Эта угроза лишь вызвала у королевы смех:
– Мне ни к чему причинять ему вред. Он справится с этим сам, когда у него не останется последнего человека, ради которого стоило бы жить! Он так и не смог оправиться после смерти твоей матери!
– Которую убили по твоему приказу! – вскричала Белоснежка.
Почувствовав резкую боль в правой стороне тела, Ингрид замолчала. Она перевела взгляд с Белоснежки на Кэтрин, которая стояла так близко к дочери, что могла бы дотронуться до неё, будь подобное возможно. Если бы Ингрид ещё была способна сожалеть о ка-ком-либо из своих поступков, то им бы стало убийство сестры. Но Кэтрин, как и её дочь, не понимала, когда следует отойти в сторону.
– Всё гораздо сложнее, чем ты думаешь, – тихо ответила Ингрид.
– Она была твоей сестрой! – не успокаивалась Белоснежка. – Она привела тебя в замок, чтобы ты смогла вести достойную жизнь, а ты предала её. Ты лишила меня матери, когда я была совсем ребёнком. Ты разбила сердце моего отца, затем приворожила его с помощью заклинания и изгнала из королевства!
Ингрид старалась не смотреть на Белоснежку и Кэтрин, отвечая:
– Ты была ребёнком и не могла понимать, как устроен мир. Твоя мать была угрозой для моего будущего и не оставила мне иного выбора.
Послышался стук в дверь, Белоснежка и Ингрид вздрогнули. Прежде никто не осмеливался входить в покои королевы, не говоря уже о том, чтобы пройти к её секретной комнате и попытаться войти.
– Моя королева! – услышала Ингрид приглушённый оклик. – Они прорвались через ворота замка! Мы не можем сдерживать натиск, их слишком много! Нам нужно немедленно увести вас отсюда.
Ингрид посмотрела на Белоснежку, которая внезапно стала выглядеть мудрее своих лет.
– У всех есть выбор, – произнесла принцесса окрепшим голосом. – Ты выбрала вогнать королеву Кэтрин в могилу, чтобы защитить своё драгоценное зеркало.
Ингрид налетела на Белоснежку:
– Не смей произносить имя моей сестры при мне!
– Моя королева! Вам следует поспешить! – поторапливал её голос за дверью.
– Сделай выбор, – произнесло зеркало во всеуслышание.
– Зеркало может говорить? – удивилась Белоснежка, заворожённо глядя на маскоподобное лицо, постепенно появлявшееся в отражении.
– Ингрид! Ингрид! Время бежит всё быстрее! Искупи же ошибку и действуй скорее! – воззвал волшебный предмет к своей госпоже.
Королева закрыла уши. Она была не в состоянии ясно мыслить среди всего этого шума. Белоснежка продолжила наступление:
– Теперь мне известна правда, и совсем скоро она откроется всем остальным, – заявила девушка. – Касательно всех нас: короля Георга, королевы Кэтрин...
Ингрид вцепилась в свои жёсткие седые волосы, её лицо исказила гримаса гнева:
– Я сказала, не упоминай имя моей сестры при мне!
– Моя королева! Вам следует поспешить! – в который раз повторил стражник за дверью.
– Кэтрин! – повторила Белоснежка, её голос прозвучал громче и чётче, чем всего несколько секунд назад. – Кэтрин! Кэтрин! Кэтрин!
Ингрид была больше не в силах это выносить. Она закричала. Звук был таким громким, что отскакивал от стен эхом. Трещины на поверхности зеркала начали расползаться.
Белоснежка
Крик, издаваемый тётей, был таким пронзительным, что Белоснежке пришлось закрыть уши руками. Ингрид поступила так же: вне всякого сомнения, звук её собственного голоса заставлял дряхлое тело женщины разрываться на части.
Прежде могущественная королева превратилась в старую каргу. Чуть раньше Белоснежка никак не могла взять в толк, почему тётя не вернула себе свой облик обратно. Теперь девушка поняла, что это заклинание, должно быть, высасывает из неё все жизненные соки.
«Пора, Белоснежка. Пора!» – дал команду к действию голос внутри головы принцессы. «Пора что?» – хотелось ей спросить. Голос походил на тот, что принадлежал маме Белоснежки. Возможно, это был её собственный голос. По какой-то причине в этой холодной тёмной комнате, где господствовало столько зла, принцесса ощущала присутствие своей матери, которая её направляла. Она также ощущала внутри себя растущую и крепнущую уверенность, подобную которой никогда прежде не испытывала. Вопреки опасности, вопреки утрате, принцесса не чувствовала страха.
Стражник сказал, что её армия захватывает дворец. Кто-нибудь непременно найдёт отца в подземелье и освободит его. С головы тёти Ингрид снимут корону. Но что будет с зеркалом? С той самой секунды, когда Белоснежка вошла в эту комнату, она чувствовала, как оно пытается добиться её внимания, побуждает подойди поближе. Этот предмет, в отражении которого она видит маскоподобное лицо, усилил всё самое плохое, что было в душе тёти. Он склонил её к убийству сестры, манипулированию отцом Белоснежки, вынесению принцессе смертного приговора. Да, ответственность за эти действия всецело лежит на тёте Ингрид, но зеркало, несомненно, оказывало на неё влияние. Нельзя допустить, чтобы предмет, обладающий такой чудовищной силой, продолжал существовать. «Пора, Белоснежка! Пора!» – напомнил голос в её голове.
