— Брось.
На склоне под автострадой, среди кустов и молодой поросли, лежала черная сумочка «Прада».
— Подделка, — сказала Магда.
— Какая разница. — Ингрид вылезла на берег.
Она взяла веревку, свернутую под передней скамьей, привязала лодку к березе и принялась карабкаться за сумочкой. Магда полезла за ней.
— Это что за вонь?
Наверху с грохотом проехал тяжелый грузовик. Ветки деревьев качнулись от поднятого им сквозняка.
Над зарослями молодых березок и пыльной крапивы жужжали рои мух.
Ингрид подняла сумочку, вручила ее Магде и, оскальзываясь, стала спускаться.
Магда подошла поближе к березкам, где жужжали мухи. В высокой сухой траве лежали три черных мусорных мешка. Магда подобрала ветку и потыкала тот, что поближе.
В воздух, поднимая облако вони, взвился целый рой мух.
— Ты чего там делаешь? — прокричала снизу Ингрид.
Магда воткнула ветку в мешок и пошевелила, расширяя дыру. Из мешка, как жидкое тесто, полились на землю сотни мушиных личинок.
У девочки забилось сердце.
Прикрыв рот рукой, Магда разорвала пакет еще немного. Из разрыва показались отпиленная рука и запястье с накрашенными ногтями. Магда тихо взвизгнула.
71
Памела и Мартин уже поели, но все еще сидели за кухонным столом, заставленным коробочками из-под салата из фунчозы, креветок и овощных рулетов.
Мартин сидел в одних темно-зеленых штанах; шея стала влажной от пота. Памела поставила на стол стакан воды, и Мартин поднял на нее глаза. Свет стеариновой свечи плясал на лице, на одной щеке колебалась красноватая тень от волос.
Когда Памела обернулась к Мартину, тот поспешил опустить глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.
— Сложил вещи? — спросила Памела.
Мартин, не поднимая глаз, помотал головой.
— Хватит с меня электрошока, — сказал он и посмотрел в сторону прихожей. Вдруг там кто-нибудь стоит.
— Я тебя очень понимаю, но Деннис считает, что он тебе на пользу. Если тебе тревожно, я могу поехать с тобой.
Приступ страха заставил Мартина отодвинуть стул, сползти на пол и спрятаться под столом. Невозможно описать словами ту пустоту, которая возникает после электричества. Она как голод, порожденный паникой после встречи с чем-то незнакомым.
— Это чтобы ты выздоровел… почти половина тех, кто проходит курс ЭСТ, полностью избавляется от симптомов, они выздоравливают, представляешь?
Мартин смотрел на землянично-красное платье над коленями жены, на загорелые босые ноги с красными ногтями.
Памела взяла свечу и с ней залезла под стол. Села рядом с Мартином, ласково посмотрела на него.
— И ты после сеанса ЭСТ стал довольно разговорчивым.
Мартин покачал головой. Он считал, что благодарить надо сеанс гипноза.
— Хочешь, я позвоню в отделение, скажу, что сегодня вечером ты не приедешь?
Мартин дернул кадыком. Он хотел ответить, но мешал комок в горле.
— Пожалуйста, ответь мне.
— Я просто хочу быть дома, я смогу…
— Я тоже так думаю.
— Хорошо, — прошептал Мартин.
— Я знаю, что тебе страшно, когда я спрашиваю про детскую площадку, но я не могу не спрашивать, это касается Мии. Ты был там, а потом, дома, нарисовал Йенни Линд.
Мартин попытался проглотить страх, внушить себе, что мальчиков на самом деле не существует. Но в голове снова пронеслось: они разозлятся из-за имени. Они хотят имя, хотят, чтобы имя высекли у них на могиле или где-нибудь еще.
— Мартин, в том, чтобы заговорить, нет ничего опасного. — Памела положила пальцы на руку мужа. — Пойми, все разговаривают, и ничего ужасного не происходит.
Мартин взглянул в сторону прихожей. Кто-то мелькнул в тени висящего на крючке дождевика Памелы.
— Мне надо понять: это мальчики не дают тебе рассказывать, что ты видел, или ты ничего не помнишь из-за ЭСТ.
— Я ничего не помню.
— Но хоть стараешься вспомнить?
— Да. Стараюсь.
— Ты же был там, должен был все видеть. Ты знаешь, кто убил Йенни Линд…
— Нет, — почти выкрикнул Мартин. На глаза у него навернулись слезы.
— Ну хорошо, прости.
— Но когда меня загипнотизировали, я начал кое-что видеть…
Мартину казалось, что внезапно погасла яркая лампа, и он остался моргать в темноте. И когда Эрик Мария Барк сказал «расскажите, что вы видели», у Мартина появилось чувство, что глаза начинают привыкать. Но когда он уже различал первые контуры, все почему-то застопорилось.
— Продолжай, — прошептала Памела.
— Я хочу еще раз встретиться с тем гипнотизером. — Мартин взглянул ей в глаза.
72
Памела убрала остатки ужина в холодильник, расстегнула под платьем лифчик, вытащила его через рукав — и тут в дверь позвонили.
— Это Деннис. Я до него не дозвонилась, и он думает, что сейчас повезет тебя в отделение.
Памела бросил лифчик в дверь спальни и пошла открывать. Сегодня Деннис был одет просто: синие джинсы, гавайка с короткими рукавами.
