иков и рассказывал, кто кем стал. Про некоторых папа не знал, значит, они тихо скатились в шестерки. Такое не редкость. Про других рассказывал с удовольствием. Я училась в той же гимназии, что и родители. После учебы они поступили в институты. Вместе подрабатывали и путешествовали по разным Зеленым городам. Потом отец стал нарабатывать стаж, а мама озвучивала мультфильмы для детей. А затем, спустя еще семь лет родилась Мист. А еще через три с половиной года я. Хорошая жизнь, ровная жизнь. Правильная. Не такая уж плохая судьба. Возможно, и меня ждало подобное будущее.
Глава 4Гнев, ревность и страх… в стихах
Мы первый раз поцеловались с Тео во время второго свидания. Я пригласила его на шоколадную фабрику. Идею подсказала мама. Вернее, она «случайно» оставила флаеры на обеденном столе.
Я поцеловала его сама, в тот момент, когда экскурсовод, которая до того показывала нам, как из какао-бобов делали горький шоколад, отошла за другими образцами. Синтетическими, из реактора. Нам говорили, что разницы не почувствовать, но мне казалось, что я всегда отличу настоящий шоколад от подделки.
Губы у Тео на вкус были горькими и одновременно сладкими. Он очень удивился, когда я поцеловала его сама в середине второго свидания, но растерянность его была недолгой. Тео обнял меня и умело ответил на поцелуй.
Когда экскурсовод вернулась, мы едва успели отлипнуть друг от друга. Я наверняка была красной, как маков цвет, а Тео оказался так перемазан шоколадом, что казалось, будто мы не целовались, а пытались съесть все образцы за один раз. Добродушно посмеиваясь, экскурсовод показывала нам шоколад из реактора, хвалила за интерес к науке вне учебных занятий. Напоследок она вручила нам по пачке конфет, которые мы сделали сами. Мои лакомства вышли безобразными: они были приплюснутыми, на них не держалась посыпка, а один трюфель я и вовсе макнула в соль вместо кокосовой стружки. Трюфели Тео были такими ровными, что ему предложили летнюю стажировку с зарплатой. Тео серьезно пообещал подумать над предложением, хотя я знала, что он будет проходить практику у своего отца. Законникам всегда нужны мальчики или девочки на побегушках.
Когда мы возвращались домой, Тео предложил поменяться конфетами.
– Я хочу те, что ты сделала своими руками.
– Да они же кривые все!
– Но они сделаны твоими руками, – повторил Тео, используя свойственную ему рассудительную интонацию.
Возрази я второй раз, он бы сдался, но расстроился, а потому я смело поменялась с ним коробками.
– Спасибо тебе, – сказал Тео, и было не ясно, благодарил он меня за мои ужасные конфеты, за день в целом или за то, что я сама его поцеловала, взяв, таким образом ответственность за наши зарождающиеся отношения. Мне захотелось сделать что-то для Тео, подарить ему что-то. Но я не знала, что именно есть у меня, чего нет больше ни у кого. А потом вспомнила:
– Давай завтра встретимся? Мы можем сходить в Джаз-Поэт клуб на выступление Локи.
Каждое воскресенье Джаз-Поэт клуб наводняла толпа мечтающих попасть на выступление Локи. Они шли скопом, с флаерами или без, в надежде просочиться внутрь. В основном молодые люди жаждали услышать поэта в уютном спокойствии Слепой зоны, но было и несколько людей старше, чей возраст выдавала только усталость в глазах. Им чаще отказывали. Джаз-Поэт клуб любил молодых посетителей. Шел снег. Нечастый гость в наших краях. Из-за плотного снегопада Джаз-Поэт клуб словно размывало, он растворялся, будто просачиваясь в другой мир. Он еще больше походил на исполинского размера дерево.
– Красиво, правда? – спросила я Тео, за что была вознаграждена улыбкой.
Может мой парень и не считал Джаз-Поэт клуб красивым, но вежливость не позволяла ему мне перечить. После того случая с шоколадом он вообще больше со мной не спорил. Может, не принято, чтобы парень в чем-то не соглашался с девушкой, а может, наши мнения действительно совпадали. Мне, увы, и поговорить об этом было не с кем. На Амалию я до сих пор не могла смотреть после ее предательства, ну а с мамой обсуждать характер парня казалось по меньшей мере странным.
Мы медленно брели в толпе ко входу в клуб. С моего первого посещения Джаз-Поэт клуба количество желающих попасть сюда увеличилось раз в десять. Даже камеры, размещенные в глазах совы из бронзы, что восседала над входом, не могли больше справляться с нагрузкой, а потому в дополнение к ней на входе поставили андроидов-секьюрити. Они мертвыми глазами взирали на толпу. Среди людей я заметила Ивана, махнула ему рукой и получила в ответ коронную убийственную улыбку, от которой кровь стыла в жилах. Я бы могла воспользоваться приглашением Локи и пройти без очереди, но это было бы неправильно. Многие из постоянных Зрителей знали меня. Мое имя слышалось в толпе, словно шелест листвы.
Тео смотрел на меня и улыбался. Не знаю, чем так его впечатлил мой вид в теплом комбинезоне, но Тео погладил рыжий искусственный мех воротника и сказал:
– Ты похожа на лису или белку.
– Сестра называла меня «маленькая рысь», – сказала я, прикоснувшись пальцами к меху. Руки Тео были теплыми, а мои ледяными.
