– Меня зовут Кассандра.
– Не спорю, малышня.
– Ты так и не ответил на мой вопрос: почему ты меня спас? Ты же не любишь буржуев.
– Буржуев я ненавижу, это точно.
– И чистюль терпеть не можешь.
– Точно. Они самодовольные задаваки.
– А я?
– А ты помолчи. Когда молчишь, кажется, что думаешь о чем-то умном.
Кассандра передернула плечами:
– Почему ты меня спас?
– Снова здорово! По десятому разу все та же пластинка. Не надоело?
Они шли среди гор разноцветного мусора, освещая себе дорогу факелом. Ким остановился, задержал Кассандру, помолчал и, скривив губы, сказал:
– Так и быть, скажу. Я изменил свое мнение о тебе. Большинство людей всю свою жизнь только и делают, что доказывают свою правоту, говоря, что все остальные ошибаются. А я позволяю себе признать, что это я ошибался. Я могу признать свою ошибку и изменить свое отношение. А значит, я полноценная машинка. Могу двигаться вперед, ускориться, притормозить и дать задний ход. У меня хватит мужества сказать: «О’кей, я подумал и вижу, что правы вы, а не прав я».
Ким замолчал, и они пошли дальше. Дыхание на холоде превращалось в пар. Кассандра обратила внимание на новую майку Кима, на ней красовалась надпись: «Опытом человек называет свои ошибки».
Общение готовыми формулами. Для Кима они важны.
Поселение пряталось в ночной темноте.
– Они спят, – шепнул Ким. – Тебе пока лучше пойти в мою хижину.
Они вошли, и Ким зажег несколько свечей в большом подсвечнике. Кассандра смогла рассмотреть жилище Кима. Посередине комнаты стояла настоящая широкая кровать, а вокруг теснилась всевозможная электроника. В глубине комнаты на столе мерцали четыре экрана больших компьютеров.
– Моя скромная компьютерная лаборатория. Отсюда я могу общаться со всем миром и действовать. Бедность не помеха новейшим технологиям. На свалке можно найти ценнейшую электронику, умей только чинить. Я повсюду установил камеры наблюдения.
Вот откуда «Пробабилис» узнал о моих неприятностях.
– Питание идет от солнечных батарей и моего небольшого ветряка.
Ким гордился своей лабораторией.
– Я говорю с людьми со всех концов света, и они принимают меня как своего. Я для них уважаемый человек, им в голову не придет, что я бомж на свалке.
Ким взял бутылку виски, отпил глоток, потом намочил алкоголем чистую тряпочку и стал протирать ранки на руках Кассандры.
– Понимаешь, малышня, по большому счету я совсем не против тебя. Но тебе здесь не место, и мы никак не можем тебе это втолковать. Пожелание «Пошла вон, ты нас достала» на тебя не подействовало.
Ким тщательно обрабатывал ранку за ранкой, не обращая внимания на гримасы боли Кассандры.
– Крысам, похоже, ты понравилась. Они ребята неприхотливые, им все нравятся. Они даже друг друга едят.
Ким закончил свою работу и переоделся. На черной футболке виднелась надпись белыми буквами: «Предсказать можно все, кроме будущего. Лао-Цзы».
Кассандра поняла, что послание обращено ей. В углу лежала стопка разноцветных футболок, и все с поговорками или афоризмами. И тут же в углу она заметила аппарат, наверняка подобранный на свалке, и сообразила, что с его помощью Ким печатает надписи на футболках. Он запасся кучей футболок и печатает на них те изречения, которые ему нравятся. Кассандра стала читать надписи, и кое-что показалось ей забавным.
«Друзья приходят и уходят, врагов становится все больше».
«Если бы недоброжелатели знали, что я о них думаю, озлобились бы еще больше».
Выбор фраз говорит сам за себя. У Кима легкая форма паранойи.
«Если был ничем и таким остался, можешь хотя бы не благодарить».
– Вот это мне очень нравится. Я вообще люблю Пьера Дака.
Кассандра продолжила чтение.
«Выбирая, отказываешься».
«Всмотрись внимательно, и любое станет интересным».
Это тоже мне нравится.
«В других тебя раздражают твои собственные недостатки».
«Сначала – радость, привыкнешь – гадость».
«Развивай качества, в которых тебя упрекают, это ты и есть».
И это мне нравится.
– Совет Кокто, – уточнил кореец.
«Ошибка – путь к великим открытиям».
А затем еще более мудрые изречения.
«Победить – значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления».
– Слова Уинстона Черчилля, – сообщил Ким. – Он сказал так во время войны и выиграл ее. Вот она – сила формулировки! Лично я обожаю умные высказывания, я их коллекционирую. Кто-то собирает марки, кто-то бабочек, а я мудрые мысли. Я от них балдею. Пять-шесть слов в правильном порядке, а за ними годы опыта. «Победить – значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления». Тебе не кажется, что, услышав такие слова, каждый стиснет зубы и будет двигаться к цели. А ведь сказана всего одна фраза!..
Ничего не скажешь, фразы – сила! Но бывает, что одно слово сильнее всех фраз. А молчание может оказаться сильнее и слова и фразы.
Ким снова взялся за раны и царапины Кассандры, обратил внимание на часы и удивился.
– Что это за странная штуковина?
Он повернул руку Кассандры и прочитал: «Вероятность умереть через 5 секунд 24 %».
