Аудиенция была окончена, их отпустили. Выйдя в другие покои дворца, Рей пытался понять, какова была причина воздействия на него Ре Му. Не мурийская манера держаться, как бы хороша она ни была, и не какая-то великая мудрость его слов. Дело не в том, что Ре Му делал или говорил, а в том, что было за его словами, что окутывало его, как громадный плащ, та сила, которая заставляла благоговеть перед правителем и чтить его. Они вернулись к носилкам и ожидающему их эскорту. Леди Эйе улыбнулась.
— Поскольку мы теперь свободны, я бы предложила отправиться на рыночную площадь, чтобы Рей увидел торговые ряды.
Похоже, теперь уже можно было откинуть занавески носилок, Че не замедлил сделать это, и теперь Рей мог смотреть на город. Улицы были широкие, хорошо вымощенные, с цветниками, с каменной оградой и небольшими деревцами. У площади они остановились, и леди Эйе отпустила носилки и эскорт.
Рей видел в толпе людей, одетых попроще, чем он и его спутники, но никого не было в лохмотьях, как нигде не было видно лиц изможденных.
— Продавцы цветов, — леди Эйе указала на буйство красок, затопивших улицу.
Че подошел к одному лотку и через минуту вернулся с букетиком, издающим сильный, сладкий запах, и поднес его матери. Она понюхала цветы.
— Почему дыхание весны не растет в нашем саду? Сколько раз мы пытались его вырастить, ухаживали за ним, холили, но все равно этот цветок всегда погибал. Тайна, которую не разрешат и Наакали. А сейчас, — она дотронулась до руки Че, — с меня причитаются подарки по случаю вашего возвращения. Самое время их выбрать.
— Нас все еще приветствуют? — засмеялся Че. — Ну что ж, воспользуемся этим. Куда пойдем?
— К Крафити, я думаю.
Они прошли переулок, где продавались цветы, и вышли на улицу, вдоль которой тянулись открытые лавки. Солнце играло на товарах, разложенных на подносах. Рей никогда не видел такой выставки драгоценностей. И теперь в изумлении глазел по сторонам, чуть было не отстав от своих спутников. Некоторым камням оправой служил незнакомый ему красный металл, и он спросил Че, что это такое.
— Орихалк. Он состоит из золота, меди и серебра, но в какой пропорции — это секрет кузнецов.
Один из торговцев встал приветствовать леди Эйе.
— Истинно Пламя милостиво сегодня ко мне, если Солнцерожденная леди и ее лорд пожелали посетить мою бедную лавчонку.
— Да, Крафити, если ты хочешь показать шедевры, то лучше не испытывай наше терпение. Я слышала о некоем головном украшении…
— Пусть Солнцерожденная соблаговолит сесть, и ей принесут для осмотра все, что она пожелает. Ахейм, — обратился он к помощнику, — принеси корону ста десяти.
— Сейчас мы увидим настоящую красоту, — наклонился Че к Рею. — Крафити — большой мастер, и его люди привозят ему лучшие камни со всех концов света.
Появился помощник с подносом из эбенового дерева. На его черной поверхности стоял бюст женщины в натуральную величину тоже из черного дерева, и на ее голове сияла корона. Сетка из розового жемчуга предназначалась для зачесанных назад волос, а на лбу поднималась девятиголовая змея из таких же жемчужин, и Рей заметил, что некоторые из них были величиной с ноготь его большого пальца. Леди Эйе коснулась змеиной головки и сказала:
— Ты умеешь искушать. Теперь, когда я увидела это, я не успокоюсь, пока корона не будет моей.
— Конечно. Разве я, делая это, не думал о Солнцерожденной? Я еще никому не предлагал эту вещь. Если бы ты не пожелала ее, я бы ее разобрал и использовал бы жемчуг по-другому.
— Она моя. Вели принести ее в мой двор. А сейчас покажи мне браслеты, потому что я должна сделать подарки по случаю возвращения воинов, служивших в далеких местах. — Она улыбнулась Рею. — Такой у нас обычай — дарить небольшие драгоценности тем, кто вернулся из трудных путешествий. Выбери один из этих браслетов и носи его на счастье.
Рей в замешательстве посмотрел на кучу браслетов с драгоценными камнями.
— Выбери сама, это же твой подарок.
Она снова улыбнулась, и он понял, что она довольна.
— Тогда этот, — леди Эйе указала на браслет, вырезанный из черного янтаря в форме девятиглавой змеи с бриллиантовыми глазами. — Змеи для мудрости, в которой нуждаются все люди. А этот браслет отличается от всех.
— Кроме этого, — ответил Крафити, держа в руках браслет из молочно-белого нефрита, сделанного по тому же рисунку, — только змеи были с рубиновыми глазами.
— Тогда этот для тебя, Че, если он тебе нравится!
— Как прекрасно он сделан! — восхитился Че.
— На внутренней стороне напиши имена, — приказала торговцу леди Эйе. — На черном — «Рей», на белом — «Че», и пришли их вместе с короной.
— Будет сделано, Солнцерожденная.
Рей посмотрел на лежащие рядом браслеты, черный и белый, оба по контрасту казались ярче. Змей, как видно, здесь почитают, подумал он, и не испытывают против них предубеждения как люди его времени.
