— Я бы предположил, что она умерла в двадцать минут четвертого, — сказал Нолен.
— Двадцать минут четвертого? — повторил Йона и положил ручку.
— Да.
— Когда ты говоришь «я бы предположил», это надо понимать как «я уверен». — Йона встал.
— Да.
— Я должен поговорить с Ароном, — сказал Йона и нажал «отбой».
С этой минуты на свидетеля с записи следует смотреть как на подозреваемого. Надо объявить его в розыск, может быть, даже общегосударственный.
В три часа восемнадцать минут мужчина отпустил поводок и вошел в слепую зону, по направлению к детской площадке. Так как Йенни Линд умерла две минуты спустя, у мужчины не было времени устанавливать лебедку на лазалке, но он успел бы подойти к ней, покрутить ручку — и в этом случае оказаться именно тем, кто убил девушку.
21
Памела взглянула на часы. Дело шло к вечеру, она осталась в архитектурном бюро одна. На улице стояла такая жара, что конденсат струйками стекал по прохладному оконному стеклу. Через минуту — созвон по скайпу с Мией. Памела допила остатки водки из стеклянной баночки, сунула в рот еще одну мятную конфету, села за компьютер и открыла программу.
Экран потемнел, а потом Памела увидела немолодую женщину в больших очках — представительницу соцслужбы.
Женщина вымученно улыбнулась Памеле и гулким в динамиках голосом стала рассказывать, как проходят такие беседы. Где-то на краю картинки маячила Мия. Розово-голубые волосы свисали вдоль бледных щек девочки.
— Это чего, обязательно? — спросила Мия.
— Садись, — распорядилась соцработница и встала. Мия со вздохом села на стул — так, что в камеру она попала только наполовину.
— Здравствуй, Мия, — начала Памела и широко улыбнулась.
— Здрасьте, — отозвалась Мия, глядя в сторону.
— Ну, я вас покидаю, — сказала соцработница и вышла.
Несколько секунд обе молчали, потом Памела заговорила:
— Я знаю, ситуация довольно странная. Но смысл в том, чтобы мы поговорили, получше познакомились друг с другом — это часть процесса.
— Whatever[3], — вздохнула Мия и сдула с глаз прядь волос.
— Ну… как у тебя дела?
— Нормально.
— В Евле жара такая же, как в Стокгольме? Здесь просто парилка, работать сил нет, люди, чтобы выдержать, купаются в фонтанах.
— Жизнь — боль, — проворчала Мия.
— Я сейчас у себя в кабинете, — продолжала Памела. — Я уже говорила, что работаю архитектором? Мне сорок один год, пятнадцать лет я замужем за Мартином, мы живем на Карлавеген в Стокгольме.
— Окей, — отозвалась Мия, не поднимая глаз.
Памела кашлянула и откинулась на спинку стула.
— Тебе стоит знать, что у Мартина душевное расстройство. Он хороший человек, но его мучают навязчивые мысли, у него обсессивно-компульсивное расстройство, из-за которого он очень неразговорчив, а иногда у него случаются панические атаки. Но он идет на поправку…
Она замолчала и тяжело сглотнула.
— Мы не идеальные люди, но любим друг друга и надеемся, что ты захочешь жить с нами. Во всяком случае, попробуешь — может, тебе понравится. Что скажешь?
Мия пожала плечами.
— У тебя будет своя комната… с красивым видом на крыши… — Памела почувствовала, что ее улыбка утратила искренность. — Ну а в остальном мы совершенно обычные люди, любим ходить в кино и кафе, любим путешествия и ходить по магазинам… А тебе что нравится?
— Чтобы, когда я сплю, никто не пытался бы меня изнасиловать, вот что мне нравится… Ютуб, ну всякое такое.
— А еда какая тебе нравится?
— Мне пора, — сказала Мия и сделала движение встать.
— У тебя есть друзья?
— Парень, его зовут Понтус.
— У вас с ним отношения? Прости, это не мое дело.
— Нет, — сказала Мия.
— Я просто немножко нервничаю, — призналась Памела.
Мия снова села и сдула с лица прядь.
— Ну а каким ты представляешь себе свое будущее? Кем хочешь работать? О чем мечтаешь?
Мия утомленно покачала головой.
— Извините, но у меня не получится…
— Может, хочешь меня о чем-нибудь спросить? Или что-нибудь мне рассказать?
Девочка подняла глаза и объяснила:
— Со мной тяжело. Я отстойная девица, которую никто не любит.
Памела сделала над собой усилие, чтобы не начать убеждать ее в обратном.
— Скоро мне исполнится восемнадцать, и тогда обществу больше не надо будет делать вид, что ему на меня не наплевать.
— Верно.
Мия озадаченно посмотрела на Памелу, помолчала и спросила:
— Почему вы хотите, чтобы я жила с вами? Вы архитекторша, богатая, живете в центре Стокгольма. Если вы не можете родить ребенка, могли бы удочерить какую-нибудь хорошенькую китаянку, правда?
Памела моргнула и задержала дыхание.
— Администратору из соцслужбы я этого не рассказывала, — заговорила она вполголоса. — Когда моей дочери было столько же лет, сколько тебе, я ее потеряла. Я не говорила об этом, потому что не хотела выглядеть странной, не хотела напугать тебя. Конечно, я не верю, что ты заменишь ее… я лишь думаю, что люди, которые многое потеряли, могут помочь друг другу, потому что друг друга понимают.
