Памеле казалось, что еще вчера они с Мией катались на американских горках.
Апелляцию Памелы переслали в административный суд. Ей понадобилось какое-то время, чтобы собрать все необходимые справки и рекомендации, но машина запущена, и комиссия, конечно же, изменит решение.
Как только СМИ объявили Мартина главным свидетелем, Памела получила ту фотографию с угрозой. И не успела она подготовиться к обороне, как Мию похитили.
Представляя себе, какие ужасы Мия, может быть, переживает в эту минуту, Памела холодела от ужаса.
Она не знала, правильно ли они поступили, когда пытались помочь полиции.
А вдруг Мию за это накажут?
Надо сделать все, чтобы найти ее.
Йона Линна говорит, что Мартин — ключевой свидетель.
И еще — это поразительное преображение Мартина под гипнозом. Он вдруг заговорил связно, изложил обрывочные воспоминания о ночи на детской площадке.
— Ты какая-то грустная. — Деннис отвел прядь с ее щеки.
— Все нормально… точнее, не все и не нормально, — поправилась Памела. — Не нормально. Мне невыносимо думать, что он увез Мию. Я же знаю, что в этом виновата я.
— Нет…
— Виновата.
— Почему?
— Потому что мы помогаем полиции.
— И как, уже помогли?
— Мартин рассказал… он слышал, как один пациент из их отделения говорил про Йенни Линд… поэтому Мартин и пошел той ночью на детскую площадку.
— И ты с ним была? Сама слышала, как Мартин это говорит? — Деннис вытер уголок рта.
— Под гипнозом.
— Пусть они отцепятся от вас, — разволновался Деннис. — Сначала полицейские вынуждают его признаться в убийстве, теперь пытаются…
— Нет, все не так, — перебила Памела. — Это… я не могу объяснить. Полиция должна найти Мию. И Мартин под гипнозом заговорил… просто невероятно, он произносил длинные фразы.
— Гипнотизер — врач? — скептически осведомился Деннис.
— Да. Врач.
— Мартин дал согласие на гипноз?
— Естественно.
— Но он сознавал, что происходит? Мартин сознавал, что не будет контролировать собственные слова, что им могут манипулировать так, чтобы он сказал то, что хотят услышать от него полицейские?
— Ничего подобного не было, — возразила Памела.
— Ну и хорошо… Но я крайне скептически отношусь к гипнозу. Я видел, как пациенты впадали в психоз, потому что чувствовали: слова, которые они произносят — это не их слова… и такое чувство могло накрыть их через несколько недель после сеанса.
— Об этом нам никто не сказал.
— Я не утверждаю, что подобное произойдет. Я только говорю, что существуют определенные риски и что вам, может быть, стоит присмотреться к ним, прежде чем соглашаться на следующие сеансы.
— Никто не заговаривал о следующих сеансах. Но… Мартин после гипноза стал говорить свободнее.
— А мне кажется, это благодаря ЭСТ.
— Может быть.
Памела медленно рассматривала крыши. Воздух подрагивал над вентиляционными трубами. Кто бы что ни говорил, но Мия — ее ответственность. Если бы она, Памела, не появилась в ее жизни, с девочкой ничего бы не случилось.
— Ты как будто все время замыкаешься в себе, — сказал Деннис.
— Извини, я…
— Не нужно извиняться.
Памела поставила бутылку с соком на землю у скамейки и прерывисто вздохнула.
— Ты меня знаешь. На меня это не похоже, но все навалилось одновременно. Я оказалась не готова, перебрала с вином и оказалась в постели с тобой. Что со мной происходит?
— Памела, — осторожно заговорил Деннис.
— Я знаю, ты меня предупреждал, ты пытался притормозить.
— Потому что не хотел, чтобы ты потом пожалела. — Деннис положил пальцы на ее руку. — Я хорошо отношусь к Мартину, но для меня главное — ты. Была и будешь.
— Прости меня, я все испортила. — Памела отняла руку.
— Если судить со стороны, то мы с тобой поступили не лучшим образом. Но по-человечески нас можно понять.
— Нельзя. Мне стыдно, мне хочется, чтобы…
— А мне нет, — перебил Деннис. — Мне не стыдно, потому что — буду честным — я всегда любил тебя.
— Деннис, я понимаю, что я, наверное, подавала двойные сигналы и все такое. Я сама себе противна, и…
— Перестань, пожалуйста.
— …и мне стыдно, потому что я и не собираюсь бросать Мартина… тогда могло казаться по-другому, но все не так.
Деннис стряхнул с колен крошки.
— Я с пониманием отношусь к тому, что ты говоришь. — Он проглотил комок в горле. — Но тебе, может быть, не стоит слишком уж надеяться, что Мартин снова станет таким, как прежде. Благодаря ЭСТ и правильно подобранным препаратам он, может быть, и сможет обходиться без стационара, но…
— Деннис, я люблю тебя как друга и не хочу тебя потерять.
— Не беспокойся, — сказал Деннис и встал.
Сидя в кабинете за компьютером, Памела читала старые статьи о поисках Йенни Линд.
Она сняла очки и задумалась. Как же ужасно, что Мия рискует погибнуть из-за того, что Мартин случайно увидел, как убивают Йенни Линд.
