Кассандра стала быстрее листать прошлые жизни, пропуская обыденные, малозначащие. Она была пахарем, сапожником, служанкой, монахом, солдатом. Наконец добралась до предпоследней.
Как она уже вспомнила, до того, как родиться Кассандрой, она была врачом в России, жила в Санкт-Петербурге где-то в 1800-х годах. Она ввела новшество: тщательно мыть руки перед операцией. Коллеги над ней смеялись, находя это нелепым предрассудком. Нововведение прижилось, когда она стала старым больным человеком. Она даже не успела порадоваться признательности коллег.
Благодаря введенной ею гигиене во время операций и родов снизилась смертность. Отчасти по этой причине у человечества возникла противоположная проблема: перенаселение. Раньше детская смертность уравновешивала рождаемость.
Значит, в перенаселении есть и моя вина…
Да, она способствовала выживанию младенцев, но теперь бесконтрольное и безудержное рождение детей считается главным правом каждого человека. Детей рождают из животного эгоизма, желания увидеть самого себя в родившемся младенце; из патриотизма: будет, кому сражаться за синие или зеленые знамена; по вере в Божий промысел: сказано в Священном Писании: «плодитесь и размножайтесь» и будьте мучениками-воинами в священной войне; из корыстных побуждений, как, например, в Китае, где люди надеются с помощью детей избавить себя в старости от одиночества и нищеты.
Мне надо было объяснить им еще и необходимость ограничить рождаемость. Я выполнила только половину своей задачи.
«Знания без осознания – погибель для души», – говорил Рабле. Вот идеальное высказывание, его не вывернешь наизнанку. Думаю, оно даже Орландо понравилось бы.
Кассандра Каценберг внезапно осознала, что родилась с возможностью исправлять ошибки, допущенные в прошлом.
Добрые дела, которые могут обернуться злом.
Теперь она захотела зримо представить себе будущее. У нее было время, и делать ей было нечего.
Тибетские монахи уединяются в хижине на вершине горы, чтобы отрешиться от мирской суеты. Я тоже сейчас в уединении.
Кассандре хотелось видеть картины будущего по своему выбору, а не те, что приходят во сне. Ей хотелось узнать, какие возможности есть у человечества. Понять, какой путь правильный, а какой ошибочный.
Все хорошо.
Для меня настала пауза.
Я была слишком возбуждена. Все, что со мной происходит, расширяет мое сознание.
Вот уже двое суток Кассандра не просыпалась. Она не притрагивалась к еде. Филипп Пападакис заглянул к ней, подошел к кровати, взял за руку, чтобы измерить пульс. Она едва приоткрыла глаза.
– Едва бьется, – сообщил он.
Комментатор в телевизоре громко частил:
– На скачках «Триумфальная арка» фаворит Туман. Чистопородный жеребец, присланный эмиром Катара. Стоит целое состояние. Не меньше всего национального дохода небольшой африканской страны.
– Не люблю лошадей, – сумела выговорить Кассандра.
Директор протянул ей стакан с водой, и она с большим трудом сделала несколько глотков.
– Небольшое усилие, и все, что кажется неприятным, начинает нравиться. Чем сильнее нежелание, тем прочнее будет возникшая привязанность.
Шел бы ты…
– Пора поесть, – директор показал на нетронутую еду на тарелке.
Я сейчас просто душа. Еда – тяжесть, она меня утомляет. Я умею жить впроголодь, как лиса зимой, я замедляю все процессы у себя в организме.
У директора Пападакиса появилось озабоченное выражение лица.
– Неужели ты решила умереть, лишь бы не слушаться? Посты – радость для мазохистов, но имей в виду, что без сахара мозг отключается. Если будешь так продолжать, даже думать не сможешь.
Кассандра хотела было вцепиться в него, но руки у нее ослабели. Она оскалилась, чтобы укусить, Пападакис отодвинулся. Протянула руку, чтобы оцарапать. Пападакис отодвинулся еще дальше.
Кассандра вновь откинулась на подушку. Директор погладил ее по длинным вьющимся волосам.
– Меня радует, что у тебя еще есть силенки. Не буду мешать, скоро у тебя произойдет переключение. Возможно, завтра ты увидишь лошадок, бегущих по ветвям Дерева Времени, узнаешь, какая придет первой до того, как объявят результаты, и скажешь мне. Все хорошо, вот увидишь.
Кассандра взглянула на часы. 34 %.
«Промежуточное число, опасность невелика, но она присутствует. Что-то не ладится, но это не смертельно. Наверное, дело в слабом пульсе.
Кассандра хотела улыбнуться.
Во все времена у ясновидящих спрашивали о… самом неинтересном. Спрашивали, кто победит, когда придет любовь, как назвать цифры в лотерее, какой болезнью заболеешь, а этот требует от меня…
Она слегка улыбнулась, проглотила слюну и выговорила:
– Результатов скачек… И… это… смешно.
Кассандра лежала с закрытыми глазами и говорила:
– Если бы вы знали, сколько я передумала за эти три дня…
Она замолчала, потом снова заговорила:
– Мне не хватает для полноты картины только одного, я должна знать, что сделали мои родители с моим мозгом, чтобы я стала непохожей на других. Мне недостает только этого пазла. Что со мной было от рождения и до тринадцати лет. Скажите мне, меня это интересует… Иначе…
Кассандра замолкает посередине фразы и закрывает рот. Филипп Пападакис берет в руки ленивчик.