Мия подалась вперед.
— Как ее звали?
— Алиса.
— Ну хоть не Мия.
— Не Мия, — улыбнулась Памела.
— Что с ней случилось?
— Она утонула.
— Жесть.
Обе помолчали.
— После ее гибели я начала выпивать, — призналась Памела.
— Выпивать, — скептически повторила Мия.
— Вот в этой баночке была водка. Я выпила всю, чтобы набраться духу позвонить тебе. — Памела показала банку.
Она увидала, что Мия немного расслабилась. Девочка откинулась назад и долго наблюдала за лицом Памелы на экране компьютера.
— Теперь понимаю… может, у нас и срастется, — сказала она. — Только вы пить бросайте. И устройте, чтобы у Мартина в голове прояснилось.
Чувствуя себя неспокойно, Памела вышла на жару. Она решила прогуляться, прежде чем идти домой, к Мартину.
Шагая по улице, она снова и снова прокручивала в голове разговор с Мией. Может, не стоило рассказывать про Алису?
Памела достала телефон и набрала номер Денниса. Проходя мимо старого антикварного магазина, она слушала, как плывут гудки.
— Деннис Кранц, — ответил Деннис. Как всегда.
— Это я.
— Прости, я видел, что это ты… но рот сам произносит затверженное. Мышечная память, а не настоящие слова.
— Знаю, — улыбнулась Памела.
Они с Деннисом знали друг друга еще с гимназии — и он до сих пор, отвечая, называл себя полным именем, хотя видел, что звонит Памела.
— Как Мартин?
— По-моему, неплохо. Ночью иногда впадает в беспокойство, но…
— На чудо не рассчитывай.
— Я и не рассчитываю, только…
Памела замолчала. Пропустила велосипедистов и перешла дорогу.
— Что — только? — спросил Деннис, словно прочитав ее мысли.
— Я знаю, ты думаешь, что еще рано, но у нас с Мией состоялся первый разговор.
— Что говорит соцработница?
— Мы успешно прошли первый этап, но рассмотрение дела об опеке еще не окончено, и решение пока не приняли.
— Но ты надеешься, что оно будет в вашу пользу?
— Да. Надеюсь. — Памела взглянула на лужайку, на которой устроились загорать несколько девушек в одном белье.
— Ты не слишком много на себя взваливаешь?
— Ты же меня знаешь. Для меня нет понятия «слишком много», — улыбнулась Памела.
— Если я могу чем-то помочь — только скажи.
— Спасибо.
Памела закончила разговор, прошла аптеку, табачный киоск — и тут краем глаза уловила нечто странное.
Она резко остановилась, повернулась и уставилась на лист «Афтонбладет».
Заголовок гласил: «Палач».
На фотографии была детская площадка в парке при Обсерватории, снятая сверху и наискосок. Полиция обнесла площадку специальной лентой и временной оградой.
Поодаль виднелись несколько машин экстренного вызова.
С лазалки свисала девушка в кожаной куртке и в платье.
Почти все лицо скрыто волосами.
Сердце у Памелы забилось так, что заболело в груди.
Это же рисунок Мартина.
Рисунок, который Мартин набросал ночью.
Почти один в один.
Значит, прошлой ночью он был на площадке, был еще до полиции.
22
На ватных ногах Памела свернула в переулок, прошла мимо желтого мусорного бака и остановилась у какой-то двери.
Любой, кто обнаружил бы мертвую девушку, впал бы в состояние шока.
Теперь Памела понимала, почему Мартин не мог уснуть. Он бродил, носил в себе увиденное, но заговорить не осмеливался.
В итоге он принял большую дозу валиума, и ему удалось сделать рисунок.
Дрожащими руками Памела достала телефон, зашла на сайт «Афтонбладет».
Прежде чем загрузить статью, ей пришлось переждать рекламу «вольво» и двух интернет-казино.
Памела принялась читать, нервно прыгая глазами по строчкам.
Девушку обнаружили на детской площадке в парке при Обсерватории в ночь на среду.
По словам стокгольмского следователя Арона Бека, руководившего расследованием, преступника пока не взяли.
Памела перешла на сайт полиции Стокгольма и попыталась понять, как связаться с Беком.
Рядом с номером экстренного вызова она обнаружила только обычный «112».
Система из нескольких автоответчиков наконец переключила ее на живого человека. Памела объяснила, что хочет поговорить с Ароном Беком насчет убийства на детской площадке.
Продиктовав свои имя и телефонный номер, она убрала телефон в сумку. Было страшно, в горле встал болезненный ком, который не давал глотать. Надо пойти домой, попробовать вытянуть из Мартина рассказ о том, что он видел.
На детской площадке убили девушку.
Пытаясь успокоиться, Памела привалилась к двери и закрыла глаза.
Когда зазвонил телефон, она вздрогнула. Доставая телефон из сумочки, она успела заметить, что номер незнакомый.
— Памела, — выжидательно сказала она в трубку.
— Здравствуйте, меня зовут Арон, я комиссар полицейского округа Стокгольм. Кажется, вы хотели связаться со мной. — Человек говорил так, будто ему скучно.