— Я пыталась тебе дозвониться. Мартин не поедет в клинику.
— Телефон вечно разряжается.
Деннис закрыл за собой дверь и стал снимать ботинки на коврике, бурча что-то насчет жары.
— Мне так неловко, что ты проездил зря.
Мартин, стоя у кухонной мойки, насыпал в баночку розовые косточки для собак.
— Привет, — сказал Деннис.
— Привет, — ответил Мартин, не оборачиваясь.
— Мартину плохо от ЭСТ, — объяснила Памела.
— Ясно.
— Он больше не хочет в отделение.
— Давайте попробуем так, — предложил Деннис и поправил очки на переносице. — Я временно беру на себя ответственность за лечение, и мы смотрим, как Мартин реагирует на препараты.
— Ладно, — согласился Мартин.
— А ты, Мартин, пока спокойно поищешь психиатра, которому доверяешь.
— Подходит? — спросила Памела.
— Да.
Мартин сходил в прихожую и погладил Бродягу, который ждал его, лежа среди ботинок и туфель. Памела вышла следом за Мартином и подобрала с пола поводок.
— Не уходи надолго, — попросила она, отдавая поводок мужу.
— Думаю, прогуляемся до Гамла Стана. — Мартин открыл входную дверь.
Бродяга поднялся и медленно проследовал за ним к лифту. Памела закрыла дверь и вернулась на кухню.
— Мартину пойдет на пользу, если он останется дома?
— Не знаю. — Памела склонилась над мойкой. — Но он действительно разговорился, разница просто невероятная.
— Невероятная, — повторил Деннис без воодушевления.
— Мне кажется, сработало чувство Мартина, что он помогает полиции.
— Очень может быть.
Капля сорвалась из крана и с металлическим звуком упала в раковину. Не успела Памела опомниться, как ее мысли переключились на водку в шкафчике.
— Расскажешь ему про нас?
— Должна, но… это так трудно. Тем более что ты берешься быть его лечащим врачом.
— Я это делаю ради тебя. И на самом деле я хочу, чтобы ты оставила его и перебралась ко мне.
— Не говори так.
— Прости, я глупость сказал. Но я часто вспоминаю время, когда Алиса была маленькой, а ты еще не встретила Мартина. Я практически жил у вас дома, чтобы ты могла учиться… кажется, это было единственное время в моей жизни, когда я хлопотал не только о себе, — сказал Деннис и ушел.
73
Мартин обогнул церковь Хедвиги Элеоноры и спустился к Нюбруплан. Бродяга задрал лапу на распределительный шкаф, обнюхал землю возле урны. Свет витрин играл на его черной шерсти.
Дожидаясь, пока собака сделает свои дела, Мартин заглянул в магазинчик, где продавались игровые приставки и все для курения, и стал читать анонсы вечерних газет.
Первая полоса «Экспрессен» извещала о способах похудеть, однако внимание Мартина привлекла второстепенная новость о Йенни Линд.
«Единственный свидетель преступления — психически больной человек».
Мартин понимал, что свидетель — это он сам, и знал про свои проблемы с психикой, но все равно видеть себя в газетном анонсе было очень странно.
Он повел пса дальше, к Гамла Стану, но на мосту Стрёмбрун Бродяга лег возле перил.
Под ними текла темная вода.
Мартин опустился перед псом на колени и взял его тяжелую голову в ладони.
— Ну что с тобой? — Он поцеловал Бродягу в нос. — Устал? А я думал, у нас сегодня долгая прогулка.
Собака, дрожа всем телом, тяжело поднялась и повернула назад, но через несколько шагов снова остановилась.
— Поедем на метро? Поедем, малыш?
Бродяга сделал еще пару шагов и снова лег.
— Я тебя понесу.
Мартин подхватил собаку на руки, вернулся через весь мост и пошел вдоль Королевского сада.
В аллее курили, болтали и смеялись какие-то подростки, а в нескольких метрах от них, в темноте под деревом, стояли два маленьких мальчика с истощенными лицами и фарфоровыми глазами.
Мартин резко свернул вправо и пересек дорогу. У входа в метро он опустил Бродягу на землю.
— Что-то ты растолстел, — сказал Мартин и торопливо оглянулся на парк.
Автоматические двери закрылись за ними, и Мартин остановился у входа на эскалатор. По спине прошел мороз, и Мартин снова оглянулся.
Двери дрогнули — в тридцати метрах под землей прошел поезд — и разъехались, хотя за ними никого не было.
Когда двери снова закрылись, Мартин увидел на улице, в темноте, маленькую фигурку. Человек смотрел прямо на него.
Фигурка расплывалась в глазах, быстро дрожала.
Внизу снова раздался грохот: к станции подходил очередной состав.
Двери разъехались, но мальчика за ними уже не было.
Может быть, он прижался к стене у дверей.
Короткий эскалатор доставил Мартина к турникетам. Тот приложил карту и заторопился к следующему эскалатору.
Бродяга, тяжело дыша, лег у его ног.
Второй эскалатор был высоким и крутым, и Мартин не видел, что там в конце.
Держа Бродягу за ошейник, Мартин чувствовал, как от вдохов натягивается кожа.
Они спускались, и навстречу им дул теплый затхлый воздух из тоннеля.
Механизм работал с таким звуком, будто что-то пережевывал.