Стефан поставил стаканчик на стол и взял новый. Женщина забрала пустой стаканчик и бесшумно вернулась на свое место.
— Раньше мы между раундами выпускали девушек в бикини, но после metoo это перестало действовать, — сказал Стефан. Словно самому себе.
Черная футболка натянулась у него на животе, на шее висели очки.
— Спасибо за угощение. — Лаура тихо поставила стаканчик на стол. — Пойду спущусь, проиграю свои последние деньги…
— Не торопитесь, — перебил Стефан.
65
Стефан едва заметно приподнял руку, веля Лауре сесть. На лестнице послышались шаги и голоса. Звякнули маленькие кинжалы под лампой.
— Мне наплевать, — проговорил телохранитель, входя в вип-зал.
За ним следовал долговязый мужчина в клетчатом пиджаке и коричневых ботинках. Бледному, с жидкими волосами Рене было около сорока.
— Юкке меня надул, — начал он. — Но я его вдвое надую, а может, и втрое…
— Придержи язык, — велел телохранитель.
Стефан поднялся, подошел к барному холодильнику и достал оттуда мертвого голубя на тонкой цепочке; голубя он подвесил беркуту в клетку. Издав пронзительный крик, огромная птица начала клевать падаль.
— Я заплачу завтра, — прошептал долговязый. — Честное слово, я завтра принесу деньги.
— Срок был — сегодня, — сказал телохранитель.
— Я не виноват. Мне обещали заплатить сегодня, но заплатят завтра, Юкке меня надул…
Он вдруг замолчал: телохранитель отвесил ему оплеуху. Долговязый шагнул в сторону, проморгался и поднес руку к щеке.
— Черт, больно, — сказал он. — Но я усвоил урок, я…
— Где деньги? — спросил Стефан, не поворачиваясь.
— Будут завтра. Я могу позвонить начальнику. — Долговязый достал телефон. — Хотите — поговорите с ним.
— Поздно.
— Ничего не поздно, всего-то один день, черт, вы же меня знаете.
— Приготовься, — велел Стефан.
Долговязый убрал телефон и затеребил галстук. Он достал бумажник и дрожащими руками вынул оттуда фотографии своей жены и детей.
— Не пытайся нас разжалобить.
— Просто посмотрите, это моя семья.
— Одна пуля и пять пустых гнезд.
— А? — Человек потерянно улыбнулся.
Стефан достал из ящика письменного стола револьвер и высыпал патроны в ладонь. Пять из них он ссыпал в пенал для ручек, а последний вставил в барабан.
— Стефан, не надо, — прошептал долговязый.
— Представь, будто тебе сообщили, что у тебя рак. Прогноз неплохой, возможность выжить — восемьдесят процентов… и лечение займет всего секунду.
— Не надо, — прошептал долговязый. Стефан дал ему револьвер.
— Мне кажется, он все понял, — громко сказала Лаура.
— Молчать, — оборвал ее телохранитель.
Долговязый так и стоял, держа револьвер в правой руке. Лицо его утратило все краски, с носа капал пот.
— Смотри, чтобы в беркута не попало, — распорядился Стефан.
Телохранитель взял долговязого за плечо и немного развернул его, потом достал телефон и стал снимать на видео.
— Давай, — велел он.
Дрожащей рукой долговязый поднес револьвер к виску. Он мелко дышал, слезы катились по щекам.
— Я не могу. Умоляю вас, я заплачу с процентами, я…
— Стреляй, и дело с концом, — оборвал Стефан.
— Нет. — Долговязый с плачем опустил револьвер.
Телохранитель вздохнул, сунул телефон в карман и забрал у него револьвер.
— Придется тебе это сделать, — сказал Стефан Лауре.
— Я тут ни при чем.
— У них в полиции именно так и говорят, — заметил телохранитель и протянул ей револьвер.
— Я не буду стрелять в человека, который ничего мне не сделал.
— Он не человек. Он крысеныш, который приторговывает травой и спидами, — объяснил Стефан.
— Сволочь легавая, — прибавил телохранитель.
У Лауры шумело в ушах. Чувствуя, как нарастает дурнота, она взяла у телохранителя тяжелый револьвер.
— Значит, вы хотите, чтобы я застрелила мелкого торговца наркотиками, чтобы доказать, что я не легавая. А я-то думала, это полицейский обычай. — У Лауры пересохло во рту.
Стефан одобрительно рассмеялся и снова посерьезнел.
— Приставь дуло ему ко лбу и…
— Я выстрелю ему в колено, — попыталась выкрутиться Лаура, но телохранитель перебил ее:
— Делай, как велит Стефан, или я выстрелю тебе в колено.
Женщина за барной стойкой замерла, глядя в пол.
Мысли стремительно проносились в голове одна за другой. Лаура подняла револьвер. Долговязый оцепенел от ужаса. Желтый свет отразился в матовом металле.
— Не надо, — умолял должник. — Боже мой, не надо… я же принесу деньги завтра, клянусь, завтра вы все получите.
Лаура опустила револьвер, прикидывая, сможет ли она выстрелить в телохранителя, но знала: если ей не повезет, револьвер просто пять раз щелкнет.
— Сволочь, — громко повторил телохранитель.
Лаура снова подняла револьвер и положила побелевший палец на спусковой крючок.
Телохранитель толкнул ее в спину.
Стефан прикрыл ухо рукой.