Подняв взгляд, принцесса увидела, как трескается поверхность зеркала. Повреждение расползалось во всех направлениях, словно нити паучьей паутины. Стекло трескалось, а вопли Ингрид становились всё громче. Казалось, словно зеркало разрывало её на части, и, несмотря на всё, что случилось, Белоснежка испытывала жалость к стоящей перед ней женщине.
Если она уничтожит зеркало до того, как оно уничтожит тётю Ингрид, будет ли этого достаточно?
Сердце тяжело забилось у неё в груди. Белоснежка прикоснулась к ножу Генри, проверяя, в кармане ли он. Ощутив холод металла, она обхватила рукоятку пальцами.
«Пора, Белоснежка! Пора!»
Возможно, принцессе и не хватало духа вонзить нож в сердце своей тёти, но по поводу того, чтобы разбить зеркало, никаких угрызений совести она не испытывала. Белоснежка сделала шаг вперёд, занеся нож над головой.
Королева медленно обернулась:
– Что ты делаешь? – проревела она.
– Белоснежка, прекраснейшая на земле, – молвило зеркало, и девушка застыла в нерешительности. – Я тебе помогу, вверь свою судьбу мне.
Мгновение принцесса колебалась.
– Не говори с ней! – прокричала тётя Ингрид, но ноги, по всей видимости, отказались её слушаться. Она упала на четвереньки.
– Ладонью своею притронься к стеклу, вглядись в предначальную тёмную мглу. Там тени прошедшего, выбор грядущего, разгадки всего, что на свете есть сущего, – продолжало зеркало. – Там крики скорбящих и радости стон... дотронься! И сядешь сегодня на трон.
– НЕТ! – вскричала Ингрид, ринувшись вперёд ползком на коленях. – Не прикасайся к нему!
Белоснежка не нуждалась в тётином предупреждении. Зеркалу не одурачить её своими лживыми речами.
Девушка всадила нож глубоко в повреждённое стекло, заставив поверхность зеркала треснуть ещё сильнее. Мерцание, испускаемое предметом, стало ярче, и вскоре зелёный цвет сменился на красный, а Белоснежка обрушивала всё новые и новые удары. Тётя не переставала кричать, но принцесса продолжала наносить повреждения, пока наконец зеркало не разбилось на миллионы осколков. Стекло разлетелось, одновременно с этим послышался звук, похожий на рёв, и пронёсся сильный порыв ветра, который отбросил королеву назад и сшиб Белоснежку с ног. Девушка закрыла лицо руками, раскалённые осколки красного стекла разлетелись по комнате, разбивая окна вдребезги и погружая весь замок во тьму.
Ингрид
Открыв глаза, она почувствовала лишь острую боль. Выставив ладони вперёд, женщина увидела, как по её шелушащимся рукам стекает кровь. Она всё никак не могла понять, где находится.
Подняв взгляд, Ингрид вздрогнула от неожиданности: над ней стояла девушка.
– Кэтрин? – каркнула она, не узнавая свой собственный голос.
– Это Белоснежка, – ответила ей девушка. – Тебя будут судить за твои преступления. Стража, уведите её.
– Что? – вскричала королева, не веря своим ушам, когда двое мужчин подняли её с пола и повели под руки. На стражниках не было формы. Собственно говоря, это были обыкновенные крестьяне! Ингрид пыталась высвободить руки, но простолюдины крепко её держали. Прикосновения приносили женщине боль.
Стёкла окон в её покоях были выбиты, и в помещение беспрепятственно проникал дневной свет. Когда её глаза адаптировались, Ингрид увидела осколки, которыми был усыпан весь пол. Королева посмотрела на раму своего драгоценного зеркала. Она была пуста. Стекло было разбито вдребезги.
После всех жертв, которые она принесла, чтобы оказаться здесь: оставила своего учителя и наблюдала за тем, как он умирал у неё на глазах; извела Кэтрин; изгнала Георга из королевства; приказала охотнику убить Белоснежку; отравила принца, – она осталась ни с чем. Зеркала, которому она могла доверить любой свой секрет, и которое служило ей верой и правдой, больше нет, а её жизнь разрушена. Ингрид опустила взгляд на свои морщинистые руки, они дрожали. Она больше ни секунды не могла находиться в теле старухи. Её глаза скользнули в сторону стола, заставленного зельями: несколько бутылочек были опрокинуты, и жидкость стекала на пол.
– Дайте мне всего минуту, – Ингрид было необходимо снять это заклинание, но мужчины отнюдь не собирались её отпускать. – Я королева! Я заслуживаю уважительного отношения!
Мужчины усмехнулись. Один из них произнёс:
– Что-то она не похожа на королеву. Вы её видели, принцесса?
– Нет, не видела, – Белоснежка пристально смотрела на тётю. – Эта женщина избавилась от королевы. Прошу, уведите её в темницу. Там, в одиночном заключении, у неё будет время поразмыслить о содеянном.
Её не приговорили к смертной казни?
Одиночное заключение не путало Ингрид. Она всю жизнь жила сама по себе.
Но в то же время с ней всегда было её зеркало.
Белоснежка молча смотрела на неё. Снаружи покоев Ингрид больше не было её преданных стражников, и коридоры дворца заполонили жители деревни. Они поздравляли друг друга с победой, отовсюду слышались радостные восклицания. Ингрид хотелось крикнуть, что им не место в её замке, но она понимала, что слушать никто не станет. Никто даже не удосуживался взглянуть на старуху, пока её вели по длинным коридорам в темницу. Мужчины не произнесли ни слова, заперев Ингрид в тёмной камере, в которую всего несколько часов назад по её приказу поместили Георга. Она была совсем одна.