Йенни уже мертва. Но Мия — нет.
Надо верить, что с Мией все будет хорошо.
Она выживет, лишь бы убийца не узнал, что они с Мартином пытаются помочь полиции.
А если они уступят угрозе, то за Мию некому станет бороться. Она останется совсем, совсем одна.
У Мии нет родителей, которые придут в телестудию и будут умолять, поднимут на ноги всю страну, сделают так, чтобы правительство пообещало награду за информацию.
Памела поискала в интернете шведских частных детективов.
Она и не думала, что частные детективы существуют на самом деле.
Занимались они тем, что тайно наводили справки, расследовали случаи мошенничества, шпионажа и супружеской неверности.
И все они искали следы пропавших без вести детей, членов семьи и друзей.
Памела зашла на кухню, открыла шкафчик и посмотрела на выстроившиеся в ряд бутылки.
Если она может сделать для спасения Мии хоть что-нибудь, ничто ее не остановит.
На этот раз она не станет пить шампанское в спа-салоне. Лучше умереть, чем снова возненавидеть саму себя.
Памела подумала, что надо вылить водку в раковину, но потом решила — пусть лучше бутылки стоят в шкафчике и глядят на нее, а она останется хозяйкой положения.
Памела присела к столу и позвонила Йоне. Он ответил, и Памела, сама слыша, какой у нее взвинченный голос, стала расспрашивать его, как работает полиция, помогло ли им то, что Мартин рассказал под гипнозом, и каким может быть следующий шаг.
Йона терпеливо отвечал на все вопросы и даже ни разу не попросил ее успокоиться, хотя Памела повторялась, а несколько раз ее прерывали слезы.
— Простите, что лезу, но я тут подумала о родителях Йенни Линд. В самом начале они вели поиски очень активно, они были буквально везде, а потом вдруг затихли, — сказала Памела. — Я всегда подозревала, что журналисты утратят интерес, если ничего не случится, и охладеют к делу. В общем, так и произошло, но человек ведь не перестает существовать только потому, что журналисты переключились на другие новости.
— Вы правы.
— И я подумала про тот полароидный снимок Мии. Убийца связался со мной перед самым похищением… Вы уверены, что он не связывался с родителями Йенни? Вы говорили с ними после исчезновения Мии?
Памела услышала, как комиссар поерзал на стуле.
— Они отказываются контактировать с полицией, — сказал он. — Я их понимаю, мы так и не смогли найти Йенни. А теперь ее больше нет в живых.
— А вдруг они рассказали не все? Это ведь один и тот же убийца. Вдруг он и их тоже запугивал, требовал, чтобы они не звали полицию на помощь… может, они поэтому и ушли в тень.
— Да, у меня была такая мысль, но…
— Может, им… простите, что перебиваю, но… может, им кто-то прислал по почте фотографию Йенни незадолго до ее исчезновения. А текст на обороте они не заметили, там буквы микроскопические.
— Они бросают трубку, когда мы звоним, — признался комиссар. — Не хотят иметь никаких дел с полицией.
— А что, если с ними свяжусь я? — Памела не успела даже обдумать последствий своего предложения.
— Думаю, будет то же самое.
— А вдруг… если я сделаю так, что они хоть немного меня послушают, вдруг они осознают, что речь идет о жизни еще одной девушки.
После разговора с Йоной Памела зашла на сайт «Катринехольмс Курирен», щелкнула по вкладке «Некрологи» и пролистала немного вниз. В сообщении о смерти Йенни Линд были указаны число и время панихиды.
54
Мия очнулась на бетонном полу клетки. Воспоминания о тряской поездке в грузовике казались ей сном. Рот был заклеен, руки и ноги стянуты черными пластиковыми ремешками. Мии постоянно давали снотворное, и она перестала понимать, долго ли они ехали, прежде чем машина остановилась.
Мия четко помнила, как сидит на бетонном столбике возле автозаправки. Она ждала Понтуса, когда перед ней остановилась тяжелая фура.
Фура оказалась ловушкой.
Водитель бросил на землю кошелек и зашел за прицеп.
Может, он и не ждал, что она полезет за кошельком, все равно увез бы ее. Но когда Мия растянулась под тягачом, она стала легкой добычей. Ни убежать, ни защититься.
Ее ударили, прижали к лицу тряпку и, наверное, что-то вкололи.
Мия не знала, как оказалась в клетке.
В голове мелькнули обрывочные воспоминания: двор и какие-то длинные одноэтажные строения.
Она еще не полностью пришла в себя, когда почувствовала, что ей к затылку прижали что-то странно холодное.
Через несколько часов под волосами началось щекотное покалывание, и еще пару дней были ощущения почти как от ожога.
Мии, как и всем остальным, поставили клеймо.
И вот она лежит на бетонном полу на грязной соломе, под головой вместо подушки скатанная парка. Мия приподняла голову и отпила из пластиковой бутылки.
От пальцев все еще пахло гамбургером.
Солнце уже взошло, и жестяная крыша барака пощелкивала. Вчера здесь было так жарко, что в висках стучало. Одежда намокла от пота и просохла только к середине н