На повороте им преградили путь трое контролеров.
– Проверка. Ваши билеты!
Нет! Повтора быть не может!
– У нас нет билетов, – тусклым голосом сообщил паренек-кореец.
Главный контролер полез в карман, потом поднес кулак к лицу Кима. Разжал. На ладони лежали два билета. Контролер подмигнул.
– Тяжелые времена, кризис. Все понятно. Берите, они вас выручат.
Кассандра и Ким замерли, не веря своим глазам.
– Я не понял, – говорит Ким, боясь ошибиться.
– По вашей одежде, по лицам видно, что у вас сейчас тяжелые времена. Вы, похоже, без сантима, и мне не хочется донимать вас лишними формальностями.
Кассандра и Ким решили, что контролер шутит.
– Спасибо, конечно, – пробормотал кореец, хмуря брови. Ему очень хотелось бы понять, не издевается ли над ними этот тип.
Контролер приложил два пальца к фуражке.
– Вы же знаете, нам дают билеты бесплатно, так что можно иногда помочь друг другу. Сегодня у вас черные деньки, а завтра могут наступить у меня.
Остальные контролеры закивали в знак согласия.
– Не спешите, сейчас другой поезд придет. Успокойтесь, расслабьтесь, не стоит стрессовать. Стресс вреден для желудка и сердца. А здоровье, как вы знаете, главное.
Изумленные молодые люди двинулись дальше, и Ким шепнул Кассандре:
– Если бы не с нами, никогда бы не поверил.
А Кассандра подумала про себя:
Нет злодеев и нет святых, профессия, форма ничего не говорят о человеке. Среди буржуинов и полицейских попадаются отличные люди, а среди нищих и бомжей мошенники и подлецы. В общем, всюду есть хорошие люди.
Теперь они были со всеми на равных. Дождались поезда и сели рядышком на скамью. Двери закрылись, раздался свисток, и поезд помчал их с юга столицы на север.
Кассандра могла наконец прикрыть глаза и спокойно вздохнуть.
Мне кажется, что в моей жизни все опять и опять повторяется, но дается легче.
Из горы скелетов в катакомбах я выбралась точно так же, как из горы кукол на свалке.
Я бежала среди толпы людей, как бежала среди скопища крыс.
Меня не понимали соученицы в интернате, как не понимали полицейские.
Теракты повторялись, но по-разному: мужчина в метро, женщина в библиотеке.
Снова повторилась встреча с контролерами, но контролеры оказались добрыми.
Все циклично. Все фрактально.
Мне показывают один и тот же фильм, слегка меняя обстановку, персонажей, ситуации, но фильм остается прежним.
И все жизни, которые я прожила, тоже похожи между собой. В главном они сходны, отличаются лишь в деталях.
Всякий раз я рождаюсь с плачем. Всякий раз ухожу с печалью.
Всякий раз расту, исполненная надежд. Всякий раз понимаю, что одинока и никто не может меня понять. Умирая, сожалею, что не сделала больше.
Всякий раз делаю все, что могу.
Всякий раз не добиваюсь успеха.
Кассандра глубоко вздохнула и вспомнила высказывание Уинстона Черчилля с футболки Кима. Оно еще тогда ей очень понравилось.
«Победить значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления».
В конце концов, готовые фразы тоже могут быть в помощь. Во всяком случае, благодаря им, я чувствую, что не стоит опускать рук. Они, как пластырь на раны, наносимые судьбой.
Если, конечно, мы хотим их вылечить.
Черчилль, похоже, попал в яблочко. Понял самую суть. Умный был тип.
Кассандра повторила:
«Победить значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления».
Она взвесила каждое слово. Политик укреплял стойкость, готовность двигаться дальше, внушал надежду.
Дыра в ограде, казалось, ждала их. Кассандра пролезла в нее первой, Ким за ней. Они проползли сквозь кусты, встали на ноги и оглядели свалку.
Было около семи вечера, дождь перестал, но небо хмурилось. Ветер стих. Мартовское межпогодье улеглось. Солнце село, но было еще светло, и они видели вдалеке мусорные горы и кладбище машин. Кассандра узнала динозавра с ощеренной пастью – развороченный вагон поезда метро.
Может, в результате теракта.
Она увидела и гигантскую стрекозу – потерпевший аварию вертолет.
Оба они с Кимом набрали полную грудь вонючего воздуха и почувствовали себя дома.
Представить себе не могла, что зловоние свалки мне будет дороже городских запахов.
Они шли вперед, продираясь через чертополох и колючий кустарник.
Одичавшие собаки ворча следили за ними. Собаки сбились в стаю, шли следом, но не решались напасть.
Не забыли о предыдущих встречах. В них говорит «коллективный опыт стаи».
Ким и Кассандра петляли между мусорных куч, ржавых остовов автомобилей, сваленных грудами телевизоров и стиральных машин.
Здесь всему начало и всему конец.
Когда они наконец добрались до «Искупления», Эсмеральда Пикколини с головой в бигуди раскачивалась в гамаке и читала любимый желтый журнальчик. «Беренес де Роканкур и Тимоти Филипсон то и дело ссорятся!» Большой восклицательный знак подчеркивал важность драмы.
