– Ты делала эту выставку? – спросила я Амалию.
Девушка покачала головой, но с улыбкой признала, что она ей нравится, особенно часть про факты и про члены китов, в этом виделось бунтарство.
– Хорошо, если это сделал кто-то из первого класса старшей школы. Будет кому меня заменить меня, когда я уеду учиться. Я хотела тебе кое в чем признаться, Гель… – начала было Амалия, но замолчала от того, что на нее налетела заплаканная Тахира. Для того, чтобы задеть нас, она сделала странный крен и упала умирающей птицей возле нашего дивана. Умеют же некоторые и плакать красиво. У Тахиры слезы лились ровными дорожками по смуглым щекам. Волосы, утром убранные в косу, растрепались. Голубое платье с серебряными пуговицами делало ее эфемерной, воздушной и нежной.
– Ты… – зашипела она, глядя на меня снизу вверх. – Это все ты!
В чем именно я виновата, я не узнала, потому что следом за Тахирой бежал Тео. Он схватил девушку за руку и рывком поднял. Тео не позволил ей вырваться, даже когда она дернулась в попытке освободиться. Это Тео зря. За такие вещи можно полностью Рейтинга лишиться. Но, кажется, ему было плевать. Андроид-Тео не иначе как сломался.
– Синие киты плохой фон. Сливаешься со стенами, – сказал он ей отчетливо и достаточно громко, чтобы мы с Амалией расслышали.
Тахира всхлипнула и оглянулась в ужасе. Она изменилась в лице, словно совсем забыла, что ссорилась с Тео, пытаясь изобразить истерику. Вдруг я поняла – Тахира специально заплела простую косу и надела скромный наряд. Происходящая на наших глазах сцена была ей спланирована. Кажется, она не учла только одного, что Тео не исполнит свою роль так, как она того хотела.
На парне были черная рубашка и потрепанные джинсы, и вообще Тео сегодня походил на злодея из кинофильмов. Да и вел себя соответствующе.
– Я бы не хотел, чтобы мы с тобой расстались врагами, Тахира, но делать нечего. Раз моему будущему все равно крышка, скажу, как думаю.
Тахира снова всхлипнула, но единожды развидев иллюзию, я больше не могла снова ее увидеть. Амалия потянула меня за широкий рукав, отзывая прочь. Но любопытство оказалось сильнее здравого смысла, и я продолжила наблюдать за ссорящейся парочкой. Тео выпрямился, повернулся к Тахире «рабочей» частью лица. Заговорил:
– Ты планировала от меня уйти, как только отметила, что мой Рейтинг опустился ниже девятки. По твоему мнению я больше не самый популярный парень в классе, а значит, меня можно выбросить. К тому же, я рассказал тебе о своей мечте отправиться на Луну. Думаю, это превратило меня в полного лузера в твоих глазах. Но ты же прекрасно понимаешь, что Зрители сложат два плюс два и поймут, что ты лживая гадина, которой нужен был только рейтинговый ученик, а никак не я. А ведь искренность является ключевым фактором в выставлении оценок Зрителями. Поэтому тебе нужно было обставить дело так, чтобы я сам был виновен в нашем расставании. Ты завела разговор о дружбе моей сестры с Гель, а когда я попросил тебя не говорить на эту тему, ты раскричалась, что я влюблен в Гель, а ты не можешь быть с парнем, который даже в своих мыслях тебе не верен. Как будто тебе есть дело до моих мыслей…
Маска на лице Тахиры дала трещину. Было видно, что Тео прав, что каждое его слово попадало в цель. Я моргнула и включила рейтинговую шкалу. Просмотры зашкаливали, Рейтинг Тахиры падал. Она схватилась за сердце, когда осознала, что потеряла половину деления и больше не девятка. Тахира подняла ладони, словно пыталась закрыться от жалящих слов Тео, но было поздно.
– Так вот, Тахира, я не позволю тебе прикрыться мной и выйти из этой истории белой и пушистой. Для справки, я действительно влюблен в Гель, – он посмотрел на меня и улыбнулся. – Гель идеальная. Она добрая, непорочная и настоящая. Но и в тебя я тоже был влюблен, Тахира. Мое тщеславие заставило меня попробовать поухаживать за тобой. Король и королева школы, капитан группы поддержки и самый рейтинговый ученик. Этого же ожидала вся школа, не говоря уже о Зрителях. И я повелся!
Рейтинг Тео свалился до семерки и продолжал свое пикирование вниз. Но ему, кажется, было все равно. Быть может, Анастасия рассказала Тео тайну Красного города? Иначе как можно объяснить его смелость, пренебрежение общественным мнением и суицидальную попытку расстаться со своей репутацией? Только рука Амалии в моей, ее дружеская поддержка не позволяли мне ринуться к нему и встать между этой парочкой. Для чего именно? Я не знала. Понимала, что Тео нужно остановить, пока он полностью не уничтожил свою жизнь. Но, кажется, Тахира тоже поняла, что падение Тео может утащить ее за собой, поэтому нежно провела рукой по лицу окаменевшего Тео, улыбнулась печальной и ласковой улыбкой и сказала:
– Я прощаю тебя, давай расстанемся друзьями? – подобная фраза была идеальной для окончания школьного романа.
