Я долго мыла руки в нестерпимо горячей воде, а потом резко подняла голову и улыбнулась проявившейся на стекле надписи.
Увидимся по другую сторону Стены, маленькая рысь.
Сейчас было очевидно, что это делала не Мист. У Мист пальцы тонкие, такую размашистую надпись не могла оставить ее рука. Ее оставила рука обманщика Локи, гуляющего между мирами. Каким-то образом он смог прийти в последний раз.
Одна минута.
Крики родителей, звук вылетающей пробки шампанского. Я спустилась вниз, подошла к прозрачной двери, ведущей в задний двор. Я крепко прижала к себе спортивную сумку, готовая выйти на дорогу и сбросить одежду. Оклик «Гель!» остановил меня. Заставил замереть с занесенной ногой. Я бросила сумку, повернулась лицом к ожидающей с бокалом шампанского маме. На лице ее все еще светилась улыбка, она не понимала, что я собираюсь сделать. Она всего лишь хотела отпраздновать папину победу.
Нет… Я так не могу. Я не могу так поступить с родителями. Я должна рассказать им правду. Часть моего сознания вопила, что я совершаю ошибку, что расплачиваться за нее придется нахождением в изолированном помещении с мягкими стенами. Я почувствовала риск, оценила его, но решила довериться. Благоразумно опустила бокал с шампанским на мраморную столешницу кухонного острова. В моей крови не должно быть ни капли алкоголя и наркотических веществ на случай, если кто-то захочет оспорить мое решение покинуть Зеленый город.
– Гель, сегодня можно, – подмигнула мама фиолетовым глазом. Я покачала головой, прошла за ней в гостиную, где был почти собран паззл с монструозной башней. Оказалось, что двое влюбленных изображенных на ее фоне, это родители.
– Я новый Законник, Гель! Законник! – папа подхватил меня на руки и закружил. Они с мамой чокнулись бокалами и выпили их за несколько глотков, а потом разбили с ликующим криком. Мама победоносно рассмеялась. Этот день был их триумфом, но боюсь, я навсегда испорчу его в их памяти. Я смотрела на них, поглощенных эйфорией победы и старалась запомнить таких, какими они были сейчас. Сильных, счастливых, держащихся вместе.
– Мама, папа. Мне нужно с вами поговорить, – сказала я, когда родители перестали кружиться по комнате в вальсе. Они остановились, отец насупил брови. Кажется, он только сейчас заметил, что я одета в спортивный костюм, а волосы мои заплетены в косу.
– Что-то случилось, Гель? Ты бледная, – сказал папа. Мой проницательный папа, который так не хотел, чтобы я ходила в Джаз-Поэт клуб, будто подозревал, чем это для меня закончится. Я невесело усмехнулась и решилась сказать:
– Я хочу выйти из Зеленого города. Сегодня. Сейчас.
Слова повисли в тишине.
– Не шути так, – у папы дернулась бровь. Мама скосила глаз, как всегда, когда проверяла Рейтинг. Она улыбнулась, затараторила невообразимо высоким голосом, вспоминая актерское мастерство:
– У мамочки чуть сердце из груди не выскочило, маленькая рысь!
Я покачала головой, сделала неловкий шаг в сторону, от чего хрустнули осколки стекла под ногой.
– Я серьезно. Ждала твоего назначения, пап. Место Законника невозможно отобрать, что бы ни произошло… Твой Рейтинг больше не имеет значения, ты свободен. И мои действия не испортят вашей жизни.
– Ты рассталась с Тео? Может, что-то в школе? Может, нужно назначить встречу с доктором Петерсоном… – продолжала мама. Она перебирала возможные причины моего временного помутнения, а я смотрела на отца.
– Я действительно не хочу иметь с Тео ничего общего, – мои слова не произвели на родителей никакого впечатления. Отец флегматично пожал плечами, мама даже перестала плакать. А потому я осмелела, чтобы спросить: – Сено Рейнер говорил, что обсуждал с вами возможность накачивать меня гормонами, чтобы мы с Тео стали попугаями-неразлучниками. Это правда?
– Что?! – синхронно воскликнули родители в таком резком тоне, что, несмотря на всю снедающую меня тревогу я улыбнулась от уха до уха.
– Да как он посмел! – прорычал отец. – Гель, если ты хочешь уйти из города, чтобы не общаться с Рейнерами, то тебе стоит передумать. Я готов расстаться с местом Законника, переехать в другой Зеленый город. Я хороший адвокат, ты рейтинговая ученица, мама сможет за пару недель помочь тебе стать звездой в новой школе. Все станет по-другому, лучше, чем здесь.
Я почувствовала, как отлегло от сердца. Они любят меня! Действительно любят! Отец дернул рукой, как делал всегда, когда отклонял звонок. А затем еще раз, и еще.
– У нас осталось мало времени. Скоро прибегут соседи, чтобы поздравить тебя, а мне бы не хотелось бегать голой перед всеми знакомыми, – невесело усмехнулась я. И родители, обнадеженные моим признанием, снова сникли.
– То, что ты показала мне в том клубе, не монтаж. Это правда.
Папа обнял маму за плечи. Интонация у отца не была вопросительной.
Мама убрала руки от лица, скосила глаза в сторону.
– Твой Рейтинг, Гель…
Подозреваю, что он был сейчас не особо высок, но свалиться с девятки быстро невозможно.
