Зрители завопили, раздались аплодисменты.
Кто-то бросил на ринг стакан с недопитым пивом, пена брызнула на холст.
Человека в капюшоне нигде не было видно.
Почти все зрители побросали квитанции на пол.
Направляясь за выигрышем, Йона рассматривал лица, не пропуская ни одного.
Он снова поднял глаза и посмотрел на офис. Какой-то человек — может быть, сам Николич — стоял у окна, созерцая ринг. Он был не более чем силуэтом, но на его лицо ложились теплые отсветы.
61
Оставив Лауру в баре, Эдгар стал протискиваться вглубь ангара. Йону он заметил среди публики, наблюдавшей за боксерским поединком.
Вместе с людским потоком он прошел в открытые ворота и оказался на пристани.
Где-то агрессивно лаяла собака.
Эдгар поискал взглядом Примуса, прошел мимо выстроившихся в ряд пластмассовых туалетных кабинок и зашагал по обширному участку, где высились контейнеры и портовые краны.
Тощего человека в кожаном жилете рвало на крышку мусорного бака. Джинсы человека промокли от мочи; Эдгар успел заметить, что вены на обеих руках изъедены героином. Эдгар отвел взгляд.
У причала стояли баржи и грузовые суда.
Толпа, похоже, направлялась к большому ангару складского вида с полукруглой крышей. Дверь в торце была открыта, из нее доносились крики и собачий лай.
Пройдя мимо большого погрузчика, Эдгар вместе с людским потоком влился в двери склада.
Ангар оказался соляным складом, и обширный зал походил на заснеженный пейзаж.
Половина его объема, со стороны противоположного торца, была забита солью, плотно утрамбованная соль высилась на пятнадцать метров, до самого потолка из пожелтевшего плексигласа.
В передней части склада был устроен манеж, огороженный переносным забором.
По полу тянулись белые следы тракторных гусениц, у стен намело соляные сугробы.
Человек пятьдесят толпились вокруг манежа.
В клетках, беспокойные и агрессивные, ждали крупные бойцовые собаки с невероятно мощными шеями и челюстями.
Эдгар принялся высматривать Примуса среди возбужденных лиц.
Стоя в толпе, он увидел, как в манеж вошел инструктор-дрессировщик. Обеими руками взявшись за поводок и ошейник, инструктор наклонился вперед. Собака встала на задние лапы.
Все наперебой начали делать ставки. Зрители кричали, указывали на собак. Собаки до хрипоты лаяли и рвались с поводков.
Судья в клетчатом плаще вскинул руку.
Инструктор отцепил поводок. Продолжая держать собаку за ошейник, он что-то крикнул ей и еще немного подался вперед.
Эдгар не видел, что происходит в другом углу манежа, но он понял, что другой инструктор делает то же самое.
Судья отсчитал «три, два, один» и опустил руку.
Оба инструктора отпустили ошейники. Собаки, взлаивая, бросились друг на друга и сцепились.
Публика взревела и притиснулась к ограждению.
Собаки, поднимая пыль, поднялись на задние лапы, передними вцепились друг в друга и принялись рвать соперника зубами.
Бурая собака потемнее вцепилась противнице в ухо и трясла башкой, не разжимая челюстей. Опустившись на все четыре лапы, собаки ходили кругами, и кровь лилась на белый пол.
Собака посветлее заскулила.
Животы быстро раздувались и сжимались в такт дыханию.
Бурая собака, не ослабляя хватки, мотнула головой, оторвала светлой собаке кусок уха и, держа трофей в зубах, отбежала в сторону.
Мужчина, стоявший рядом с Эдгаром, засмеялся.
Сердце у Эдгара стучало, как молоток. Он протиснулся вперед и вдруг увидел в дальнем конце склада Примуса. Эдгар сразу узнал его по фотографиям. Перед ним, без сомнения, был Примус: узкое лицо, кривые зубы и длинные седые волосы.
Примус, одетый в красную кожаную куртку, что-то обсуждал с каким-то низкорослым человеком.
Инструкторы орали, собаки, заходясь лаем, рвали друг друга.
Собака посветлее упала на спину, вторая насела на нее.
Примус между тем передал человеку толстый конверт и получил несколько купюр чаевых.
Бурая собака вцепилась светлой в глотку.
Зрители ревели.
Светлая собака дрожала и судорожно упиралась лапами, но челюсти бурой сжимались на ее горле все сильнее.
Эдгар разнервничался, на глазах выступили слезы. Он стал пробиваться к Примусу — красная куртка мелькала в толчее.
Эдгар вытер слезы. Нацепить передатчик на Примуса в такой давке, наверное, будет несложно.
— Эй, ты чего? — Какой-то бородач схватил его за локоть.
— Ничего, — ответил Эдгар и взглянул пьяному в глаза.
— Это же всего-навсего собаки, — улыбнулся бородатый.
— Пошел ты. — Эдгар вырвал руку.
— А знаешь, что бывает с теми, кто…
— Отвали, — оборвал его Эдгар и стал протискиваться дальше. За спиной послышалось: «Девочка!»
Примус уже куда-то делся. Эдгар поискал его взглядом. Оказалось, что Примус направляется к выходу. Эдгар, извиняясь, стал проталкиваться за ним. Инструктор волок погибшую собаку прочь, толпа расступалась.
