До этого момента двойная жизнь шла по накатанной, но теперь Цезарь занервничал. Он рассчитывает, что и Эрик, и Памела мертвы. Цезарь знает, что полиция скоро обнаружит его, и хочет побыстрее замести следы и бежать.
Йона проехал мимо высокой металлической ограды позади громадного горнодобывающего предприятия. Болиден. Прожекторы на вышках освещали старый карьер.
Поодаль мелькнули за деревьями современные промышленные постройки, и снова стало темно.
Йона резко свернул и углубился в еловый лес.
Если верить снимкам со спутника, уединенно расположенная ферма представляла собой жилой дом и семь длинных узких построек.
Дорога стала узкой, ухабистой.
Вот она, та самая ферма. Йона сбросил скорость, включил ближний свет, свернул на обочину и остановился.
Он подобрал с пола пистолет, нашел в бардачке два запасных магазина, вылез из машины, надел бронежилет и побежал по лесной дороге.
В темном ночном воздухе пахло хвоей и сухим мхом.
Каждый раз, когда левая нога касалась земли, все тело пронзала боль от раны в боку.
Пробежав с километр, Йона разглядел впереди мутный свет и перешел на шаг. Он снял пистолет с предохранителя и дослал пулю в ствол.
Йона беззвучно приближался к ферме.
Цезаря нигде не было видно, но перед домом стоял облезлый «крайслер-валиант» с открытой правой передней дверцей.
А посреди гравийной площадки рычал грузовик с полуприцепом.
Габаритные огни прицепа подсвечивали выхлопные газы, распускавшиеся в неподвижном воздухе, как кровь под водой.
Если бы не слова Беньямина о капканах, Йона бы, без сомнения, подходил к ферме по лесу, но теперь он держался узкой дорожки.
Из темноты проступил полуразвалившийся деревянный дом и — справа — контуры узких длинных строений, где помещались клетки для норок.
В тумане, висевшем над двором, мерцал свет фар.
В полутьме совершенно неподвижно, раскинув руки в стороны, как распятые, стояли три девушки.
Их фигуры напоминали рисунок на норочьем черепе, клеймо, Мартина на платформе метро. И Цезаря, стоящего у себя в камере в старом стационаре.
Йона медленно прокрался вперед, держа пистолет дулом вниз. Позади девушек сидела на краю старой ванны пожилая женщина. На коленях у нее лежала палка.
Одна из девушек покачнулась, но снова встала ровно. Она подняла голову, и кудрявые волосы соскользнули, открыв лицо.
Девушка была копией Памелы. Наверняка Алиса.
Йона приблизился к краю освещенного пространства. Девушка вся дрожала, ноги тряслись, руки вот-вот опустятся.
Старуха у нее за спиной тяжело поднялась и вскинула подбородок.
Перед домом залаяла собака.
Цезаря по-прежнему нигде не видно.
Штурмовая бригада прибудет через полчаса, не раньше.
Алиса сделала шаг вперед и опустила руки. Она тяжело дышала, грудь поднималась и опускалась рывками.
Йона поднял пистолет. Старуха выпустила из рук палку и подошла к Алисе сзади.
Рядом с ней что-то поблескивало.
В правой руке старуха держала топор.
Йона прицелился ей в плечо. Палец лег на спусковой крючок.
Если придется стрелять, он выдаст себя, и тогда иметь дело с последствиями ему придется в одиночку.
Алиса отвела от лица волосы, пошатнулась и повернулась к старухе.
Кажется, они о чем-то говорили.
Алиса умоляюще сжала руки перед собой. Старуха улыбнулась, что-то проговорила и вдруг вскинула топор.
Йона выстрелил и попал ей в плечо. Кровь из выходного отверстия брызнула на ванну, стоявшую за спиной у старухи.
Топора она не выронила.
Йона выстрелил старухе в локоть. Одна из девушек бросилась к Алисе и оттащила ее в сторону.
Лезвие топора едва не задело ее лицо.
Старуха разжала руку, топор упал на камни и отлетел в темноту.
Между домами гремело эхо выстрелов.
Возбужденно лаяла собака.
Алиса с размаху села на землю.
Старуха, пошатываясь, отступила назад и нагнулась за палкой. Кровь толчками выхлестывала из ран.
Из длинных домов донеслись испуганные крики.
Йона, подняв пистолет, выбежал в круг света и увидел, что Алису оттащила Мия Андерсон.
— Йона Линна, уголовная полиция, — негромко сказал он. — Где Цезарь? Мне надо знать, где он.
— Таскает в фуру всякое барахло из дома, — ответила Мия. — Ходит туда-сюда…
— Он увел с собой Бленду, она за рулем, — проговорила третья девушка и опустила дрожащие руки.
Йона навел пистолет на стоявшую перед домом фуру, одновременно доставая наручники.
— Кто такая Бленда?
— Одна из нас.
Алиса оперлась о Мию, удивленно посмотрела на Йону, мучительно закашлялась и чуть не упала. Девушка вытерла рот и хотела что-то сказать, но не смогла произнести ни слова. Мия обняла ее, твердя: «Все будет хорошо».
Старуха смотрела на окровавленные пальцы как на что-то непонятное. Левая рука так сжала палку, что костяшки побелели.
— Бросьте палку и вытяните руку вперед, — сказал Йона.
— Я ранена, — пробормотала старуха и медленно перевела на него взгляд.