Кассандра подняла глаза и увидела под потолком видеокамеру. «Пробабилис» видит ее, он знает, где она находится. А пульс сообщает компьютерной программе о ее общем состоянии.
Из чистого любопытства Кассандра взяла и протерла тряпкой с виски свою самую кровавую рану, закусив губу от боли. И тут же процент вероятности уменьшился до 23 %.
Кима очень заинтересовали странные часы.
– Ну-ка объясни, что это за штуковина без минут и секунд.
Кассандра вместо ответа передернула плечами и стала рассматривать фотографии на стене: мужчины в военной форме, демонстрации, люди, потрясающие кулаками. А над фотографиями флаг с большой буквой «А» в круге.
– Ты что, анархист? – спросила она Кима.
– Ясное дело, – ответил он с гордостью. – «Ни Бога, ни господина»! У какой партии может быть девиз лучше? А ты? – спросил он.
– Я нет.
– Не анархистка? А кто же тогда?
– Я уставший человек…
Кассандра пристально посмотрела на Кима.
– Почему ты меня спас?
– Так. Старая пластинка закрутилась по новой. Тебе не надоело?
Нет. И не надоест.
– Ладно. Сначала ты меня бесила, а теперь… Мне стало тебя жалко.
Слово «жалко» обидело Кассандру. Ким не обратил на это внимания.
– Можешь спать на моей кровати, – прибавил он.
– Если тебе меня жалко, ко мне не прикасайся.
– На этот счет будь спокойна. Я и в мыслях ничего такого не имею. Ты не в моем вкусе. Я люблю голубоглазых блондинок с пышной грудью, они вкусно готовят и уж конечно… конечно, не медиумы, не сомнамбулы и не лунатики. У них нет ни претензий, ни агрессии.
Зато у тебя есть и претензии, и агрессия. Тебе подходит одно из твоих любимых изречений. «В других тебя раздражают твои собственные недостатки» – вот ключ к твоему характеру.
Кассандра снова принялась рассматривать анархистские плакаты и фотографии с демонстрантами: молодежь размахивает цветами перед военными с автоматами. Разная молодежь. Бирманцы. Китайцы. Иранцы.
Кассандра, словно не услышав последней фразы Кима, сказала:
– Знаешь, какая у меня беда? Я не помню своего прошлого.
Ким пожал плечами:
– «Каждому свое дерьмо». Я лягу спать на кушетке, – прибавил он. – Имей в виду, я храплю. Если не нравится, мне наплевать.
Кассандра, не раздеваясь, легла на постель, она даже туфель не сняла. Закрыла глаза и сразу провалилась в сон. Ким осторожно подошел к ней, укрыл ее потеплее, оставив торчать ноги в туфлях и тихонько прошептал:
– Похоже, я сделал страшную глупость. Лучше бы, конечно, тебя сожрали крысы, но что теперь говорить… Спокойной ночи.
Кассандре снится сон. Она в лифте. Она поднялась на самый верх башни Монпарнас. Ночь. Она перевешивается за ограждение. На циферблате ее часов появляется надпись: «Вероятность умереть через 5 секунд 66 %».
Она видит на площадке силуэт человека, он стоит к ней спиной. Это ее брат Даниэль. Не оборачиваясь, он говорит ей:
– Я тебя ждал. Видишь, риск умереть больше 50 %. Мне это добавляет адреналина, а тебе? Смерть бродит где-то неподалеку, она тебя сторожит. Раньше ты об этом не подозревала, и жизнь казалась вполне приемлемой. Теперь смерть постоянно с тобой рядом, как голодный зверь она преследует тебя по пятам. То и дело приближается. Она с тобой в виде цифр. У тебя сейчас 66 %. Ну что ж, продолжим. Давай, сестренка! Нужно сделать еще один шаг к знанию. Давай, прыгай!
Кассандра наклоняется сильнее. Замирает на миг. И летит в бездну. Ветер бросает ей в лицо ее волосы. С каждым этажом высоченной башни, который она минует, вероятность смерти увеличивается: 70 %, 80 %, 90 %.
Этажи летят мимо со страшным шумом.
Она пролетела сквозь облако лающих собак.
Сквозь облако шуршащих тараканов.
Сквозь облако заварного крема.
Сквозь облако бомжей-насильников.
Сквозь облако голодных крыс.
И каждый раз, когда она вылетала из облака, раздавался оглушительный хлопок.
Она пролетела сквозь облако футболок, на них сияла одна и та же надпись: «Что не убивает, делает слабее».
И вот она уже в нескольких метрах от земли. Цифра на экране делает скачок и показывает… Не 98 %, а только 20 %.
Кассандра падает, будто на огромную подушку, на пенопласт, который грузовик везет на стройку. Грузовик затормозил на красный свет в нужном месте, в нужную минуту.
За рулем ее брат Даниэль, он громко смеется:
– Будущее всегда неожиданность, – говорит он ей, не оборачиваясь. – Никто не в силах предвидеть, что произойдет в ближайшую секунду. Как говорил Лао-Цзы: «Можно предсказать все, кроме будущего». Если ты, конечно, понимаешь, о чем я…
Кассандра жива и здорова, но оглушена, она еще толком не поняла, что с ней приключилось, а цифры на экране снова сделали скачок. «Пробабилис» предупреждает: «Вероятность смерти через 5 секунд 98 %».