– Не имеет значения, мам. Ты же знаешь, он всегда сваливается, стоит кому-то начинать рассуждать о системе. Тогда люди начинают бояться за свое будущее и прекращают говорить. Отключи его лучше, мам. Мы здесь втроем, я не перестану быть твоей дочерью, а ты моей мамой, даже если вдруг обе станем двойками.
Мама вздрогнула.
– Мы с папой столько работали не для того, чтобы ты скатилась до пятерки и вылетела из гимназии! А как же практика, как же место в университете!
Я весьма непочтительно фыркнула. Кажется, мама никак не могла взять в голову, что через час меня здесь не будет.
– Сделай, как она просит, Сиф, – попросил отец, и она подчинилась. Он взял ее руку, переплел их пальцы. Родители переглянулись, без слов принимая одно только им ведомое решение. Папа заговорил:
– Многие из тех, кто вышел из Зеленого города, делают это под влиянием эмоций. Они просятся обратно, запрашивают адвокатов, ищут в своей крови препараты, которые могли бы оказать влияние на их поведение. Такие не отправляются в Красные города, таким присваивается новое имя, Рейтинг около тройки, а затем они уезжают в соседний Зеленый город без права связи с родственниками и друзьями. Я пытался найти Мист среди этих переведенных, воспользовался всеми своими связями. Но не смог ее отыскать. По-настоящему ушедших отличает высокий интеллект, любовь к злачным местам, вроде Джаз-Поэт клуба и тяга к чтению немодной литературы в библиотеках.
Если я и раньше думала, что все, что происходило со мной, было своеобразным тестом, то сейчас я стала в этом уверена. Чтобы пройти тест, нужно было не потерять себя в погоне за Рейтингом и популярностью, умея при этом принимать решения взвешено. Понять, что мир далек от совершенства. Мне повезло. На этом пути мне попался Локи и Анастасия Рейнер, они и помогли мне ответить на многие вопросы. Надеюсь, подобное жульничество зачтется, когда я окажусь за стенами города.
– Я вас люблю. Мама, папа, я очень сильно вас люблю. Но я должна уйти. Вы отыскали свои ответы, позвольте мне отыскать свои.
Мама, кажется, устала плакать, а вот отец глядел невидящим взглядом, с трудом сдерживаясь.
– Ты встретишься с Мист? – спросила меня мама.
Я кивнула. Таков был план. Мист умнее меня, она всегда была лучше и ушла раньше. Вот поэтому и вела меня прочь из Зеленого города за собой, пусть и с помощью Локи. Я до последнего боялась, что родители вызовут Службы, что не позволят мне уйти. Мне даже показалось, что, если они остановят меня, запретят мне покидать дом, я послушно замру, дам себя подавить. Кажется, это понимал и отец. Голос его звучал тихо, так говорили, когда боялись сорваться на крик.
– Спасибо за то, что решила попрощаться. Мы любим тебя.
Плечи мамы затряслись, слезы прочертили темные дорожки на ее щеках. Она дрожала, когда обнимала меня. Цеплялась за рукава слабыми руками, и только папина поддержка не давала ей потерять сознание. А он держался только потому, что без него она бы рассыпалась.
– И я вас люблю, – шептала я снова и снова, когда, не оглядываясь, вышла из дверей и встала на улице.
Одежда слетала с меня как шелуха, вот только я не поддалась соблазну раскидать ее, а осторожно сложила в сумку. Волосы я распустила, радуясь их длине. Они закрывали мои плечи и грудь. Я села на асфальт и закрыла глаза, чувствуя, как зимний холод пробирал до костей, и принялась ждать.
К счастью, алые проблески, которые пробивались даже сквозь сжатые ресницы, появились довольно скоро. Машина остановилась рядом со мной, я послушно села внутрь, закинув рядом сумку. Машина ехала автоматически, без водителя, салон внутри был белым. Чашка горячего чая появилась из приборной панели сбоку. Мята, корица, сахар. Я сделала глубокий вдох, а затем глоток обжигающего чая. Серый костюм, чем-то напоминающий форму для физкультуры лежал на соседнем сиденье.
Мы ехали мимо квартир шестерок, однообразных домиков троек, в сторону сумасшедших домов и лачуг двоек. На мгновение в голову закрались сомнения, а вдруг я все это время ошибалась, вдруг нет никакого теста, и меня везут в один из сумасшедших домов? От страха скосила глаза, но ничего не увидела. Рейтинг исчез. В автомобиле не работала сеть, а Рейтинг блокировался. Паника охватила меня, но я подавила ее. Как там говорят: «Чему быть, того не миновать». Попивала чай, рассматривала лес, к которому мы выехали. Машина петляла по узкой дорожке, а потом невиданным мне способом встала на рельсы, которые вели в соседний Зеленый город. Крохотный электромобиль набрал скорость и проскользнул сквозь стену, будто той и не было вовсе. А затем мы снова поехали сквозь леса, поля, странные здания с огромными трубами, из которых валил белый дым. И снова леса, и снова поля и огромные стеклянные дома, на которых вертикально росли растения. Когда мой разум перестал хоть как-то адекватно оценивать расстояние, которое казалось мне бесконечным, вежливый, но абсолютно безэмоциональный женский голос прозвучал над головой из динамика.