Она сделала всё, чтобы волшебный предмет произнёс слова, которые ей так не терпелось услышать, вновь. Женщина не могла вынести того, что он ставил чью-то красоту выше её собственной. Затаив дыхание, она приготовилась внимать его словам.
Маска насмешливо посмотрела на неё:
– Хрусталь водопадов я вижу вдали, купают холмов изумрудность они, ещё вижу домик старателей-гномов, друзей или братьев... не всё ли равно нам? И вижу девицу у самой воды, и девушка эта прекрасней, чем ты. Как ночь, черны косы, как розы – уста, и всё совершенней её красота.
Она в гневе вытаращила на зеркало глаза. Как оно смеет шутить над ней! Женщина попыталась взять себя в руки, затем подняла шкатулку и поднесла её к стеклу:
– Безжизненное тело Белоснежки осталось в лесу. Охотник принёс мне доказательство. Узри, – произнесла она, с наслаждением открывая шкатулку, – её сердце.
– Белоснежка прекраснее всех на земле, а сердце свиное ты держишь в руке, – ответило ей зеркало.
Руки королевы задрожали. Этого не может быть. Но ведь зеркало ещё ни разу её не обманывало...
– Свинье принадлежало, говоришь ты! Тогда вокруг пальца меня обвели!
Выбежав из покоев, она направилась обратно в тронный зал и приказала немедленно привести к ней охотника. Женщина подала ему шкатулку:
– Покажи мне её сердце, – потребовала она.
Стоя перед ней, охотник трясущимися руками открыл замочек шкатулки и показал королеве её содержимое. Сердце было серым и безжизненным. На мгновение она ощутила себя почти счастливой... Но затем вспомнила слова зеркала. Неужели сердце принадлежало свинье? Был только один способ это выяснить.
Ингрид выбила шкатулку из рук мужчины:
– Лжец! Это не её сердце! Оно свиное! – королева посмотрела на Брута: – Уведи охотника в темницу и оставь его там гнить! – Брут грубо схватил мужчину и потащил его из комнаты под пристальным взглядом Ингрид. Вне всякого сомнения, охотник попытался бы заявить о своей невиновности, дай они ему такую возможность.
– Да здравствует законная наследница! – прокричал в её сторону охотник. – Да здравствует будущая королева!
Законная наследница? Будущая королева?
Ингрид вцепилась в свою причёску и в ярости начала выдирать клоки волос, даже не чувствуя боли:
– Нет, нет, НЕТ! – она издала настолько громкий первобытный крик, что в ту же секунду ощутила нанесённое повреждение, хотя и не могла его видеть.
Дело в том, что в потайной комнате у висевшего на стене зеркала треснуло стекло.
Белоснежка
Белоснежка и Генри отправились на границу королевства принца одни.
Сперва большая часть гномов не были в восторге от такого решения, ведь проведя столько времени вместе, они стали сплочённой командой. В качестве аргумента в пользу того, чтобы пойти всем вместе, они заметили, что им предстояло ещё многое сделать для разработки плана по свержению королевы. Но в этом вопросе Белоснежка разделяла точку зрения Ворчуна: гномам было необходимо выполнять ежедневную норму для королевы. К тому же, продолжая вести обычную жизнь, они смогут общаться с другими шахтёрами, которых не устраивает текущее положение дел. В отсутствие Белоснежки они смогут провести разведку, которая позволит друзьям определиться с тем, какие деревни им следует посетить, чтобы найти союзников для предстоящей битвы. Также, как отметил Ворчун, было важно продолжать добывать алмазы, чтобы у них были сбережения на случай непредвиденных трудностей. Если друзья потерпят неудачу в этой битве, им потребуются средства, с помощью которых они уберутся из королевства подальше. Белоснежке не хотелось думать о таком запасном плане. Ей просто необходимо было победить – не только ради себя, но и ради всех людей, которые будут сражаться с ней плечом к плечу. А теперь среди них будет ещё и Генри.
– Ты уверен, что не устал? – Белоснежка, сидевшая верхом на лошади, посмотрела вниз на Генри, который шёл пешком, ведя животное за уздечку. У них был только один скакун, которого можно было взять для путешествия, и юноша настоял на том, чтобы на нём ехала принцесса. Они были в пути уже несколько часов и за всё время едва перекинулись немногими словами.
– Я в порядке, – ответил Генри. К пункту их назначения вели и более быстрые пути, чем этот, пролегающий через лес, но такие дороги закономерно пользовались большей популярностью среди путников, а Белоснежка не могла рисковать быть узнанной. – Тебе нужно отдохнуть перед воссоединением с отцом.
– Разве воссоединение может быть утомительным? – удивилась Белоснежка. Его определённо можно с нетерпением ждать. Оно способно переполнять тебя эмоциями. Но как оно может утомить?
Генри ей не ответил. У принцессы было чувство, что юноша рассказал ей неполную историю, но она не давила на него. Ей хотелось услышать всё от отца, если это действительно был он. Белоснежка молилась, чтобы у него оказалась какая-нибудь информация о королеве, которую она могла бы использовать для победы над ней. По правде говоря, девушка на это рассчитывала. Поскольку их попытка добыть эликсир не увенчалась успехом, она испытывала беспокойство по поводу того, что у них всё ещё не было никакого преимущества.