Йона торопливо оглянулся на дом и фуру, сделал шаг, другой и увидел, что в окровавленной ванне лежит мертвая девушка.
— Вытяните левую руку, — повторил он.
— Не понимаю…
Из леса за грузовиком донесся мужской крик. Человек заорал от боли и резко замолчал.
— Осторожно! — крикнула Мия.
Йона краем глаза уловил быстрое движение, уклонился от трости, ощутил, как что-то острое оцарапало ему щеку.
Пистолетом он выбил палку у старухи из рук и пнул ее по ногам. Старуха мешком упала на спину.
Затылок ударился о камешки, и старуха прикусила себе язык.
Йона быстро оглядел двор, перевернул женщину на живот, уперся коленом ей между лопаток и наручниками пристегнул за левую руку к ванне.
Он снова прицелился в сторону фуры и стер кровь со щеки. В воздухе растекалось облачко подсвеченных выхлопных газов.
— Трость отравленная, — прокашляла Алиса.
— Что за яд? С каким действием?
— Не знаю. После нее засыпаешь. Но, по-моему, она не успела вставить ампулу…
— Тогда вы просто почувствуете сильную усталость или на время ослепнете, — сказала Мия и положила руку Алисы себе на плечо.
Старуха поднялась было, но стоять ей пришлось согнувшись. Изо рта у нее текла кровь. Старуха зарычала, изо всех сил рванулась, но не сумела сдвинуть ванну с места.
— Сколько вас в клетках? — спросил Йона.
— Восемь, — ответила Мия.
— Все остальные там?
— Мама, — выдохнула Алиса.
94
В просвете между полуприцепом и прицепом угадывались два человека. Свет падал на лицо Памелы.
Йона быстро нацелил на них оружие. Вероятно, Памела села в машину сразу после их разговора (Йона звонил ей, когда возвращался в Стокгольм) и вычислила нужную звероферму так же, как и сам Йона.
Под чьим-то сапогом хрустнула ветка. Качнулись черные папоротники.
От лесной опушки к девочкам медленно шла Памела. За спиной у нее Йона увидел Цезаря.
Он прижимал Памелу к себе, держа у ее горла нож.
Йона, вскинув пистолет, стал приближаться к ним.
Голова Памелы закрывала лицо Цезаря.
Она оступилась, и за ее волосами мелькнула щека Цезаря.
Палец Йоны дрожал на спусковом крючке.
Может быть, ему удастся задеть пулей висок Цезаря, если Памела отодвинется еще немного.
— Полиция! — крикнул Йона. — Бросьте нож и отойдите от нее.
— Посмотри на меня, мама, — призвал Цезарь.
Он остановился и провел ножом по горлу Памелы. Кровь закапала на подол майки. Памела не обращала внимания на боль; она не сводила широко раскрытых глаз с дочери.
Цезарь приставил нож к горлу Памелы. Если он перережет сонную артерию, Памела умрет раньше, чем ее успеют довезти до больницы.
Йона шагнул к ним. За Памелой мелькнуло и тут же исчезло плечо Цезаря, однако Йона не опускал оружия.
— Убей лучше меня! — выкрикнула Алиса и нетвердо шагнула вперед.
Держа пистолет обеими руками, Йона прицелился Памеле в левый глаз и через скулу перевел мушку на ухо.
Под ногами Алисы похрустывали камешки.
Памела остановилась и посмотрела Йоне в глаза.
Она сделала движение вперед, на нож, и Йона понял, что она задумала. По шее Памелы заструилась кровь.
Йона ждал этого момента.
Памела еще подалась вперед, и Цезарю пришлось немного отвести нож от ее горла.
Секунды хватило, чтобы Памела отклонила голову назад и в сторону.
Йона выстрелил. Цезарь покачнулся: пуля оторвала ему ухо.
Голова резко мотнулась в сторону, словно от хорошего левого хука. Цезарь упал на колено и скрылся за тентом прицепа.
Йона быстро шагнул влево, но теперь на пути стояла Памела — она замерла, глядя на дочь. Рот открылся, словно Памела хотела что-то сказать, но не могла произнести ни слова. Цезарь лежал у нее за спиной, в темноте видна была только подошва ботинка.
— Памела, в сторону! — Йона вскинул пистолет и шагнул вперед.
Цезарь поднялся, прижимая ладонь к остаткам уха. Он в смятении посмотрел на нож и бросил его на землю.
— Памела? — встревоженно сказал он. — Где это мы? Не понимаю, что…
— Убейте его, — крикнула Памела Йоне и шагнула в сторону.
Йона прицелился Цезарю в грудь и нажал спусковой крючок. В ту же секунду Йону накрыло взрывной волной.
Воздух из легких вышибло; Йону опрокинуло на спину. Послышался грохот.
Во все стороны полетели осколки: в доме лопнули стекла.
Внутренние перекрытия, выброшенные взрывной волной, проламывали стены, сыпалась черепица.
Стенные панели разнесло в щепки. Стропила летели вверх, как ракеты.
За ударной волной последовал огненный шар; он ширился так быстро, что загорались взлетевшие в воздух обломки.
Йона упал на спину, перекатился на живот и прикрыл голову руками. Сверху дождем сыпались осколки стекла и горящие щепки.
Рядом с площадкой занялся сухой ельник.
На шею Йоне обрушился тяжелый деревянный засов, и в глазах почернело.