Нет, не прикрытие, решил Рей. Этот человек знает, что ему конец, но умрет, сражаясь. Сейчас он бросил открытый вызов.
— Ты слышал о некоем Сидике?
— Ну. Он был офицером флота, осужден за кражу общественных доходов.
— Приговорен к пяти годам. Однако он теперь ходит здесь по улицам. Ты видел его?
— Зачем загадки, Великий? — Один из стражей шевельнулся, как бы намереваясь умерить нахальство пленника, но легкий жест Правителя удержал его на месте. Глаза Ре Му блеснули, хотя лицо его оставалось спокойным.
— Никаких загадок. Ты был опознан как Сидик, и опознала тебя Солнцерожденная леди Эйе. Она хорошо запомнила тебя по твоим прежним делам.
— Она права. Кто я такой, чтобы спорить с Солнцерожденной? Согласно закону продай меня теперь на открытом рынке.
Рей удивился: почему человек из Уйгура ведет себя так дерзко? Может, он думает, что его обвиняют только в том, что он хотел избежать наказания, и не подозревает, что о нем знают больше? Но разве стал бы Ре Му сам судить какой-то мелкий обман? Неужели Сидик не подозревает, почему его привели сюда?
— Лорд Рей!
Американец вздрогнул и тут же по жесту правителя встал.
— Ты слышал когда-нибудь голос этого человека?
— Да, Великий. Это тот самый, о котором я говорил.
— Поклянешься в этом?
— Да, Великий.
Ре Му жестом велел Рею сесть. Если Сидик и заподозрил самое худшее, он был достаточно тверд, чтобы не показать этого.
— Предатель!
Сила этого слова пробила, наконец, показную невозмутимость Сиди ка. Он побледнел, и этого не мог скрыть даже темный морской загар.
— Твой соучастник выдал все ваши планы. И теперь он получает достойную награду от тех служителей Пламени, которых он пытался замарать одним своим присутствием в храме. Мы знаем, зачем ты явился сюда. Ну, жалкий дурак, пришел тебе Баал на помощь? Поднимут хоть один меч в твою защиту его обманутые последователи? Говори свободно, и, может быть, сострадание умерить правосудие…
Может, минутой ранее Сидик и был поколеблен, но сейчас он снова закрылся щитом самоуверенности, а может, истоком его бесстрашия была безнадежность поражения, в которую он попал.
— Если я должен умереть, я умру. Но от меня мало что узнают…
— Да? — Ре Му чуть заметно улыбнулся.
Рей вздрогнул от этой улыбки. Не хотел бы он, чтобы ему так улыбались…
— Ты пойдешь с Наакалями.
По лицу человека из Уйгура прошла тень, но тут же исчезла.
— Ладно, я пойду с Наакалями, но пока могу, придержу язык.
— Ты — зло и добровольный слуга зла. И мужество твое только для зла. И это сейчас, когда есть люди, страдающие ради блага многих. Солнце Му решает, — голос Ре Му принял церемониальный тон, — да будет так!
Сидика повели. Проходя мимо Рея, человек из Уйгура пристально взглянул на него.
— Придет день — ты вспомнишь меня, Солнцерожденный, — он произнес этот титул с презрением. — Баал знает тех, кто помог умереть его верному слуге. И его храм увидит тебя. Я знаю это, потому что у нас иногда бывает истинное зрение перед смертью! И он скрипуче засмеялся, когда солдаты потащили его.
Че вскочил, глядя ему вслед.
— Он видел… Он видел тебя в Красном Храме. Человек перед лицом смерти иногда говорит правду о будущем. Но, может, ты войдешь туда воином-завоевателем, а не пленником!
— Мы были слишком благодушны многие годы, — прервал его голос Ре Му. — Еще один день — и эти изменники были бы вне нашей досягаемости. Возможно, мы сумеем узнать побольше от Сидика, потому что ученик был робок и лишь недавно завербован ими.
Он, казалось, погрузился в свои мысли и забыл об окружающих. Рей надеялся, что его отпустят, поскольку он сыграл свою роль, но этого не произошло. Текли долгие минуты, в зале стояла тишина, нарушаемая лишь слабым звяканьем оружия, когда какой-нибудь воин менял позу. Чего они ждут? Рей завозился на скамье. Он хотел привлечь внимание и, может быть, таким образом покончить, наконец, с этим бесцельным ожиданием. Ему казалось, что даже в этом белостенном зале есть тени, что они, сгущаясь, ползут к трону, как будто ночь наступала не так, как обычно, а в этот раз неся с собой тайную угрозу. Занавес на двери раздвинулся: вошел стражник, отсалютовал Правителю и протянул ему исписанную табличку. Ре Му пробел и поднял глаза.
— Сиди к лично неизвестен тем, кому он служит. И вечером, перед тем, как он был взят, ему запретили рисковать общением с ними. Лорд Рей, что он сказал тебе, когда его уводили?
— О своем предвидении, что я буду в Храме Баала.
— Что будешь… но не как попадешь туда. Благодари всех известных тебе богов, что он видел только часть правды.
Че шагнул вперед.
— Великий, этот Сидик неизвестен своим хозяевам на востоке, и они некоторое время не будут искать его. Но может ли кто-нибудь из нас занять его место, чтобы войти в сердце вражеской страны?
— Ты прав — те, кто посылает шпионов к другим, должны быть готовы к тому, что однажды найдут их у себя. Что ты думаешь об этом, Уча?
— Так записано — на звездах.