Люди, осознавшие, что не могут быть вместе, не имели права рвать отношения болезненно и громко. Тихая печаль, дружеское тепло и взгляды украдкой были более приемлемым сценарием. Не сказать, чтобы нас этому где-то учили. Просто все фильмы были про такие вот расставания, о других возможностях окончить отношения, разорвать их, вырвать из сердца как заразу и спалить в огне своей ненависти до сегодняшнего дня я и не подозревала.
– Давай расстанемся друзьями, – повторил за Тахирой Тео. Он смотрел внутрь себя, словно минувшее противостояние вытянуло из Тео всю жизненную силу. Не зная, что еще сделать, я протянула Тео свой протеиновый коктейль. Каким-то чудом я не разлила его, пока вместе с доброй половиной школы наблюдала за перепалкой Тео и Тахиры. Амалия, наконец-то, отпустила мою руку. Чем я и воспользовалась, сделав несколько шагов к Тео.
– Вот, держи. Ты, наверное, пить хочешь…
Тео будто на автомате принял напиток и сделал шумный глоток.
– Персиковый, – отметил он, возвращаясь к жизни – Я обожаю персики.
Школа заулюлюкала. Рейтинг Тео подпрыгнул обратно до семерки, словно на распрямившейся пружине. Я покраснела и уставилась на синие кроссовки Тео. Последняя модель. Мечта всех одноклассников. Шнурки у него были такими белыми, словно он не ходил вовсе, а летал по земле.
– Кажется, они считают, что ты только что отбила меня у Тахиры, – тихо сказал Тео.
– Нет мне прощения, – ответила я.
Тео сделал шаг ко мне навстречу, словно намеревался поцеловать, или хотя бы взять за руку. Не скажу, что я была готова к такому повороту событий. Более того, я не была уверена, хочу ли я поцеловать Тео на глазах у всей школы. Боже… это же мой первый поцелуй. Но если я сейчас откажу Тео, то окончательно разрушу не только его репутацию, но и авторитет в школе. Когда тебя отшивают две девчонки за десять минут, это – заявка на получение первого приза среди неудачников.
– Гель Эллис, прошу пройти в кабинет директора.
Голос директора отвлек меня от дальнейшего участия в разворачивающейся драме. Я неловко улыбнулась Тео и сделала шаг назад. По толпе пронеся раздосадованный шепот. Будто если они будут говорить тихо, мы про них забудем. Мы и про Зрителей никогда не забывали, хотя они для нас всего лишь цифры на глазных линзах: – Амалия Йович, прошу вас пройти в кабинет директора.
Мы переглянулись. Глаза Амалии расширились. А рука, за которую я взяла ее, резко похолодела. И чего такого мы успели натворить, сами того не замечая? Неужели это из-за сцены с Тахирой? Ну, тогда я объясню, что Амалия ни при чем. Мы поднялись на третий этаж, свернули в коридор, где на нас взирали неизменно строгие и добрые лица предыдущих директоров гимназии. Обычно я безразлично смотрела на эти голографические лица, но сегодня отчего-то они напомнили мне погребальные маски. Мурашки от нехорошего предчувствия пробежались по спине. Глупая я, глупая. Нужно уже запомнить, что предрассудки и суеверия давно вышли из моды.
В приемной директора нас встретила руководительница класса. Уставшая Чин-Лу только и сказала:
– Следуйте за мной.
Когда она вошла в кабинет, то переглянулась с директором, и тот отключил камеры. Из его кабинета можно было иногда делать Слепую зону, потому что некоторые проблемы учеников были слишком деликатными. Вероятно, наш с Амалией случай был именно таким. Артур Ли был как обычно с гладко выбритым лицом, скуп в движениях и словах. Он глядел на нас тяжелым взглядом, словно мы совершили преступление. Я точно знала, что ничего плохого не делала. Я взглянула на подругу и ободряюще ей улыбнулась. Амалия отвернулась. Ярко алые пряди волос упали ей на лицо.
– Мы выяснили, кто написал то письмо на доске объявлений. Амалия, ты ни в чем не хочешь признаться? – взглядом директора можно было орехи колоть, и направлен он был не на меня, как мне показалось в самом начале. Вся ярость Адама Ли выливалась на бедную Амалию. Я уже хотела вскочить с места, закрыть подругу от его испепеляющего взгляда, когда Амалия резко вздернула подбородок и сказала:
– Это была я. То объявление написала и распечатала я. Прости меня, Гель.
– Но почему?
Я услышала собственный голос в звенящей тишине. Адам Ли меланхолично чесал подбородок, а Чин-Лу немного ссутулилась, сложив руки в замок. Жизнь на камеру тоже давалась им нелегко, это было видно в каждом их вздохе и взгляде.
– Почему… Я подумала, что если ты перестанешь быть девяткой, то снова станешь проводить со мной больше времени. Ты же даже ни разу не навестила меня во время болезни! Не спросила, не зашла домой. Держу пари, ты тусовалась с этой Анастасией Рейнер даже когда Тео тебя отшил. И чем она лучше меня?
Я вспомнила, как Амалия бросалась на всех, кто пытался выведать о неизвестном злопыхателе. Я думала, что она защищала меня, а она просто пыталась оградить меня от других людей, чтобы я не догадалась, кто именно оставил ту записку. Амалия – хорошая актриса.
– Ничем. Она ничем не лучше тебя, а ты не лучше нее, – сказала я Амалии чистую правду. – И я больше с ней не общаюсь. Ты бы могла просто со мной поговорить, а не подвергать мое будущее риску. Если мой Рейтинг опустится ниже шести, я потеряю место в университете, и ты это знаешь.