С тяжело бьющимся сердцем Лаура прижала дуло ко лбу долговязого.
Глаза у него расширились, сопли потекли на дрожащие губы.
Лаура нажала на спусковой крючок.
Барабан повернулся, резко щелкнул курок.
Холостой.
Должник упал на колени, рыдая и закрывая руками лицо.
Перед самым выстрелом Лауре показалось, что между рукояткой и барабаном блеснула медь.
Значит, пуля в третьем гнезде.
Лаура совсем не была в этом уверена — она просто уловила какой-то блеск, может быть, отражение висевшей над диваном желтой лампы.
Кладя палец на спусковой крючок, она ни в чем не была уверена. Ей просто требовалось за что-то уцепиться; иного выхода, чем послушаться приказа, она не видела.
Лаура еще не понимала, что сделала с ней эта секунда. Знала только, что сейчас у нее внутри пустота.
— Смотри, чтобы завтра деньги были. — Стефан вынул револьвер из дрожащей руки Лауры.
— Клянусь, — прошептал должник.
Стефан на глазах у Лауры запер револьвер в ящик стола. Надо добраться до оружия. Если она здесь задержится, ей понадобится защита.
Телохранитель поставил долговязого на ноги и увел за собой, за занавеску из бусин. Рыдания долговязого донеслись уже с лестницы.
Стефан, шаркая, направился в ванную; худенькая женщина, не говоря ни слова, вошла следом и заперла за собой дверь.
Лаура встала и ухватила один из кинжалов, свисавших с лампы над столом. Надо развязать кожаный ремешок. Узлы оказались затянутыми намертво. Лаура выпустила кинжал из рук, лезвия звякнули, и лампа описала круг над столом.
Свет мазнул по стенам и окну.
В туалете спустили воду.
Лаура снова ухватила кинжалы и перепилила ремешок одного лезвием другого.
Хорошо бы придержать лампу, но у Лауры дрожали руки.
В ванной щелкнул замок.
Лаура села и спрятала кинжал в голенище сапога.
Стефан вышел, и женщина вернулась на свое место.
Свет от лампы медленно плавал по поверхности стола.
— Итак, если хочешь взять заем — нет проблем, — сказал Стефан и встал к окну с биноклем в руках, как когда Лаура пришла.
— Я рассчитываю на выигрыш.
Не получив ответа, Лаура поднялась и направилась к занавеске-дождику. Когда она покидала вип-зал, никто, кроме беркута, на нее не смотрел.
66
Очередь из желающих попасть в «Орлиное гнездо» стала еще длиннее, люди выстроились к пункту досмотра. Йона стоял в баре; потягивая пиво из пластикового стакана, он старался рассмотреть тех, кто входит в ангар.
Он снова задумался над разговором между Примусом и Цезарем — разговором, который случайно услышал Мартин. Может быть, Примус знал, что Мартин слушает, и расставил ему ловушку — пусть тот придет спасать Йенни, оставит свои отпечатки и попадет на камеры видеонаблюдения. Примус ведь не мог предвидеть, что Мартин от ужаса впадет в оцепенение.
Лучше всего, конечно, склонить Мартина к еще одному сеансу гипноза. Мартин видел гораздо больше, чем сумел рассказать.
Йона прервал размышления: к нему проталкивался Эдгар. Щеки молодого человека пылали, руки покрылись гусиной кожей. Эдгар остановился у барной стойки.
Быстрыми, дергаными движениями Эдгар достал из кармана слайд и протянул его бармену.
— Он наш, — прошептал Эдгар и облизал губы. — Я его нашел и прицепил к нему передатчик.
— К Примусу?
— Передатчик чуть не отвалился, но я его закрепил.
Эдгар большими глотками выпил пиво, поставил стаканчик и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо… точнее, не знаю. Я видел собачьи бои, это безумие какое-то. Меня тошнит и слегка потряхивает, — быстро проговорил Эдгар.
— Оставайся здесь, — тихо попросил Йона. — Я попробую увести Примуса.
— Да со мной ничего такого. Я пойду с тобой, конечно, пойду с тобой.
— Лучше оставайся здесь и наблюдай за выходом, — настаивал Йона.
— Ладно, останусь. — Эдгар ожесточенно почесал щеку. Йона посмотрел в телефон и сказал:
— Вижу сигнал. Молодец.
— На нем красная кожаная куртка! — прокричал Эдгар Йоне в спину, тут же осознав, что ведет себя странно.
Йона, прокладывая себе путь в толпе, обогнул ринг, на котором одна женщина пнула другую ногой в лицо. Та продолжала наносить удары, мазнула первую по шее и щеке, и обе обрушились на веревки.
Передатчик показывал, что Примус находится на краю контейнерного терминала.
Вместе с людским потоком Йона прошел в открытые ворота ангара и оказался на огороженном участке пристани.
На улице все еще стояла жара.
Какой-то пьяный мочился на дверь уличной туалетной кабинки.
Из расположенного поодаль соляного склада неслись возбужденные крики.
Следуя за сигналом, Йона зашел в огороженный участок, где в три-четыре этажа стояли разноцветные контейнеры. Стенки контейнеров образовали целый квартал без окон, с улицами и тесными проулками.
Квартал кишел людьми.
Везде валялись пластиковые чехлы, презервативы, блистеры из-под таблеток, пакетики из-под конфет и бутылки.