— Он отомстит… Надо проверить дверь, позвонить в полицию.
— Ты уверен, что тебя преследовали на самом деле? Знаешь ведь…
— Лифт приехал, — перебил Мартин и задрожал. — Это он. Там, за дверью. О господи…
Следом за ним Памела вышла в коридор. На кухне она взяла с разделочного стола телефон, отсоединила провод, повернулась и увидела, что Мартин крадется к входной двери.
Осторожно положил пальцы на ручку, нажал. Незапертая дверь тихо открылась в полутьму лестничной площадки, и Памелу передернуло.
Мартин в упор смотрел на решетку лифта. Поколебавшись немного, он вышел и закрыл за собой дверь.
Памела не успела позвонить. Дверь снова открылась, и Мартин внес тяжелую спортивную сумку. Он запер дверь, повесил ключи на крючок и прошел на кухню. На лице у него было какое-то обиженное выражение.
— В чем дело, Мартин? Откуда сумка?
— Мартин сейчас умрет, — мрачно проговорил Мартин и посмотрел на Памелу так, словно видел ее в первый раз.
— Что ты…
— Молчать, — перебил Мартин и высыпал содержимое сумки на пол.
На половицы попадали тяжелые инструменты. Памела увидела пилу, разные плоскогубцы, лебедку со стальным тросом, мачете и грязный пластиковый пакет.
— Положи телефон на разделочный стол, — велел Мартин, не глядя на Памелу.
Он достал из пакета липкую пластиковую бутылку и оборвал ленту вокруг крышечки. Памела пыталась понять, откуда у него на лице это чужое выражение, странно сдвинутые брови, откуда эти резкие движения.
— Объясни мне, пожалуйста, что происходит, — попросила она и проглотила комок в горле.
— Сейчас объясню. — Мартин отмотал бумажное полотенце. — Мы называем себя Цезарь. Мы здесь, чтобы убить тебя и…
— Ну хватит, — перебила Памела.
Наверное, Мартин впал в параноидальный психоз, перестал принимать лекарства, наверное, он чувствует, что она ему изменила.
Мартин открыл бутылку, смочил бумажное полотенце и пошел на Памелу.
Она, не зная, что делать, попятилась и наткнулась на стол. Стол стукнулся о батарею, по дну глубокой тарелки прокатились недоеденные ягоды винограда.
Мартин быстро приближался.
Такого выражения у него в глазах Памела не видела никогда. Она почти инстинктивно поняла, что ей грозит настоящая опасность.
Пошарив за спиной, Памела схватила тяжелую тарелку и ударила Мартина по щеке. Мартина мотнуло в сторону, он оперся рукой о стену и постоял с опущенной головой, стараясь собраться.
Памела выбежала в гостиную, потом дальше, в прихожую, но по звуку шагов поняла, что Мартин опередил ее.
Балкон?
В солнечном свете поблескивала забытая рождественская гирлянда.
Из прихожей в комнату вошел Мартин с черным мачете в руке.
Висок у него сочился кровью, напряженное лицо было искажено — так же, как когда он рассказывал, что Алиса утонула.
— Мартин, — дрожащим голосом заговорила Памела. — Я знаю: ты думаешь, что ты Цезарь, но…
Мартин, не отвечая, шел на нее. Памела метнулась на кухню, закрыла за собой дверь и выглянула в прихожую.
Она вдруг поняла, что Мартин и Цезарь — один и тот же человек.
Она понимала это, но не могла поверить. И в то же время тысячи мелких фрагментов у нее на глазах складывались в единое целое.
В квартире стояла тишина.
Памела посмотрела на закрытую дверь гостиной, и ей показалось, что свет между дверью и порогом на миг изменился. Памела как можно тише двинулась к прихожей.
Как быстро, как громко она дышит!
Надо добежать до входной двери, схватить ключи, отпереть и тихо выбраться на лестничную площадку.
Под ее тяжестью скрипнул пол.
Памела осторожно пошла вперед. Внезапно на нее из большого зеркала взглянул Мартин.
Он поджидал ее, держа в руках мачете.
Памела тихо попятилась, взяла телефон и дрожащим пальцем разблокировала экран.
В прихожей раздался звонкий грохот: Мартин разнес зеркало. На пол посыпались осколки, осколки помельче полетели в стены и углы.
Надо выбраться на балкон, подумала Памела, вызвать полицию и как-нибудь перелезть к нижним соседям.
Она беззвучно нажала дверную ручку и заглянула в гостиную.
Памела успела засечь быстрое движение; рядом мелькнуло напряженное лицо Мартина, и лезвие мачете плашмя ударило ее по щеке.
Памела стукнулась головой о дверной косяк.
В глазах почернело.
Очнулась Памела в кухне на полу. Над ней косо покачивалась кованая чугунная лампа.
Послышалось механическое тиканье.
Лебедка.
К стене прикручена лебедка.
— Мартин, — задохнулась Памела.
Позвякивал протянувшийся по полу длинный стальной трос. Трос поднимался к потолку и, переброшенный через крюк лампы, спускался к лебедке. Мартин крутил рукоятку.
Едва Памела успела осознать это, как почувствовала у себя на шее петлю. Трос потащил ее на середину кухни.
Памела перевернулась на живот, поползла, поднялась, но не успела снять петлю. Трос снова натянулся.
