Иногда он пытался погрузиться в легкую дремоту, но внутреннее чувство восставало против этого.
Взошла луна, как будто в небо бросили золотую римскую монету.
И вот где-то далеко началось что-то непонятное.
Мерлин ощутил легкую вибрацию земли и воздуха.
Она становилась ощутимее, пока он, наконец, не услышал звуки.
Это было пение. Оно внушало неописуемый ужас. Заставило сильнее биться его сердце.
Он знал слова Силы и умел ими пользоваться, но эти были чужими для него.
Скорее это была даже не песнь, а дикий вопль. Он не мог разобрать слов.
Пение было древним. В нем не было ничего от Звездного Народа.
Оно шло из молодости Земли, из древности, которая была древнее старины, от тех времен, которые длились задолго до прилета космических кораблей.
Пение перешло в крики.
Мерлин узнал их.
Под луной шла охота, и он был добычей.
У богини, чей символ привидение-Нимье несла на груди, было два лица.
Этой богине люди приносили кровавые жертвы — проливали человеческую кровь в ее честь. У нее было два лица и три возраста, и второе лицо было обращено к Тьме.
Этого лица люди боялись и старались его умилостивить.
Великая Мать и Великая Разрушительница человечества!
Но поддаться атавистическому страху значило обречь себя на поражение. Мерлин взял себя в руки, стараясь унять сердцебиение, собрать силы. Ему удалось сделать это. Он должен был ответить, а не бежать в панике от охотниц, преследовавших его.
Что же он мог противопоставить им? Весь опыт, который ему передала эта Земля, и магию, которой снабдило его Зеркало.
Жрицы Великой Матери, залившие Землю кровью человеческой, приближались.
Мерлин вспомнил то, что когда-то говорил ему Лугейд. У Матери был соперник. Позже соперник стал ее мужем: Рогатый Бог, которому приносили жертвы охотники. Рогатый Бог… Верят ли в него жрицы?
Времени для размышлений оставалось мало.
Мерлин мог бежать, но вся его натура восставала против этого. К тому же он знал, что тем самым погубит себя. Нет — надо принять бой. Придется обратиться к иллюзии. Она должна быть необыкновенно сильной, потому что ей предстояло противостоять силе Матери.
Мерлин встал, он как бы не слышал криков охотниц и всмотрелся в себя, надеясь, что не всю энергию растратил в замке на озере.
Перед ним не было Зеркала, которое могло бы ему помочь. Он надеялся только на себя, на свое сознание, где должна родиться иллюзия.
Преследовательницы были почти рядом, он видел их белые тела, мелькающие среди кустов, развевающиеся волосы. Подобно Нимье, они были обнажены, лишь на шее висело ожерелье из желудей.
Это были женщины разных возрастов — девушки, едва достигшие зрелости, немолодые матери, кормившие детей, старухи, чья кожа казалась высохшей.
Увидев его, все они замолчали. На их лицах отражалась ярость — тень богини прошла по лицам. В глазах горела жажда крови.
Мерлин заставил себя не думать ни о чем, только о созданной им защите.
Первый ряд женщин был на расстоянии одного прыжка. Они вдруг замешкались. В их глазах мелькнуло удивление.
Если его иллюзия подействовала, они увидели не мужчину, а темную фигуру, увенчанную лунными рогами, в которой не чувствовалось страха. Рогатый Охотник не боялся ярости богини. Ему, как и ей, принадлежали и земля, и небо.
Предводительница своры, высокая женщина с раскачивающимися грудями, зарычала. Она дважды пыталась дотянуться до него руками с длинными конями, но не решалась дотронуться. Остальные чуть отступили, неуверенно переводя взгляды от главной жрицы к Мерлину.
Он поднял жезл, хотя понимал, что звездное стекло здесь не имело власти. Но так как он чувствовал себя увереннее, он заговорил.
— Вы не охотитесь за мной, женщины Богини.
И это был не вопрос, а утверждение.
— Вы можете призвать Землю к ответу, бросить в нее семена, зачать, носить плод и собирать урожай, но все, что живет на Земле, послушно мне. Смотрите!
Он указал жезлом влево. Там стоял, оскалив зубы, огромный волк. Ни один человек еще не видел такого. Мерлин указал вправо. Там сидела гигантская кошка с длинными когтями и клыками. Волк зарычал, а кошка зашипела.
Женщины, находящиеся за жрицей, начали отступать, но она осталась. Зубы ее сверкнули в оскале, таком же зловещем, как у кошки.
— Охотник, — выплюнула она, — не противься Матери!
— Я не просто охотник, — ответил Мерлин. — Мать знает меня, я ее племени. Взгляни на меня, жрица. Я дик, и гнев мой растет. Служи Матери. Но не заставляй меня стать перед ней на колени. Мы равны по силе. Разве не так?
Жрица неохотно склонила голову, но не отступила.
— Мы охотимся на того, кто угрожает Матери, — настаивала она.
— Разве я угрожаю ей, жрица?
Впервые в ней проснулась неуверенность.
— Может, ты не тот, кого мы ищем.
— Но ты привела сюда свою свору, — возразил он. — Я не желаю зла твоей госпоже. Мы с ней равно служим силам жизни. Ищи добычу в другом месте, жрица.