– Тебе подходит.
Если бы Тео отвесил сейчас сальный комментарий, я бы разозлилась на него. Что-то типа «дикая кошечка», сказал бы любой парень из нашего класса. Но Тео не сделал этого и только продолжил играть пальцами с мехом. Когда мы оказались у входа, андроид сделал неуклюжий шаг в сторону, но потом вернулся на место, получив другой приказ. Голосом, лишенным эмоций, громила сказал:
– Ты проходи. Парень остается. У него нет приглашения.
– Я уже приходила сюда с родителями. Тогда это не было проблемой.
– У него нет приглашения, – андроид развел руками, имитируя человеческий жест. Его брови поползли вверх. Я с трудом поборола гримасу отвращения. Сколько бы люди ни бились, даже самые прекрасные и дорогие андроиды вызывали непреодолимое чувство омерзения.
– Здесь ошибка. Я пойду, поговорю с Локи. Ты меня подождешь? – Тео ничего не оставалось, как пожать плечами.
Может, он и не хотел оставаться на холоде, но делать было нечего. Когда я зашла в клуб, то почувствовала себя настоящей дурой. Мне так хотелось сделать что-нибудь хорошее для своего парня, а я не могла, потому что кто-то неправильно настроил металлического болвана.
Полумрак Джаз-Поэт клуба был красного цвета, словно я находилась в утробе огромного зверя. Быть может, дело было еще в духоте и жаре, по сравнению с холодом улицы. Мне вдруг захотелось сбежать. Сегодня меня раздражала толпа восторженных, одуревших от свободы людей. Я шла к сцене, расталкивая их локтями. Столики убрали. Слишком популярен стал клуб в последнее время, из-за чего всем желающим было бы не уместиться в зале. Слишком многие приходили посмотреть на Локи. Его пока не было видно, но я знала, что он находился за сценой, быть может, поправлял маску или беседовал с осветителем. Мысли о том, что Локи может делать что-то нормальное, странно умиротворяли.
Локи – человек за маской. Возможно, он и поэт посредственный, но единственный на весь наш Зеленый город, а потому столь популярный. Уже давно алгоритмы пишут песни, а стихи совсем не в моде. Наверное, меня должен был печалить тот факт, что я совсем не хозяйка своей жизни. Что ее направление определяли слова «мода», «тренд», «успех». Это не печалило. В конце концов, мир всегда был именно таким. Просто я отдаю себе в этом отчет.
Я с легкостью запрыгнула на сцену, будто невидимая сила придала мне ускорения и позволила взлететь выше. Зал разразился ахами и охами. Отсутствие камер продолжало действовать на меня словно наркотик, поэтому я развернулась к Зрителям и отвесила им низкий, шутовской поклон.
«Гель, Гель, Гель, Гель» – начали скандировать собравшиеся, стоило мне скрыться за кулисами.
В прошлый раз, когда я последовала за Локи в темноту, я действовала на инстинктах и ничего толком не запомнила. Сейчас я чувствовала, как в ноздри мне заползал запах пыли. Вокруг размещалось оформление для театральной постановки – вручную нарисованные декорации для истории про Луну с темными фигурками, призванными изобразить первых колонизаторов. Раньше Луна была такой, как на декорациях. Серой и мертвой. Сейчас на ней росли леса, а под куполом бурлила жизнь. Поэтому, если поднять голову и посмотреть на Луну, она отливала в некоторых местах зеленоватым оттенком. Нужно узнать, когда будут показывать спектакль про Луну, быть может, Тео будет интересно.
Локи нигде не было видно, так что я позвала:
– Локи! Локи!
– Та, что зовет. Здравствуй, Гель, – фигура Локи вдруг появилась из воздуха.
Я вздрогнула, потому что мгновение назад его не было перед картонным космическим кораблем, и вдруг он явился, будто тени сгустились и выплюнули его из другого мира. Он подошел ко мне. Плащ тихо шелестел, и шелест этот показался мне металлическим. Значит, я ошиблась, когда решила, что плащ Локи сделан из ткани. На деле он был куда плотнее и тяжелее. Он стелился по земле, был придавлен к ней
– Локи, мой парень ждет снаружи. Его отчего-то не пустили андроиды, – я с трудом подавила волнение, готовое проскользнуть в голосе. Я взрослая, я могу говорить четко и ровно.
– И не пустят, потому что это не ошибка, – черная маска не давала разглядеть его лица, но голос Локи звучал раздраженно. Он медленно снял перчатку, руки у него были красивые и смуглые. Такой оттенок кожи бывает у людей, которые любят принимать солнечные ванны. Он прикоснулся пальцами к меху, как до этого прикасался Тео. Только прикосновение Локи было лишним, неуместным. Тем более сейчас, когда он отказывал мне в пропуске Тео.
– Из-за чего? Правила клуба поменялись? Раньше я могла приводить родителей. Да и Рейтинг у Тео очень высок. Может, достанешь и для него приглашение?
– Подрасти, маленькая Гель, – сказал мне Локи, со вздохом, – и поймешь, почему я не пустил твоего парня на свое выступление.
Я оттолкнула его руку от капюшона. Внимание Локи было лишним. Мне не нравилось, как на меня смотрели глаза за черными линзами. Слишком внимательно, слишком интимно. Локи раньше любил шутить надо мной, но сейчас его шутка походила на флирт. А флиртовать с ним я не имела никакого желания.