К тому же есть повод радоваться. Даже если король выразил желание побыть в одиночестве, он зовет к себе лорда Кромвеля обсудить библейский текст или покидать кости. Королю сейчас неугодны советники, которые улюлюкают, словно на охоте, или говорят со скорбящим одиноким вдовцом, будто обращаются к войску; ему нужен тихий собеседник, внимательный слушатель. Король хочет рассказывать, какие страдания причинили ему женщины, и ждет сочувствия.
Если вы гадаете, успешлив ли лорд Кромвель, смотрите, как прирастает он сам и его люди. Мастер Ричард конфискует аббатства в графстве Хантингдон. Он намерен обосноваться в Хинчингбрукском приорате, разумеется, когда все там перестроит, и утвердиться в графстве, дабы подавать там пример верности королю, а мастер Грегори тем временем поселится в восточном Сассексе.
Аббатство Льюис – это множество зданий и земельных участков. Грегори станет мировым судьей и получит всякую помощь и поддержку на время, пока будет осваиваться в роли одного из первых джентльменов графства. Цель – принять летом короля, так что с перестройкой надо торопиться. Джованни Портинари собирает помощников – будут взрывать церковь. Он, лорд Кромвель, мысленно видит, как осыпаются лепестки с яблонь и голуби взлетают с голубятен; каменные головы ангелов и демонов отскакивают, словно сбитые пушечным ядром, их осколки сыплются под ноги. Один только металл от колоколов потянет на семьсот фунтов.
В марте рождается его внук Генри. Младенца крестят в старинной купели в Мортлейке. Что ж, мастер Грегори, говорит король, быстро же вы стали отцом! Младенец здоровенький, мать бодра и весела, крестная – леди Мария. Она не приехала в Мортлейк лично, но прислала золотой кубок и подарки повитухе и нянькам.
Леди Брайан окружила нашего принца всей возможной заботой, он спеленат парчой так плотно, что никаким гвоздям их не пробить, никакой булавке не войти между его ребрами. Мы надеемся, что когда Эдуард станет королем Англии, с ним рядом будет двоюродный брат, Генри Кромвель.
В марте император соглашается начать переговоры насчет Кристины. Два императорских посла, Шапюи и Мендоса, приглашены в Хэмптон-корт. Они навещают принца, свидетельствуют почтение леди Марии и леди Элизе. Леди Мария играет на лютне, на просьбу о личной беседе отвечает вежливым отказом. Леди Элиза пискляво декламирует латинский стишок, которому ее научила Кэт Чемпернаун, его ставленница.
На следующий день Шапюи шлет ему в подарок две сотни сладких апельсинов. Он отправляет половину в Сассекс внуку и сыну, остальные раздает в Уайтхолле. С епископом Тарбским, только что прибывшим во французское посольство, они встречаются в благоухании апельсиновой кожуры.
– Не притворяйтесь, будто рады мне, Кромвель, – говорит епископ. – Я знаю, что имперцы шлют вам дорогие подарки…
– Они прислали мне апельсины.
– Я слышал, что за прошлый год вы значительно обогатились отнятым у монахов – вы, ваш сын и ваш племянник мастер Ричард. Вы в Англии пишете законы для грабителей.
Посол Кастильон кладет ладонь на руку епископа – помягче, мол. Затем оборачивается, радуясь предлогу сменить тему:
– Милорд Норферк!
Норфолк кивает на дверь в королевские покои:
– Он там, Кромвель? Впустите меня к нему.
Он говорит французам:
– Милорд сейчас как бедный найденыш. Вечно канючит: «Впустите меня, впустите меня».
Норфолк подпрыгивает, будто его укололи булавкой:
– Вы так забавляетесь, Кромвель? Чините мне препятствия, чтобы довести меня до разлития желчи?
– Вы сами себя доводите до разлития желчи, – холодно отвечает он.
– Кто вы такой, чтобы советовать королю невесту? Всего лишь старый вдовец, не можете найти себе женщину, потому что вам принцессу подавай, никак не меньше.
Он уголком глаза видит, как переглядываются французы.
– Король должен выслушивать брачные советы от человека, который бьет жену?
На лбу у Норфолка выступает пот. Вот до чего они дошли после всех заверений в дружбе прошлой осенью – обмениваются оскорблениями перед дверью в королевские покои.
– С дороги, с дороги! – кричат привратники.
Выходит Генрих. Смотрит на герцога. Тот опускается на одно колено. Король не обращает на герцога внимания:
– Мсье, милорд Кромвель, входите.
Начинается все неплохо. Кастильон намекает, что у него неожиданная новость:
– Предложение касательно леди Марии, которое, полагаю, будет очень приятно вашему величеству.
– Я весь внимание, – отвечает Генрих. – Лорд Кромвель тоже весь внимание.
– Ваше величество, – говорит Кастильон, – наш дофин уже женат, однако не могла бы леди Мария выйти за второго сына моего господина?
Генрих стонет:
– Ваш господин хотел гарантий, что леди Мария унаследует престол.
Кастильон кланяется:
– Теперь у вас есть сын и наследник. Однако добродетели леди Марии известны всему христианскому миру. Что может быть лучше двойной свадьбы, отца и дочери? Король почтет за честь выдать за вас любую французскую даму по вашему выбору.
