Как только водитель сядет за руль, она бросится вперед, пробежит между контейнерами и дальше, к пешеходной дорожке.
Дыхание участилось, пульс гудел в ушах.
Шаги уже совсем рядом.
Мысль о том, что она угодила в ловушку, мелькнула у Мии в голове в тот же миг, как ее схватили за ноги и так сильно потащили из-под машины, что она ссадила подбородок об асфальт.
Мия хотела подняться, но от удара в спину, между лопатками, чуть не задохнулась.
Она стала судорожно лягаться, стакан с кока-колой опрокинулся, кусочки льда высыпались под грузовик.
Мия почувствовала, как тяжелое колено уперлось ей в спину; водитель схватил ее за волосы и задрал ей голову.
Мия сама услышала, как слабеет ее крик, когда ей к лицу прижали что-то ледяное.
Рот обожгло, а потом Мия потеряла сознание.
Очнулась она в темноте. Тошнило, и тело странно потряхивало.
Мия сумела сообразить, что лежит на полу в прицепе фуры.
Пахло тухлым мясом.
Рот был завязан так крепко, что тянуло в уголках рта. Мия не могла пошевелиться. Она попробовала лягаться, но от слабости снова потеряла сознание.
42
Без двадцати семь Памела заперла двери архитектурного бюро и по вечерней жаре стала спускаться по улице Улофа Пальме.
Через двадцать минут у нее встреча с шефом и крупным клиентом в ресторане «Экштедт».
Памела понимала, что после угроз ее бдительность начала принимать масштабы паранойи. Но сейчас ее мороз продирал по коже от ощущения, что за ней следят.
Шаги, звук мотора — все казалось пронзительным.
Навстречу Памеле попалась девушка в джинсовых шортах с бахромой. Девушке кто-то выговаривал по телефону. Ее вздохи и виноватые ответы прозвучали чуть не под ухом у Памелы.
— Я никого, кроме тебя, не люблю…
Притворившись, что оглядывается на девушку, Памела заметила какого-то молодого человека в голубых солнечных очках. Молодой человек смотрел прямо на нее; он поднял руку, словно в знак приветствия.
Памела отвернулась.
Где-то вдали завывала машина экстренного вызова.
Вдоль дороги неслись клочки какого-то пуха.
Памела заторопилась дальше, поглядывая в витрину на другой стороне улицы, чтобы не терять молодого человека.
Он шел за ней, сокращая расстояние.
Памеле пришли на ум фотографии Мии, водка, исчезнувшая в сливе, вспомнился сон, как кто-то слепит ее фонариком.
Памела понимала, что она, может быть, только вообразила, что парень преследует ее, но ей все равно захотелось остановить первое же свободное такси.
На тротуаре у заднего входа в какой-то ресторан валялись окурки и табачные пакетики.
Голубь шарахнулся прочь, захлопав крыльями.
Памела бегом бросилась через Свеавеген в ту же секунду, как загорелся зеленый и машины тронулись; кто-то протяжно загудел ей вслед.
Пешеходы останавливались, провожали ее взглядом.
Памела торопливо прошагала мимо «Урбан Дели» и свернула на узкую улочку, которая упиралась в двери Брукенбергского туннеля.
Дыхание участилось.
Открывая дверь, Памела увидела в ней отражение того молодого человека.
Она бросилась по безлюдному переходу, слыша, как дверь качнулась вперед, назад и замерла.
Длинный скругленный туннель походил на червоточину с выгнутыми стенными панелями из желтой жести и серебристым потолком.
Быстрые шаги Памелы эхом отдавались от плиточного пола и стен.
Надо было выбрать другую дорогу.
Услышав, как кто-то входит в туннель, Памела обернулась через плечо и заметила, как дверь качнулась на петлях вперед-назад.
За спиной у Памелы на фоне поцарапанного стекла появился чей-то силуэт.
Туннель загибался вправо. Человек не увидит Памелу, пока не свернет сам.
До выхода оставалось двести метров.
Сквозь стеклянные двери виднелся мутный свет.
Памела пересекла велосипедную дорожку и остановилась у стены.
Человек, шедший за ней, побежал.
Быстрые шаги эхом отдавались в замкнутом пространстве.
Памела порылась в сумочке, нашла коробочку с купленным для Мии перцовым баллончиком и трясущимися руками разорвала картон.
Она смотрела на баллон, пытаясь сообразить, как с ним обращаться.
Шаги быстро приближались; по стене протянулась тень.
Из-за угла показался молодой человек со сдвинутыми на лоб солнечными очками.
Памела отскочила от стены и выбросила перед собой руку с зажатым в ней баллончиком. Молодой человек повернулся к ней, и Памела нажала на кнопку.
Красная струя ударила парню прямо в лицо; он заорал и заслонил глаза ладонями, качнулся назад и ударился спиной о жестяную стену.
Его сумка, звякнув, упала на пол.
Памела бросилась за парнем, продолжая поливать его спреем.
— Перестаньте! — закричал молодой человек, пытаясь отпихнуть ее одной рукой.
Памела бросила баллончик на пол и пнула парня между ног. Он упал на колени, потом на бок и остался лежать, тихо подвывая и держась руками за промежность.
Лицо у него было залито красной краской.