Она с удивлением посмотрела на него, затем попятилась, увлекая за собой других женщин. Мерлин смотрел им вслед. Он не сомневался, что за всем, что происходит, стоит Нимье. Неужели леди Озера обратилась к древнейшей расе, чтобы заключить союз с матерью Тьмы.
Женщины исчезли, лишь в отдалении слышался топот их босых ног по земле. Очевидно, они бежали уже по другому следу.
Он надеялся, что рядом больше никого нет. Одинокий путник может стать добычей разъяренной своры.
Мерлину показалось, что именно так как он, поступили когда-то Повелители Неба, принимая облик земных богов. А как иначе могли они остановить диких людей, одурманенных первобытными богами? Простым людям нужны символы, воплощающие непонятные им огромные силы, и по Земле ходило столько разных богов!
Древние Повелители Неба могли принять облик одного из них: так легко было заставить людей слушать, привести их на новый путь жизни и мыслей.
Мерлин убрал иллюзию, в которую оделся этой ночью. Он шел по залитой лунным светом местности по старой дороге, и старался как можно быстрее уйти от этого зловещего места.
Три дня спустя Мерлин увидел перед собой высокий холм Камелота. Он очень устал и проголодался. Последнюю ночь он провел в пастушьей хижине. Пастух поделился с ним простой пищей.
Он мало что знал и смог сообщить лишь о том, что король болей и не покидает своей комнаты. Итак, Артур продолжал играть свою роль. Подойдя ближе, Мерлин увидел отряд всадников. Когда они проехали мимо, Мерлин торопливо направился к стене замка.
У входа стояло вдвое больше стражников, чем обычно. Внутри крепости готовился к выходу новый отряд. Часовые скрестили копья, преграждая Мерлину вход.
— Стой!
— Вы же меня знаете, — сказал Мерлин.
— По приказу лорда Кея никто не должен входить…
— Тогда сообщите обо мне лорду Кею, — ответил Мерлин. — Я не из тех, кого можно заставить ждать.
Часовой колебался, он смотрел на Мерлина враждебно. Однако один из его товарищей ушел, а Мерлин прислонился к стене и приготовился терпеливо ждать. Он хотел знать, что же произошло.
Приказы отдает Кей. Значит, Артур все еще играет свою роль или… Мерлин пытался догадаться, что там случилось в замке.
Посланный вернулся.
— Можете следовать к лорду Кею, — коротко сказал он Мерлину, и в его ответе не было почтения.
Мерлин не задавал вопросов.
Повсюду были видны признаки войны. Саксы? Неужели они вторглись во время его отсутствия? Он внимательно прислушивался, но ничего не мог услышать внятного.
По лестнице Мерлин поднялся на башню.
Там у окна, выходящего на внешние укрепления, стоял Кей. Он быстро обернулся.
— Что с Артуром? — вопросительно произнес Мерлин.
Лицо Кея стало зловещим.
— Никак не могу понять — не предаешь ли ты нас, бард? — угрожающе спросил он. — Но когда пойму…
Он медленно сжал руку в кулак.
— Если мои подозрения подтвердятся, я возьму тебя за горло и медленно задушу.
— Ты сэкономишь время, — заметил Мерлин, — если расскажешь мне, что произошло. Когда я уходил, король притворился больным…
Кей по-волчьи оскалил зубы. Это совсем не походило на улыбку.
— Так он сказал и мне. Но посмотри на него теперь, целитель. И если умеешь лечить, принимайся немедленно.
Нимье! Мерлин чуть не произнес это имя вслух. Может, они с Артуром потерпели поражение, пытаясь достичь успеха в ее крепости. Яд — удобное оружие, и Нимье умеет им пользоваться.
Он повернулся к двери.
— Я хочу видеть его.
Если бы Кей попытался остановить его, Мерлин сбил бы названного брата короля с ног.
Ужас придал ему сил. А что, если Артур уже умер?
И вот он снова в комнате короля. Блехерис, сидевший у постели, встал. Он тоже повернул унылое лицо в сторону Мерлина, но Мерлин не отрывал взгляда от человека в постели.
На этот раз лицо Артура не пылало в псевдолихорадке. Оно осунулось, кожа посерела. Король был похож на мертвеца. Мерлин немедленно принялся за работу, используя все свои знания целителя.
Тело короля было холодным. Мерлин приказал принести нагретые камни, завернуть их и обложить ими короля. Затем он включил свое особое чутье и ужаснулся. Хотя это могла быть обычная болезнь, в ее проявлении скрывалось какое-то зло, державшее короля в плену.
Кей, вначале молча следивший за всем этим, спросил:
— Что это? Вчера, когда леди Нимье уезжала, он был здоров, а сегодня утром…
Он сжал кулаки, лицо его исказилось от боли. Кей редко проявлял свои чувства, но Мерлин знал, что его связывает с Артуром давняя любовь.
— Я уверен, что здесь замешан и этот ублюдок.
— Он зачарован, — сказал Мерлин. — Его нужно как можно быстрее разбудить.
— Ты сможешь?
— Да. Мне нужно подготовиться. Я пойду в свою комнату, но ты останешься здесь. Никто не должен приближаться к нему, кроме нас двоих.
Он кивнул.
— Я сейчас вернусь.
Когда Нимье уезжала, король был здоров, — размышлял Мерлин по пути к себе. — Значит, она наложила на короля замедленный приказ, который подействовал после ее отъезда. Сейчас самое главное — спасти Артура.