– Не исключая его дочь Маргариту? – спрашивает король.
Посол готов к вопросу:
– Если подождать год или два до ее шестнадцатилетия, то, возможно…
– Мне сорок шесть, – говорит Генрих. – Я не ищу спутницу для моей старости. Если я женюсь, то должен жениться скоро. Мадам де Лонгвиль меня устраивает. Я не верю, что она и впрямь собирается замуж за шотландского короля. Он тупой, нищий прощелыга…
Кастильон даже опешил:
– Яков женится на ней еще до начала лета. Обещание крепко.
– Но добровольное ли оно? – спрашивает Генрих. – Сердце нельзя неволить. Милорд Кремюэль вам скажет. Он всегда ратует за браки по любви.
Епископ Тарбский говорит:
– Постарайтесь понять. Мой король смотрит на Якова как на родного сына. Он не нарушит обещания, скрепляющего старинную дружбу двух государств.
– Почему бы вам не подумать о герцогине Вандомской? – предлагает Кастильон.
Он, не дожидаясь королевского ответа, вмешивается в разговор:
– Яков ее видел, и она ему не понравилась. С какой стати она понравится нам?
– Я не хочу жениться на даме, которую не видел. Это слишком важное и личное дело. – Генрих поднимает палец и кладет точно под ключицей, там, где белая рубаха выступает над краем желтого камзола. – Быть может, она и некоторые другие дамы приедут в Кале? Тогда я переправился бы через пролив и поглядел на них сам.
– Что? – Кастильон уже не в силах сдерживаться. – По-вашему, это конская ярмарка? Мы должны провести перед вами благороднейших дам Франции, как кобыл? Может, ваше величество и прокатиться на них хочет, прежде чем сделать выбор?
Он торжественно произносит:
– Если они приедут в Кале девственницами, то девственницами и уедут. Клянусь.
– Извините, – говорит епископ.
Послы отходят переговорить между собой. Лица у обоих красные. Теперь он жалеет, что Норфолк не здесь и не видит спектакля.
Послы возвращаются.
– Нет, – говорит епископ. – Встречи не будет.
– Жаль, – отвечает он, – поскольку мы с королем так и так едем в Кале. Оттуда мы отправимся в земли императора, встречаться с Кристиной и ее советниками. Мы намерены взять с собой леди Марию. И леди Элизу, если воспитательницы сочтут, что путешествие ей не повредит.
Он ловит на себе взгляд Генриха: что, правда?
– Тогда я желаю вам счастья с герцогиней Миланской, – говорит Кастильон. – Я слышал, она очень боится того, что ее ждет, и молит императора выдать ее куда угодно, только не в Англию. Ваше величество не задумывались, что вам будет вообще трудно сыскать невесту?
– Почему? – спрашивает король.
– Потому что вы убиваете жен.
– Возьмите свои слова назад, – говорит он.
Он, как и послы, стоит. Думает: вас двое, но я убиваю великанов.
Кастильон поворачивается к Генриху, его голос дрожит:
– Вы говорите, ваша первая жена умерла от естественных причин, но многие считают, вы ее отравили. О вашем втором браке все сожалели, но никто не думал, что он закончится отсечением головы. Теперь говорят – даже Кремюэль, и особенно он, – что ваша третья жена скончалась из-за плохого ухода после родов.
– Мне не следовало так говорить, – возражает он.
– Да, не следовало, – кротко произносит Генрих. – Мои дорогие послы, вам не понять, вы не знакомы с нашим двором и с нашими обычаями. Кремюэль очень много сделал для моего брака с Джейн. Все королевство у него в долгу. Сын Кремюэля женат на сестре королевы. Она для него была как родственница. От горя и потрясения у него вырвались неподобающие слова. За королевой ухаживали как нельзя лучше.
– Мы стоим на… – начинает епископ.
– Вы будете стоять на корабле, если немедленно не принесете извинения, – говорит он.
Генрих поднимает руку:
– Не будем ссориться. Послы в чем-то правы. Меня преследуют несчастья. – Король склоняет голову, смотрит из-под бровей. – Однако в невестах у меня недостатка нет.
Он говорит:
– Заверяю вас, господа, с герцогиней Миланской почти все слажено.
– Все слажено? – Кастильон в ярости. – Кремюэль, почему вы не соберете вещи и не явитесь к императору как его верный слуга? Вы служите ему лучше, чем королю Англии.
Генрих произносит сухо:
– Меня все устраивает.
Он говорит:
– Если мой король не женится на Кристине, он возьмет жену из Португалии. А мужем леди Марии станет принц дом Луиш. Что может быть лучше двойной свадьбы?
Трудно понять, указали послам на дверь или они удаляются сами. Однако на пороге Кастильон произносит с вызовом:
– Император и мой господин намерены продлить перемирие до середины лета. Мария потеряет свой шанс. Дом Луиш женится на дочери моего господина – от которой, уверяю вас, он будет в восторге.
Послы уходят. Дверь за ними закрывается. Король говорит:
– Им не следовало меня запугивать. Я на троне почти тридцать лет – они могли бы усвоить, что угрозы на меня не действуют.
Они беседовали по-французски и продолжают на том же языке. Шаги за дверью затихают.