотрел запись еще раз. Йенни явно знала, куда идет. Но медлила ли она из-за дождя или потому, что слишком рано пришла?
Что привело ее на детскую площадку посреди ночи?
Она должна была с кем-то встретиться?
Все это, думал Йона, очень похоже на ловушку.
— О чем задумался?
— Ни о чем, просто пытаюсь удержать первое впечатление. — Йона встал со стула. — В этих записях есть что-то, что сейчас может не иметь для нас значения, а потом окажется решающим… что-то, что мы увидели и почувствовали при первом просмотре.
— Тогда скажи, когда захочешь продолжить.
Юхан разорвал еще один пакетик, запрокинул голову и ссыпал леденцы в рот. Конфеты, лопаясь, зашипели у него между зубами.
Йона смотрел в стенку, думая о маленьких руках Йенни и о белых следах от браслетов.
— Давай следующую запись, — сказал он и сел.
— Тут у нас женщина, которая обнаружила жертву… она появляется на детской площадке всего через несколько минут после убийства.
Камера видеонаблюдения засекла женщину, когда та бежала между рядом припаркованных машин и стеной парка.
Женщина замедлила шаг и оглянулась через плечо, словно ее преследовали.
Дождь стучал по крышам машин.
Женщина пошла быстрее, потом пробежала небольшой отрезок дороги и пропала из кадра: на лестнице, спускавшейся к площадке, была «слепая зона».
— Перескакиваем на пятьдесят минут вперед, — прокомментировал Юхан. — Когда она понимает, что не может спасти повешенную.
На экране компьютера появилось изображение с камеры, направленной на вход в метро. Вокруг стока у пешеходного перехода растеклась большая лужа.
Женщина мелькнула на мокром газоне позади «Прессбюро». Идя по пешеходной дорожке, она, похоже, прижимала к уху телефон. Потом она показалась возле общественного туалета, постояла, опираясь одной рукой о шкаф распределителя, съехала на землю и села, прислонясь спиной к грязной стене.
Закончив разговор, она опустила телефон и сидела, неподвижно глядя в дождь, пока не показалась первая полицейская машина.
— Это она вызвала SOS Alarm. Ты слушал запись разговора? — спросил Юхан.
— Пока нет.
Юхан щелкнул по значку аудиофайла, и через секунду на фоне потрескивания послышался спокойный голос оператора: «Что у вас произошло?»
— Я больше не могу. Я пыталась… — хрипло сказала женщина.
Фоновый звук воспроизводил все то, что они только что видели на записи: женщина покидает детскую площадку, идет через газон, садится спиной к стене.
— Вы можете сказать, где находитесь? — спросил оператор.
— Тут девушка — по-моему, мертвая… боже мой, ее повесили, я пыталась приподнять ее… мне никто не помог, и я…
Голос прервался, женщина заплакала.
— Можете повторить?
— У меня просто сил больше не осталось, — всхлипнула женщина.
— Скажите, где вы находитесь. Только так мы сможем помочь.
— Свеавеген, что ли… у пруда в… как его… в парке при Обсерватории.
— Видите что-нибудь знакомое?
— Киоск «Прессбюро».
Оператор службы спасения пытался говорить с женщиной и дальше, пока в парк не прибудет первая полицейская машина, но женщина перестала отвечать ему и опустила руку с телефоном на колени.
Юхан высыпал себе в рот еще леденцов и открыл последний из смонтированных файлов, хранившихся на жестком диске.
— Проверим возможных свидетелей? — предложил он. — В минуты, когда происходило убийство, возле площадки появляются всего три человека.
Очередная камера зафиксировала высокую женщину в белом дождевике по ту сторону Школы экономики, на Кунгстенсгатан. Женщина бросила на землю окурок; огонек вспыхнул и погас. Женщина не торопясь прошла по тротуару и скрылась в «слепой зоне» в две минуты четвертого.
— Она не возвращается, — прокомментировал Йонсон.
Картинка на экране увеличилась, потемнела. Дальняя камера показала бездомную, на которой было несколько слоев теплой одежды. Бездомная появилась за Библиотекой.
— Вряд ли детская площадка оттуда просматривается, но я и бездомную проверил, — сказал Йонсон.
— Хорошо.
Камера показала вход в метро. В пегой темноте позади киоска «Прессбюро» угадывалась фигура бездомной.
— А вот и номер третий, — сказал Юхан.
В кадре между подъемником и входом в метро появился мужчина с зонтиком и черным лабрадором на поводке. Мужчина подождал, пока собака обнюхает основания почтовых ящиков позади «Прессбюро», потом оба прошли мимо туалета и дальше, на дорожку.
Метров через двадцать мужчина остановился и обернулся в сторону площадки.
Время — восемь минут четвертого.
Йенни Линд оставалось жить две минуты. Наверное, в этот миг ей на шею надевали петлю.
Собака тянула поводок, но мужчина замер на месте.
На дорожке появилась бездомная; она порылась в черном мусорном мешке и что-то энергично растоптала.
Мужчина с зонтиком и собакой взглянул на нее и снова повернулся к площадке.
В эту минуту он наверняка видел все, что там происходит, но понять это по его лицу было невозможно.
По Свеавеген, окатив тротуар грязной водой, проехало такси.
В восемнадцать минут четвертого мужчина отпустил поводок, медленно зашагал в сторону и скрылся за «Прессбюро».
— Девушка умерла, а преступник, скорее всего, покинул площадку, — прокомментировал Юхан.
Собака, волоча поводок за собой, не торопясь обнюхивала газон. Лужи пузырились под ливнем. Бездомная снова скрылась в направлении Библиотеки. В двадцать пять минут четвертого мужчина появился снова: голова опущена, с зонтика льет на спину. Он не торопясь зашагал туда, откуда появился.
— Вообще говоря, за это время он успел бы дойти до трупа, — заметил Йона.
Собака бежала за хозяином до Свеавеген. У входа в метро он нагнулся и подобрал поводок. Спокойное лицо несколько секунд было отчетливо видно в сером свете, падавшем через стеклянные двери.
— Вы должны найти его. — Юхан остановил запись.
— Сначала, когда он не отреагировал на убийство, я решил, что он слепой. Но нет, он заметил бездомную, когда та появилась на дорожке.
— Он все видел, — прошептал Юхан и взглянул в серые, как лед, глаза Йоны.
16
После ужина Памела не торопясь убрала со стола, навела на кухне порядок и запустила посудомойку.