– Ты отведешь меня к Дереву Времени, и я увижу новое покушение, на которое всем наплевать, и даже я не смогу его предотвратить?
– Нет. Следуй за мной. Я хочу тебе что-то показать.
Темное небо понемногу светлело. Обе Кассандры поднялись к храму Аполлона, стоявшему на вершине главного холма в городе Троя. В храме их встретила пара, мужчина и женщина. Кассандра узнала своих родителей. На этот раз у них были лица, они были такими же, как на фотографиях в спальне.
Девушка бросилась к ним и крепко обняла.
– Мамочка! Папа!
– Кассандра! Любимая наша девочка!
– Погоди! Они здесь не одни, – сказала жрица в белой тоге.
Младшая Кассандра вместе с родителями вошла в ротонду, очень похожую на зал Национальной библиотеки, с таким же куполом и льющимся сверху светом.
В зале стояло множество пар в одежде самых разных времен.
– Кто эти люди?
– Они любили друг друга, рождая детей, от которых ты появилась. Вот твои родители, там дедушка и бабушка, там прадедушка и прабабушка, и прапра. И прапрапра…
Кассандра, широко раскрыв глаза, смотрела на пары, которые проходили мимо нее, часто держась за руки. Ряд за рядом, она все глубже погружалась в глубины времени. Вот доисторические пары, вот приматы, вот подобия ящеров, вот рыбы…
– Все это твои предки. Все. Их гены сформировали тебя, их история течет в твоих жилах. Ты видела будущие поколения, пришло время посмотреть на прошлые. Те, что породили тебя.
Восхищенная Кассандра встала посреди зала.
– Они могут мне помочь? – спросила она с удивлением.
– Они постоянно тебе помогают. Они внутри тебя. Когда ты бежишь, защищаешься, мечтаешь, думаешь, ты пользуешься опытом их жизней, спрятанном в памяти твоих клеток. Ты плод любви и жизненного опыта всех этих людей. Но это еще не все, – объявила жрица.
Она хлопнула в ладоши. Появилась группа примерно из сотни человек.
– В человеческом существе заложено двадцать пять процентов наследственности, двадцать пять процентов кармы и пятьдесят процентов свободного выбора. Первыми ты увидела тех, от кого получила наследственность. Теперь увидишь тех, от кого получила карму. Свою вторую семью.
Похоже, что жрице понравилось название «вторая семья».
Младшая Кассандра вгляделась в спокойно стоящих молчаливых людей.
– Все эти люди в тебе. Они помогают тебе с первой минуты твоего рождения и не дадут тебе погибнуть.
Кассандра глубоко вздохнула:
– Что значат твои мелкие затруднения, когда у тебя есть такие могучие помощники? Чего тебе бояться? Прошлое подталкивает тебя вперед, и ты без страха можешь устремляться в будущее.
Во сне Кассандра поняла…
Она поняла, что гораздо могущественнее и мудрее, чем думала до сих пор. Что ее возможности воздействия на мир огромны и она пользовалась лишь малой их частью.
Поняла, что может добиться успеха.
Однажды…
Можно ли видеть будущее?
А может быть, это не вопрос?
Кассандра приоткрыла глаза. Она лежала на кровати в белой комнате без окон. На белом столике рядом ручка и тетрадь. Напротив большой экран телевизора и белый стул. Неоновый плафон на потолке заливает комнату мертвенным светом.
На стуле сидит человек. Он говорит:
– «Что будет?» – «Кто вы?» И третий вопрос: «Как лучше всего использовать ваш особый дар?»
Нет! Только не он.
Филипп Пападакис, похоже, очень рад снова увидеться со своей подопечной.
– Мы с вами проживаем стандартные варианты отношений между чужаками. Первое предложение: сотрудничать. В ответ вы меня укусили. Затем попытка уничтожить друг друга. Вы сбежали. Теперь остался третий вариант. Если невозможно сотрудничество и взаимоуничтожение, можно друг друга использовать с взаимной выгодой.
Филипп Пападакис сплетал и расплетал длинные, испачканные чернилами пальцы.
Какая мне польза от этого человека? Он постоянно появляется в моей жизни и, возможно, помогает мне развиваться как личности. Но каким образом? Похоже, что от меня он чего-то ждет. А что я могу ждать от него?
Пападакис наклонился над Кассандрой:
– Вы аутичный ребенок со сверхспособностями, Кассандра. Вы сверхчувствительны, склонны к паранойе и невротик, как ваш брат. Вы похожи на лошадей чистокровок, они нуждаются в уходе, но при этом остаются дикими. Порой даже слишком.
Он сейчас очень похож на Дональда Сазерленда из «Казановы» Феллини.
– Но мне это нравится, – продолжал Пападакис. – Я не люблю тягловых лошадей, не люблю бесхарактерных цирковых лошадок, которых дрессируют, благодаря их покорности. Мне нравятся существа свободные и независимые.
Он протянул руку и потрепал Кассандру по голове, как потрепал бы за гриву лошадь. Кассандра в ярости кинулась на него, но ей что-то помешало, преградило ей путь, Она посмотрела и поняла, что это электрошокер.