Стеариновая свеча с лампы упала на пол и переломилась посредине.
Мартин оставил рукоятку в покое и посмотрел на жену.
Обеденный стол и стулья он сдвинул в гостиную.
Памеле удалось подсунуть два пальца под петлю. Плача от страха, она пыталась взглянуть мужу в глаза.
— Мартин, я знаю, что ты любишь меня… ты сам не хочешь меня вешать.
Мартин повернул рукоятку еще на пол-оборота, и Памеле пришлось вытащить пальцы и встать на цыпочки — она с трудом дышала.
Правой рукой она схватилась за трос над головой, чтобы не упасть.
Говорить Памела уже не могла.
У нее едва получалось втягивать в пережатое горло воздух.
Мысли неслись одна за другой. Памела не понимала, почему все это происходит.
Мышцы ног дрожали от напряжения.
Сколько еще она сможет простоять на цыпочках?
— Не надо, — просипела Памела.
Мартин крутнул рукоятку, петля затянулась, кожу обожгло. Хрустнули шейные позвонки. Памела успела уловить неестественное ощущение — с нее как будто сняли голову. Кислород вот-вот кончится.
С улицы донеслись сирены полицейских машин — четырех, не меньше.
Подтянуться на руках невозможно. Лампа дрожала, на пол упало еще несколько свечей.
В ушах гудел штормовой ветер.
Поле зрения сжалось, но Памела увидела, как Мартин выбегает в прихожую и исчезает за дверью квартиры.
Белые струи дождя били в боковое окно машины. В детском кресле спала Алиса. Памела не могла выпустить ее пальчики из рук.
Памела уже теряла сознание, когда в квартиру ворвались полицейские. Они хотели спустить ее, но рукоять лебедки оказалась закреплена.
Кто-то из полицейских схватил со стола мачете, прижал трос к стене и перерубил его.
Памела обрушилась на пол. Обрывок троса взвился к потолку и со звоном упал рядом с ней.
Полицейские ослабили петлю и помогли Памеле снять ее через голову. Памела легла на бок, ощупала горло, закашлялась и сплюнула на пол кровавую слюну.
89
После Энчёпинга Йона разогнал машину до ста девяноста километров в час.
Он протяжно сигналил другим водителям, ехавшим по левой полосе.
Памела так и не отвечала на звонки. С Йоной пока никто не связался, и он надеялся только, что полицейские не опоздали.
Мимо мелькали серые высотки и столбы электропередачи.
Через двадцать минут он будет в Стокгольме.
Йона получил сообщение от Йонсона, когда разговаривал с Анитой Шееле у нее на кухне.
Он снова сел за стол, заслонил экран от света и запустил видеофайл — запись с камеры наблюдения.
На пустой платформе стоял мужчина в светлых брюках и белой рубашке. Мужчина тревожно обернулся через плечо, и его лицо стало видно отчетливо.
Мартин.
Йонсон нашел запись с покушением.
Мартин медленно приблизился к краю платформы и заглянул в туннель, после чего уставился прямо перед собой.
На рельсах лежали блики света.
В глубине туннеля угадывались огни поезда.
Все как будто завибрировало.
Мартин постоял неподвижно, а потом раскинул руки, как Христос на кресте.
На лицо упал отсвет.
Мартин покачнулся, но рук не опустил.
Внезапно он спрыгнул на рельсы, приземлился на руки и неуверенно, с растерянным видом поднялся.
На Мартина упал дрожащий свет прожектора: на него надвигался поезд. Мартин, видимо, запаниковал. Он, оступаясь, подобрался к высокому краю платформы, поскользнулся, но все-таки сумел выбраться. В ту же секунду налетел поезд.
Йона побежал к машине, на ходу набирая номер диспетчерской.
Всю обратную дорогу из Сетера Йона переговаривался с коллегами. Операция на квартире у Памелы продолжалась, информация запаздывала.
Мартин и Цезарь — один и тот же человек.
Вот она, отгадка.
Осталось только найти Мию, пока не поздно.
Йона еще раз припомнил, о чем говорилось в «Отражении». Что это за кошмары о тесной клетке с запертой дверцей?
Была еще странная связь с норками, но попытки найти фермы, где разводили бы этих зверьков, попытки выйти на скорняков, а также недвижимость или землю, которые бы принадлежали Мартину или человеку по имени Цезарь, результата не дали.
Группа следователей расширила район поисков до Дании, Норвегии и Финляндии.
При съезде на Стокгольм Йоне пришлось сбросить скорость. Он вылез на автобусную полосу, пересек заштрихованный участок дороги и выбрался на Е-4.
Над кудрявыми кронами деревьев в Хагапаркене разливался вечерний свет.
Объехав слева аэроэкспресс, Йона выскочил на дорогу перед ним. Он снова набрал номер Памелы, и после двух гудков в трубке наконец щелкнуло. Хриплый голос сказал:
— Памела.
— Вы дома?
— Жду «скорую». Тут полно полицейских.
— Что произошло?
— Мартин ударил меня и хотел повесить…
— Его арестовали?
Памела закашлялась, слышно было, как ей трудно дышать. В трубке фоном звучали голоса и сирены.
— Его взяли? Арестовали? — повторил Йона.
— Он сбежал, — полузадушенно ответила Памела.