Напраз поливал на своем пятачке лекарственные растения. Орландо ван де Пут готовил ватерзуй, помешивая в котелке крысиные лапки и головы. При этом он с хрустом откусывал куски от яблока, которое при ближайшем рассмотрении оказалось розовой луковицей.
Не говоря ни слова, молодежь поспешила к накрытому столу. Ким вытащил нож и отрезал себе кусок дикой собаки, которая жарилась на вертеле. Потом залпом опустошил бутылку вина.
Кассандра, ощутив, что зверски голодна, зачерпнула, не глядя, миску ватерзуя и, не обращая внимания на подозрительные куски, отправила ложку варева в рот.
– Эй вы, оторвы, а «здрассте» сказать язык отсохнет? – окликнула их Эсмеральда.
Вместо ответа Ким рыгнул, обдав всех винным запахом.
Кассандра и Ким торопливо выуживали из миски куски руками, словно обязаны были набить рот как можно скорее.
С Шарлоттой мы лакомились, с Кимом жрем. И то, и другое в радость.
Голод придаст любой еде обалденный вкус.
Ей вдруг попалось что-то вроде рыбьего плавника.
– Я добавил туда штучку, другую летучих мышек, – сообщил африканский колдун. – Они дают послевкусие горькой вишни, некоторые его любят.
Утолив первый голод, подростки сняли с себя грязную мокрую одежду, обтерлись газетами и салфетками и переоделись в сухое и чистое.
– Где побывали, что повидали? – небрежно поинтересовался Орландо, занявшись своим арбалетом.
– Да ничего особенного. Все как обычно, – отозвался Ким, занявшись собачьим жарким. – А у вас что новенького?
– У нас много чего. И много очень важного.
– А именно?
– Маленькая слива, символ нашего проекта, потеряла все листья. Она вот-вот погибнет, – объявил Напраз.
– Деревья, бывает, принимаются, а бывает, нет. Причина, я думаю, в загрязнении, – философски заметил Орландо ван де Пут.
– В лотерею не выиграли, – прибавила Эсмеральда Пикколини и сплюнула. – Похоже, настало время невезения.
– Вы представить себе не можете, как приятно снова с вами свидеться, – сказал Ким, желая переменить грустную пластинку. – В том мире все по-другому. Чем дальше, тем хуже я переношу агрессию буржуинов.
Кассандра снова принялась за ватерзуй. В зубах у нее застряла перепонка летучей мыши, и она старательно ее выковыривала.
Толстяк Викинг протянул ей бутылку теплого пива.
– Эй, Барон, жадюга! Мне ты пива не предлагаешь, только девчонке, зная, что она не пьет!
– Герцогиня, не пыли! Принцесса может переменить свое мнение.
– Скажи лучше, она помоложе и покрасивее, вот ты к ней и вяжешься. А на меня тебе наплевать, толстая свинья! Забыл, что из-за малявки у нас одни неприятности, а улаживаю эти неприятности я!
– Ну, поехала! Оскорбления, грубости, наезды! Браво, Герцогиня! Отличный пример для молодежи! Хочешь, скажу тебе правду? Ты бандитка, злющая и бессердечная!
– Бессердечная?! Я?! Ну, знаешь! Это уж слишком!
– Слишком достала ты меня, Герцогиня!
Эсмеральда схватила бутылку, шваркнула ее о тележку и направила на Орландо «розочку».
– Повтори еще раз «бессердечная», и я тебе кишки выпущу!
– Успокойся, пожалуйста, успокойся, – стал уговаривать Эсмеральду Напраз.
«Успокойся» выбешивает в один миг. Вот еще один парадокс. Никогда не видела, чтобы кто-то успокоился после такой просьбы.
– Слышь, тварюга, сложи губы бантиком и оставь всех в покое! Папа тебе приказывает, – распорядился Орландо и тоже вооружился «розочкой».
Они посмотрели друг на друга и отложили в сторону опасное оружие. А потом яростно сцепились.
– Баба с арбалетом!
– Вонючка!
– Детоубийца!
– Сводня!
– Права твоя жена! Незачем тебе видеть дочку! Чему ее научит пьяная образина, зараза ходячая!
Слова могут ранить не хуже ножа.
– Падшая кинозвезда!
– Да как ты смеешь?! Все мужики за мной бегали!
– За тобой, бегемотина? Неужто ты тогда в дверь пролезала? Но твоей карьере быстро пришел конец!
Кассандра будто попала на театральное представление.
– Несмотря на все мое уважение, Барон, еще одно слово, и схлопочешь по роже веником.
– Поверь, Герцогиня, не пришел еще тот день, когда меня поимеет вульгарная толстуха наркоманка!
– Вульгарная? Посмей только повторить!
– Вульгарная толстуха и наркоманка.
– Не пьянице меня манерам учить! Тоже мне знаток! Котел горшок сажей корил!
– А ты выверни поговорку наизнанку, еще краше получится.
Никогда не понимала этой поговорки.
– Сажа горшки и котлы корила. И что? Никакого смысла.
Я забыла, что они привыкли так общаться. Как собаки лаем. За страшными на первый взгляд оскорблениями кроются самые банальные вещи. На обычный язык их можно перевести: «Идут дела, старина? – Идут, а у тебя. голубка, забот не слишком прибавилось?» Ругательства – язык не хуже других. И все-таки надо постараться их утихомирить.