– На то и ум, чтобы не попадаться дважды, – улыбнулся Пападакис. – Я оценил ваши бойцовские способности, но на этот раз вы меня не укусите. Я многого от вас жду, Кассандра. Трудно себе представить сколько. От необыкновенных людей и ждут необыкновенного. Вы девушка из ряда вон. Я не шучу. И скорее всего, я единственный, кто понимает, насколько вы особенная, но я-то понимаю, поверьте мне!
– Как родители сделали меня аутичной? В чем состоял эксперимент двадцать четыре?
– А! Вы все-таки говорите! А я уже было подумал, что вы стали немой!
Пападакис расцвел улыбкой, тут же ставшей иронической усмешкой.
– Отлично! Переходим на «дашь на дашь». Я сообщаю вам то, что вы просите, и получаю от вас то, что прошу я.
Кассандра лежала в белой ночной рубашке, часы у нее на запястье показывали: «вероятность смерти через 5 секунд 29 %».
Неопределенное число. Выше тринадцати процентов, но не доходит до пятидесяти. «Пробабилис» отмечает, что не все в порядке.
– Эксперимент двадцать четыре? Ваши родители… Скажем лучше, ваша мать… Как бы это получше объяснить? Жаль, что вы не прочитали «Оглушительную тишину». Тогда бы вы поняли.
Директор достал из кармана книжку.
– В общем-то, и я могу предвидеть будущее. Я неспроста ее захватил.
Пападакис вслух прочитал несколько строк, которые Кассандра уже знала.
– «На пороге рождения ангел приложил палец к губам младенца и прошептал: «Забудь все предыдущие жизни, чтобы память о них не мешала тебе в этой».
Вот откуда желобок над верхней губой у новорожденных».
Перевернул страницу и прочитал еще несколько строк, которые Кассандра тоже знала.
– «Скорбь новорожденных». Младенец до 9 месяцев не отличает внутреннего от внешнего. Он растворен в мире. Он сам и есть весь мир. Если он видит себя в зеркале, то не понимает, что картинка – это его собственное отражение, потому что он не чувствует себя отдельным телом, он есть все».
Пападакис перевернул еще несколько страниц и выбрал еще один абзац.
– Слушайте внимательно, Кассандра! Это и есть главный ключ. В Библии говорится: «И образовал Господь Бог животных и привел их к Адаму, чтобы он…»
Пападакис прервал чтение.
– Не так все просто. Я сказал тебе: дашь на дашь. За мой ответ на вопрос, что ты дашь взамен, Кассандра?
Он снова говорит со мной на «ты».
Пападакис обвел рукой комнату.
– Я поместил тебя в эту комнату, и ты моя пленница, маленькая пчелка. У меня в руках электрошокер, потому что кое-что от тебя мне все-таки нужно. Но у меня нет уверенности, что ты на это согласишься, и я пытаюсь договориться с тобой, взамен на сведения о твоем детстве.
Кассандра, упрямо наклонив голову, молчала. Пападакис продолжал:
– Для начала я покажу тебе опыт. Он послужит тебе назиданием.
Пападакис приподнял платок, под которым оказалась клетка с белой мышкой. Рядом с мышкой находился какой-то прибор с клавиатурой и экраном. Пападакис подключил прибор к розетке.
– Сначала пчелка, потом мышка. Я люблю обучать с помощью животных. Лично я точно так же поступал бы с учениками, но авангардистские методы обучения пока ограничены определенными рамками.
Пападакис нажал на кнопку, перед мышкой загорелся жидкокристаллический экран, на нем появилась надпись: 2+2=?
Перед мышкой была клавиатура с девятью цифрами. Мышка нажала на цифру 7 и получила небольшой электрический разряд, от которого она вздрогнула, и шерсть у нее встала дыбом. Одновременно на экране вспыхнул красный свет.
– Ошибка. Мышка, пробуй снова!
Мышь нажала на цифру 5 и снова получила разряд, но посильнее. Она нажала на 1 и снова получила разряд. Наконец она нажала на 4. Зажегся зеленый свет, и мышь получила еду, которую с жадностью съела.
– Опыт наглядно показывает, каким образом обучается каждый из нас. Вы же любите слова, Кассандра? Так вот, подмастерье говорит о несвободе, подчинении, но у каждого есть возможность стать мастером. Я обучаю мышь мастерству счета. И не сомневайтесь, она станет мастером на этот счет. Запомнит, что, когда рядом стоят цифры два и два, нужно нажимать четыре. Это вопрос времени. К тому же у нее нет выбора: или она учится и ест, или не учится и мучается.
Пападакис понаблюдал за мышью и медленно повернул голову к Кассандре.
– Вы не были трудолюбивой пчелкой, Кассандра. Может, станете старательной мышкой?
– Я умею считать и не люблю печенье, – ответила она.
– Она не просто говорит, она шутит! Прелесть какая! Но мы с вами не будем считать, хотя речь пойдет о цифрах.
ОПЯТЬ на «вы». Нужно приготовиться к худшему.
– После того самого вечера я сказал себе: ваш талант может иметь позитивное направление, вам не обязательно будить среди ночи пансионерок. Вас нужно правильно сориентировать. Вместо того чтобы видеть теракты, вы можете видеть номера лошадей-призеров.
Филипп Пападакис показал на экран.
– Я оборудовал для вас место. Считайте, что вы в большой клетке, но с вами я буду гораздо добрее. Никаких разрядов при неправильном ответе. Никаких наказаний. Только поощрение, если ответ окажется правил