Браслет был прекрасен, настоящее произведение искусства, и, к тому же, подарок друзей. Но почему-то… Он и сам не знал почему, ему хотелось оставить браслет здесь, в этой лавке — пусть его носит кто-нибудь другой. Словно эта черная полоска предвещала что-то зловещее. Он быстро вскочил, осознав, что его ждут, и леди Эйе внимательно наблюдала за ним.
— В чем дело? — спросила она чуть-чуть резко.
— Ничего. Контраст черного и белого еще больше привлекает глаз.
Она взглянула на браслеты.
— Да, ты прав. И это все?
— Все, — твердо ответил он. Он не хотел больше думать о предчувствиях — в этом мире они возникают слишком уж легко.
Хотя жизнь в доме леди Эйе была роскошной, она отнюдь не была праздной. Задачей Рея было учить мурийскую грамоту, чтобы читать книги-свитки. И это было нелегким делом. Но постепенно Рей начал замечать, что некоторые стороны мурийской жизни не так открыты ему, как эти свитки, в которые он каждый день погружался.
Леди Эйе надолго исчезала из дома — ее призывали храмовые обязанности. Храм был единственным большим зданием в городе, куда Рея не приглашали. Рей считал, что храм — сердце страны. Почему же ему его не показали?
«Может, это непреднамеренно?» — раздумывал он однажды утром, глядя в окно на зелень деревьев. Но вскоре услышал разговор Че с матерью, из которого понял, что Че собирается в храм на особую церемонию, посвященную погибшим в море.
Однако, Рея на нее не пригласили. Не ходил ли он снова ночью, повинуясь тому, что леди Эйе считала контролем чужой воли? Если да, то он об этом не знал. Не вызывает ли он у них подозрение? Может, именно поэтому его и не берут в святилище, которое почитают?
Солнце было символом верховного божества мурийцев. Это понятно: поклонение солнцу — древнейшая из всех религий. Но было еще и Пламя, о котором они время от времени упоминали, оно также было знаком религиозного обряда и силы.
Итак, думал Реи, его держат в определенных границах, приглашают только на прогулки по городу, на рынок, в доки с Че и однажды позвали на увеселительную прогулку по реке вместе с гостями леди Эйе. Рей откладывал в памяти все, что видел, чтобы как следует обдумать, но его не покидало неприятное чувство, что ему показывают лишь внешнюю сторону вещей, а все, что происходит в этой стране на самом деле, от него скрывают. Несмотря на дружеское обращение, он все-таки оставался для них чужаком.
— Милорд…
Он так погрузился в свои мысли, что вздрогнул, когда это слово донеслось до него от двери. И в нем тут же вспыхнуло подозрение: может, он просто не замечал, а на самом деле его никогда не оставляют одного? Рей оглянулся на слугу.
— Да, Темпро?
— Милорд, посланец от Великого.
— Леди Эйе и лорд Че ушли…
— Посланец хочет говорить с тобой, милорд. Он очень спешит.
Королевский посланец — к нему?
— Впусти его.
Но Темпро уже исчез, и через минуту на его месте стоял человек в форме дворцового стража.
— Солнцерожденному приветствие. Великий просит твоего присутствия в Зале Неба.
Рей кивнул. Мысли его спутались, и он забыл, как полагается отвечать в таких случаях по этикету. Он пошел за стражем к носилкам. И как только он уселся в них, занавески тут же были опущены, так что и Рей ничего не видел, и его никто не видел. Почему? Его воображение находило кучу ответов, каждый из которых был невероятней предыдущего. Носильщики бежали крупной рысью, что говорило о большой спешке.
Он услышал окрик часовых и тихий ответ сопровождающего. Затем они свернули с шумной улицы на сравнительно тихую. Наконец, носильщики остановились и опустили свой груз на землю.
Рей вышел, но не в тот двор с фонтанами, куда их доставили в прошлый раз. Он оказался в узком пространстве между двумя высокими стенами. Никакие растения не нарушали строгость этой белой каменной протяженности, которая вызывала угрюмую настороженность. Прямо перед Реем была дверь в башню, казавшаяся не такой гладкой, как белые стены.
Приглядевшись, Рей увидел на ней золотые символы. Но, несмотря на его недавнее терпеливое обучение, ему не удалось прочесть их, да и посланец-офицер, стоявший в дверях, торопил Рея.
— Великий ждет! — сказал он с нетерпением. — Наверху. — Он посторонился, пропуская Рея на лестницу, которая вилась вокруг внутренней стены башни. И американец стал подниматься по ней наверх, а офицер остался внизу.
Внутри башня была на удивление проста, как будто ее сознательно скопировали с более древней и грубой архитектуры тех времен, когда человек строил из необработанного камня и учился мастерству в процессе постройки. Лестница привела его в пустую комнату, занимавшую всю внутреннюю часть башни, и снова витая лестница наверх, через вторую пустую комнату, потом через третью — и Рей оказался в самом верхнем зале. Здесь его ждали не только Ре Му, но и двое Наакалей. В круглой стене за ними виднелись непрозрачные овалы: это явно не были окна, потому что солнечный свет не проникал через них, а помещение освещалось шарами, поставленными на треножники возле каждого из трех сидений. В остальном комната была так же пуста, как и те, что остались внизу.