– Мы идём без остановки с самого раннего утра, – напомнила она Генри. – Ты уже должен был устать.
Юноша продолжал молчать. Ей хотелось узнать больше об этом человеке, с которым она была едва знакома, и который так неожиданно появился в её жизни. Белоснежка задумалась о том, какое впечатление Генри произвёл бы на её мать. Так она делала всякий раз, когда ей было нужно в чём-то разобраться: мысленно рисовала в своём воображении разговор, который состоялся бы между ними о вещах, обсудить которые у них никогда не было возможности. Она всегда представляла себя и маму в птичнике, или сидящими на садовой скамейке, неторопливо беседующими, словно время остановилось специально для них. Белоснежка в подобных фантазиях росла вместе с реальной девушкой, но её мама всегда выглядела точно так же, как когда покинула эту землю. Они могли проговорить до захода солнца. Девушка заключила, что маме Генри бы непременно понравился: «Если человек заботится о братьях наших меньших, должно быть, вы с ним родственные души», – Белоснежка словно слышала, как она говорит дочери эти слова. Мамино одобрение также вызвало бы то, что Генри помогает отцу Белоснежки. Принцесса украдкой бросила взгляд на юношу:
– Ты уверен, что не устал?
– Да, я в порядке, – повторил Генри и тут же закашлял.
Юноша кашлял всё утро, из чего Белоснежка заключила, что он ещё не до конца оправился от своей недавней болезни. Генри идёт, превозмогая себя?
– Я не приму отрицательный ответ. Я считаю, что именно тебе сейчас нужен отдых, – произнесла Белоснежка решительно. – Нам обоим достаточно места, чтобы ехать верхом.
– В этом нет необходимости, – повторил Генри, что вызвало у него новый приступ кашля.
– Это мне решать, – продолжала настаивать Белоснежка. – Будучи принцессой этого королевства и его будущей правительницей, я приказываю тебе сесть на этого скакуна верхом вместе со мной. – Генри удивил её тон, который девушка тотчас смягчила: – Всё в порядке, правда. Я ничего не имею против.
Генри улыбнулся:
– Ну что ж, принцесса, если мне необходим отдых, то тебе нужно поесть. Я знаю, что с самого утра у тебя не было во рту ни крошки. Умник настаивал, чтобы твоя встреча с отцом проходила на сытый желудок, а я, признаться, боюсь ослушаться указаний твоих друзей. Ведь они, по всей видимости, очень дорожат тобой.
– А я – ими, – сказала Белоснежка улыбнувшись. Она представила, как Ворчун вручает Генри длинный список инструкций, обязательных к соблюдению во время этого путешествия. При мысли о еде у неё заурчало в животе. – Возможно, нам следует сделать привал.
Генри протянул руку, чтобы помочь девушке спуститься с лошади. Их пальцы переплетались чуть дольше, чем того требовала строгая необходимость.
Белоснежка отвела взгляд:
– Я расстелю покрывало, чтобы мы могли удобно расположиться. – Сделав это, принцесса поставила сверху корзинку с едой, которую заботливо собрали для них гномы: фрукты, хлеб и сыр. Некоторое время они ели молча. Генри проглотил свою порцию в считаные секунды.
– Прошу прощения, что съел всё так быстро, – извинился он, доев свой последний кусок хлеба. – До прошлой ночи у меня во рту не было ни крошки с тех пор, как я покинул жилище твоего отца, а пока я жил там, то был слишком болен, чтобы сытно питаться. Пил один только бульон.
– Если ты всё ещё голоден, у меня есть яблоки на десерт, – Белоснежка достала из корзинки фрукт красно-зелёного цвета с лёгким золотистым оттенком. – Этот сорт яблок называют «Красное пламя».
Генри откусил немного:
– Райский вкус. Как ты их назвала? «Красное пламя»? Никогда не пробовал ничего похожего.
– Они растут только в нашем королевстве. Этот гибрид вывела моя мама, – с гордостью сообщила Белоснежка.
Девочкой она снова и снова упрашивала родителей рассказать ей историю их любви. Она могла представить свою маму смеющейся так, будто это было вчера: «Белоснежка, должны же тебе быть интересны и другие темы для разговора!»
– Этот сорт получился в результате скрещивания семян красного яблока с семенами груши и зелёного яблока, – продолжила девушка рассказывать Генри. – Мама вывела его в яблоневом саду, за которым помогала ухаживать, когда ей было столько лет, сколько сейчас мне. Мой отец их очень любил и сделал так, чтобы они росли практически в каждом саду. – Взяв в руки яблоко, Белоснежка задумчиво смотрела на него. – По правде говоря, именно «Красное пламя» положило начало чувству отца к матери. Он обожал её яблоки.
Генри слегка улыбнулся:
– Получается, это была любовь с первого укуса?
Девушка рассмеялась:
– Похоже на то!
Генри откусил ещё:
– Я его понимаю. Они просто объедение, а уж я-то знаю толк в яблоках, ведь это мои любимые фрукты.