62
Когда Эдгар вышел в темноту, со стороны склада уже снова доносился собачий лай. По причалу сновали люди, толпа направлялась к контейнерам и дальше, к ангару.
Эдгар снова отыскал Примуса и заспешил за ним.
Немолодой мужчина с татуировкой-свастикой на лбу отпил фанты из горлышка, рыгнул и вытер руку о живот.
Следом за Примусом Эдгар шагнул в темный проход между контейнерами. Акустика вдруг изменилась, в ушах словно задвинулись люки.
Пахло экскрементами и отбросами.
По обеим сторонам метров на пятнадцать высились красные, желтые и синие жестяные стены.
В поперечном проходе Эдгар заметил очередь из десятка мужчин; очередь тянулась к открытому контейнеру. На затянутой целлофаном кровати лежали голая женщина и крупный мужчина. Вторую женщину, в лакированной мини-юбке, подняли и унесли.
На полу извивалась высокая блондинка; между ног у нее свисал презерватив.
Седой хвост Примуса при каждом шаге мотался по спине красной куртки. Еще сотня метров по тесному проходу — и он скрылся в одном из открытых контейнеров.
Эдгар, поколебавшись, вошел следом за ним в темноту, прокрался вдоль стены и остановился.
Совсем рядом двигались люди, отовсюду доносились приглушенные голоса.
В воздухе висел дымный запах каких-то химикалий.
От подвешенного к потолку штормового фонаря исходил мутный бурый свет.
Когда глаза привыкли к темноте, Эдгар разглядел с десяток человек. Люди сидели вдоль стен или лежали на полу.
Примус стоял в дальнем углу перед человеком с бородой, заплетенной в косичку.
Эдгар достал из кармана купюру и осторожно двинулся вперед по некрашеному фанерному полу. Примус купил пластиковую пробирку, в которой, по всей вероятности, содержалось чистое вещество.
Человек с бородой-косичкой еще раз пересчитал деньги. Примус нервозно потоптался на месте и заправил седую прядь за ухо.
Эдгар перешагнул через какого-то спящего и подошел к Примусу. Он сделал вид, что поднял с пола купюру, и протянул бумажку Примусу.
— Держи, ты уронил.
— Да? Вот черт, спасибо. — И Примус сунул бумажку себе в карман.
Эдгар похлопал его по плечу, одновременно пристроив передатчик Примусу под воротник куртки. Примус поднял пробирку к свету штормового фонаря и сел к стене, задрав колени.
Он готовил себе стеклянную трубочку.
Какой-то парень стоял под фонарем и дрожащими руками сворачивал кулек из фольги.
Эдгар рассматривал тощее лицо Примуса, морщинистые щеки, длинные патлы лежат на плечах.
Примус расстегнул молнию куртки, достал из внутреннего кармана зажигалку и склонился над трубкой.
Эдгар увидел, что передатчик съехал с воротника и вот-вот упадет.
Надо закрепить его получше. А значит, надо подобраться поближе к Примусу.
Примус, рот у которого стал мокрым, прогревал трубку над пламенем зажигалки.
Над круглой чашей закрутилось облачко паров.
Примус откинулся назад и закурил.
Слезы потекли у него по щекам, челюсть вдруг напряглась, а губы побелели. Примус что-то нервно зашептал себе под нос, трубочка у него в руке задрожала.
Эдгар опустился рядом с ним на колени и положил руку ему на плечо.
— Ты в норме? — спросил он и закрепил передатчик как следует.
— Не знаю. — Примус снова прогрел трубку. — Нет, не действует. Черт. Хочешь?
— Спасибо, но…
— Бери, бери, а то эта дрянь остынет, — нетерпеливо сказал Примус и поднес трубку Эдгару ко рту.
Эдгар не успел просчитать последствия. Он втянул в себя дым, видя, как стеклянная трубка снова стала прозрачной.
Эффект последовал незамедлительно. Мышцы отяжелели, и Эдгар привалился к стене рядом с Примусом.
В душе вскипела паника. Надо посидеть спокойно, переждать кайф, а уж потом искать Йону.
От пальцев к промежности поднялось ощущение восторга. Член затвердел, сердце забилось сильнее, губы закололо.
— Я столько всяких лекарств принимаю, — вполголоса поделился Примус. — И иногда, когда курю, у меня только в башке стучит и челюсти сводит…
Эдгар слушал его голос. Сознание у него было кристально ясным, он понимал, что чувством счастья обязан наркотику, но все-таки улыбался.
Член пульсировал, джинсы натянулись.
В темноте тихо переговаривались люди.
Женщина с множеством тонких косичек улыбнулась Эдгару.
Эдгар запрокинул голову назад, закрыл глаза и почувствовал, что кто-то расстегивает ему штаны, теплая рука мягко сжимает пенис.
Дыхание стало прерывистым.
Сердце забилось быстрее.
Наслаждение было таким сильным, что все остальное потеряло значение.
Рука мягко скользила вверх-вниз.
Эдгар открыл глаза, моргнул в темноте и увидел, что над ним, желая взять его в рот, склонился Примус.
Оттолкнув Примуса, Эдгар поднялся, застегнул джинсы поверх стоящего торчком члена и нетвердыми шагами направился к выходу.
На него вдруг накатил страх потерять себя, хотя Эдгар понимал: он задумал совершить то, чего совершать не стоит.