— Тогда… — Че почти не дышал, — позволь мне предложить себя для этой службы.
Ре Му медленно покачал головой.
— Не будем спешить с решением. Посмотрим, посмотрим…
— Великий, — сказал старший Наакаль, и голос его упал до шепота, так что никто, кроме Ре Му, ничего не слышал. Правитель кивнул.
— Лорд Че, наша воля, — сказал он, — чтобы ты поискал на картах Бесплодных Земель такие гавани, которые могут дать хорошее укрытие любому разведчику из флота.
— Слушаюсь, Великий.
— А ты, лорд Рей, пойдешь с А-Камом, чтобы записать все то, что ты слышал от Сидика.
Младший Наакаль отошел от трона и подождал, пока Рей подойдет. Они вышли через другую дверь в коридор, где почти никого не было — возможно, как подумал Рей, это личный проход для Ре Му. Он внимательно посмотрел на своего провожатого и увидел в его руке сияющий кристалл. Затем из кристалла вырвался яркий луч, ослепивший Рея.
— … Сидик из Уйгура, из дома леди Ma-Лин, сын ее маршала, некоего У-Вала. В день своего пятнадцатилетия ты был отправлен во флот для обучения, служил под…
Имена, множество имен кружилось в голове Рея. Голос монотонно бубнил о деталях жизни какого-то Сидика. Рей пытался заткнуть уши, закрыть мозг, но обнаружил, что не может. Этот голос держал его в рабстве, и то, что он вкладывал в мозг Рея, уже не могло быть стерто, он заставлял Рея запоминать все мелочи жизни Сидика. Он не мог открыть глаза, но ощущал руки на своем теле, что-то мокрое и холодное, странные запахи.
— Тебя взяла мурийская стража, но ты сумел освободиться, взвалив ответственность за измену на ученика Р-Чина, ты сказал, что тот подходил к тебе и просил вывезти его из Му, но ты отказался. Экипаж «Режущего Волны» тоже будет обработан. Слушай приказ: через два часа после того, как ты бросишь якорь у пограничного поста У-Ма-Чель, ты должен тайно сойти один на берег, идти по изгибу бухты к северу, пока не дойдешь до двух очень высоких островерхих скал. Там ты подождешь, пока не появится маленький бот. Тот, кто командует им, скажет: «Восток поднимается», а ты ответишь: «Запад падает». Ты взойдешь на бот и сделаешь то, что должно быть сделано.
Что и почему? Рей понимал, что попал в сеть, и ему из нее не вырваться.
— Месяц ты будешь наблюдать и делать то, что вложено в тебя. Затем, в течение трех дней корабль флота, замаскированный под фруктовщика с юга, остановится вдали от гавани Пятистенного Города. На нем будет флаг чумы, чтобы никто не подходил к его борту. Ты должен, если сможешь, добраться до него не позднее четвертого дня, Ты понял?
Рей не понял, но его голова сама собой кивнула.
— Ты Сиди к из Уйгура!
Рей открыл глаза. Он стоял перед зеркалом и смотрел на отражающегося в нем человека с желто-коричневой кожей и черными волосами, падающими жирными прядями на лицо, которое каким-то чудом стало старше и грубее, чем лицо Рея.
— Вот твоя одежда.
Из-за зеркала протянулась рука и указала на сверток на столе. Там было грубое белье, кожаная куртка и юбка, когда-то бывшие синими, но давно уже выгоревшие, покрытые белыми пятнами морской соли. От них пахло потом и морем. Вместо сандалий — морские сапоги из шкур, с небольшой бахромой сверху из оставленной на шкуре шерсти. Под его ногти глубоко въелись черные полосы. На запястье — маленькая татуировка и широкий медный браслет. Простой меч с кожаной черной рукоятью и бронзовый шлем без гребня.
— Сделали, что могли, — сказал голос позади Рея, но в зеркале за его плечом никто не отразился. — Не забывай сутулиться, когда идешь, ты с дальних границ, манерам тебя не учили. Что ты делаешь? — встревоженно спросил голос.
Рей провел одной ладонью по правой руке, затем другой по левой. Не сразу вспомнил, что ищет. Черное… да — это было черное! И он носил это здесь, и это было важно для него!
Он снова попытался бороться с туманом, окутавшим его мозг.
— Черное… — В зеркале он увидел, как его губы шевелятся, выговаривая это слово. — Черный браслет… мой!
Внезапно в глубине его мозга возникло изображение браслета — такое яркое и четкое, как его собственное отражение в зеркале. Черный браслет принадлежал ему. Он не двинется с места, пока ему не отдадут его! И Рей с таким упрямством ухватился за этот странный каприз, словно это как-то защищало его. За его спиной снова послышалось какое-то движение, но в зеркале опять никто, кроме него, не отразился. Но теперь он, хотя и с трудом, смог повернуться, тело не хотело повиноваться ему даже в такой малости.
За ним стояли трое: один, судя по одежде, офицер, второй — в тунике слуги, он занимался ящичком с горшочками и бутылочками, на плече висело полотенце с желто-коричневыми пятнами, похожими на новый цвет кожи Рея, третий — Наакаль. В руках жреца было то, чего желал Рей, — черный браслет в виде змеи с бриллиантовыми глазами. Рей потянулся к нему.
— Это выдаст его первому же атланту, который увидит его. Ни один торговец не носит такое сокровище. — Офицер двинулся, чтобы помешать Рею. Но Наакаль смотрел на Рея.