– Именно этого я и опасался, слишком тихий звук!
Директор школы доводит звук до оглушительного. Кассандра морщится и зажимает уши.
– Это поможет вам сконцентрироваться на скачках, – улыбнулся директор. – Еще немного, и вы возьмете барьер, отторжение превратится в интерес. Вы поймете, что скачки – это страшно увлекательно…
Директор не закончил фразы, глаза его округлились, он замер, потом упал на пол.
Что это за жизнь такая, когда со всех сторон одни неприятности?!
Все на меня валится, в последнюю минуту я спасаюсь, и снова меня ждет какая-нибудь беда!
Я устала.
Я хочу отдохнуть, не хочу больше ни с кем разговаривать.
И нечего меня просить!
Обходитесь все без меня.
Остановите Землю, я выхожу.
Я всерьез хочу остаться одна. Все вокруг слишком нервные, возбужденные, я их просто не выдерживаю.
Их заботы кажутся мне инфантильными. Они действуют из страха и мелких опасений. У них нет достойных целей и желаний.
Успех для них – это деньги и власть над людьми, животными и вещами. Они хотят привилегий и почестей. Хотят машин с кнопками, на которые могли бы нажимать.
Набирают горы ненужных вещей, лишь бы было больше, чем у других.
Что, если я уйду от них?
Пусть погибают, они сами хотят своей погибели.
А мне хочется спать.
Сон и есть суть приятной жизни. Я люблю сны. Во сне я вижу жрицу Кассандру, вижу моих предков, людей кармы, интересных людей, какими я была.
Во сне я попадаю в мир, который меня породил.
Спать. Спать как можно дольше…
Кто-то тряс ее за плечо.
– Эй! Не время спать! Бежим!
Нет, лучше спать. У меня нет сил. Сон такой сладкий.
– Принцесса! Просыпайся! Давай открывай глаза!
Буду спать.
– Это же я, Маркиз! Твой друг!
Ким? Что он тут делает? Нет, он мне не друг. Он приятель. Этимологически: с кем приятно. Хорошо бы нам заняться приятным делом в «Искуплении». Например, печь хлеб. Когда вернусь, предложу. Они живут как примитивные народы, значит, им нужна хлебная печь. Тогда у нас будет каждый день свежая еда. Иногда можно будет печь тортики. Да, хлеб и тортики. Как это приятно с приятелями!
Кассандра почувствовала, что ее тянут за руку, заставляют подняться, бьют по щекам.
– Давай, Принцесса! Просыпайся!
Нет, я буду спать. Я больше не хочу никого спасать. Я теперь отдыхаю.
– Пошли!
Подыхайте все, мне плевать!
– Принцесса! Эй, Принцесса!
Никакая я не принцесса, я душа, плывущая в мире снов. Приходи ко мне жрица Кассандра, только с тобой мне хорошо и спокойно.
– Ну-ка быстро! Давай шевелись!
Кассандра приоткрыла глаза и попробовала взглянуть на часы. Но ее так трясли, что она все-таки привстала и увидела Филиппа Пападакиса на полу, а у Кима в руках нунчаки.
– Маркиз? – удивилась Кассандра.
– Извини за опоздание, Принцесса! Я узнал, что ты здесь, когда нашел твои вещи в мусорном баке, но никак не мог найти, куда тебя засунули. Ты в подвале под пристройкой. Хорошо, что этот идиот прибавил звук, тут-то я и сообразил, где ты.
Ким увидел, что Кассандра слишком слаба, чтобы идти самостоятельно, он подставил ей плечо, а директора запер в комнате с орущим телевизором. Диктор продолжал перечислять лошадей, которые примут участие в скачках.
В кухне Кассандра согласилась поесть. Ни чипсов, ни «Нутеллы» не было, так что Ким намазал ей хлеб маслом. Калории пошли на пользу. Каждый кусочек, как батарейка, заряжал ее тело энергией.
– Тебя долго не было, – заговорила Кассандра с набитым ртом. – Я стала думать, а вдруг не придешь…
Она взглянула в окно: беспросветная темень. Перевела взгляд на часы: полночь. Надо же! Совсем потеряла представление о времени.
– Пошли отсюда, Принцесса.
– Нет, у меня тут есть еще одно дело.
Она торопливо облачилась в мужской костюм, висевший в шкафу, и показала Киму, куда им идти. В южное крыло школы.
Ким и Кассандра вошли в спальню детей-аутистов. Все спали. Мертвая тишина.
Кассандра зажгла свет и скомандовала:
– Подъем!
Ребятишки подскочили на своих постелях.
– У меня к вам важное сообщение. Вы должны выполнить очень важное задание.
Она похлопала в ладоши, стараясь их как следует разбудить. Дети приподнялись и повернулись к ней.
– Послушайте! Я такая же, как вы. Тоже росла в этом интернате. Вы знаете только свою семью и эту школу. Как я, вы имели дело только с искусственной средой. Как животные, родившиеся в зоопарке, а потом жив