Памела достала мобильный, сфотографировала его и отправила фотографию себе на почту.
Какая-то женщина лет семидесяти, приблизившись, охнула от страха, когда увидела лицо парня.
— Это просто краска, — сказала Памела.
Открыв сумку молодого человека, она нашла кошелек, взглянула на водительское удостоверение, сфотографировала и тоже отправила его себе.
— Понтус Берг, — констатировала она. — Зачем ты за мной следишь? Не желаешь объяснить, прежде чем я позвоню в полицию?
— Вы же Памела Нордстрём? — простонал парень.
— Да.
— Кто-то увез Мию. — И он со вздохом сел.
— Что значит увез? Ты о чем?
По спине у Памелы прошел холодок.
— Звучит странно, но вы мне верьте…
— Говори, что произошло, — громко перебила его Памела.
— Я пять раз звонил в полицию Евле, но меня там не слушают, я у них в базах данных, наделал всякой ерунды… И не знаю, как быть. Ну, то есть я знаю, что у Мии не срослось с приемными семьями, но она говорила, что вы хорошо к ней относитесь, и я подумал…
— Рассказывай, с чего ты взял, что кто-то увез Мию. Ты же понимаешь, насколько это серьезно.
Молодой человек поднялся, отряхнул одежду и неуклюже подобрал сумку.
— Это было вчера вечером. Я как раз закончил смену и вышел к Мии… мы обычно встречаемся за автозаправкой, это совсем рядом.
— Продолжай.
— Когда я туда пришел, меня чуть не сбила фура — она как раз выезжала… а когда она свернула к Семьдесят шестой дороге, тент приоткрылся… петля распустилась, и… и я ну как бы заглянул в прицеп, на пару секунд, но я почти на сто процентов уверен — Мия лежала там на полу.
— В прицепе фуры?
— Ну, одежда была ее — военная куртка, Мия вечно в ней… И я точно видел руку с черной веревкой, вот так, вокруг запястья.
— Боже мой, — прошептала Памела.
— Поздно было гнаться за машиной, кричать или что там еще можно сделать… да я и не очень понял, что увидел. Но когда я подошел к той бетонной штуке, на которой Мия обычно меня дожидается, там валялись остатки еды и стакан, кока-кола вылилась… и вот прошло уже двадцать два часа, она не отвечает по телефону и в интернат тоже не вернулась.
— Ты рассказал это все полицейским?
— Я к тому времени уже принял лекарство, и меня вштырило… Я не наркоман, у меня есть рецепт, но в первый час я бываю странноватым. — Парень провел рукой по губам. — Запинаюсь, не могу уследить за разговором… А когда я позвонил снова, было ясно, что они уже заглянули в базу данных и выяснили, что Мия несколько раз сбегала… Сказали только, что она наверняка объявится через пару дней, когда деньги кончатся. Я не знал, что делать. Я же понимаю, как все выглядит с их точки зрения. И тогда я подумал, что вас-то полицейские наверняка выслушают.
Памела достала телефон и позвонила Йоне Линне из оперативного отдела Национального бюро расследований.
43
Их машина подъехала к Евле уже вечером, в половине одиннадцатого. Памела еще раньше, по телефону, успела рассказать Йоне про полароидный снимок Мии и про угрозу.
Йона не стал выговаривать Памеле за то, что она утаила информацию. Он расспросил про фотографию, почерк и какие именно там были слова.
По дороге Понтус излагал Йоне все, что видел, и терпеливо отвечал на подробные вопросы. Он повторил свой рассказ; было ясно, что он действительно тревожится за Мию.
— Мия твоя подружка? — спросил Йона.
— I wish[5], — ответил Понтус с кривой улыбкой, а Памела пояснила:
— Он поет у нее под окном.
— Это многое объясняет, — усмехнулся Йона.
Памела изо всех сил старалась вести обычный разговор, хотя сердце у нее колотилось от страха. Она твердила себе: скоро выяснится, что все это недоразумение, что Мия уже в Стуршёгордене.
— Мне, перед тем как ехать домой, надо краску смыть, — сказал Понтус.
— Ты сейчас как Человек-Паук, — заметила Памела, чем вызвала у парня улыбку.
— Да?
— Нет, — ответил Йона и повернул. Машину он поставил на автозаправке возле «Бургер Кинга».
Красный бордюр, тянувшийся вокруг плоской крыши, светился в мутной темноте. Пыльная парковка была пуста.
Йона знал: очень скоро они поймут, действительно ли Мию Андерсон кто-то увез.
И если ее увезли, то полиция, по всей вероятности, имеет дело с тем самым преступником.
Но в таком случае его модус операнди изменился.
Сначала преступник повесил Фанни Хёг, выдав повешение за самоубийство. Четырнадцать лет спустя он пошел на больший риск, умертвив Йенни Линд в общественном месте, а теперь похитил третью девушку в попытке заткнуть рот свидетелю.
Видимо, угроза в адрес Памелы и Мартина — часть изменившегося целого, в котором преступник вдруг стал выглядеть аффективным. При таком раскладе убийства совершены не на холодную голову, а являют собой всплески эмоций.
Изменилось еще вот что: преступник стал смелее и теперь действовал активнее. Как будто он сознательно направлялся в сторону провала, в то же время не желая, чтобы его остановили.