Лестница вела все ниже и ниже. Талахасси так устала, что дрожала с головы до ног. Только разум ее оставался ясным. Достаточно ясным, чтобы…
Она остановилась на скользкой от сырости ступеньке и подняла голову. Здесь ощущалось ПРИСУТСТВИЕ.
— Акини?
Нет, их много. Они собирались вокруг жезла, как путники в необитаемой местности жмутся к костру на привале, чтобы согреться. А их притягивает к талисману.
Она оказалась права: один из них был Акини. Но кто другие? Если бы она могла общаться с ними, узнать, чего они хотят! Их чувства и желания касались ее мозга, врастали в ее мысли. Алчные устремления. Как ее глодал телесный голод, так какой-то еще более сильный голод, еще более могучая потребность раздирали эти призрачные существа. Этот голод устремлялся к тому, что она несла. Им нужна была не она, а только талисман!
— Акини! — снова окликнула она ПРИСУТСТВИЕ, чье имя она знала.
— Дай… нам… жизнь…
Вибрация мысли была такой слабой и далекой, что Талахасси с трудом уловила ее.
Жизнь? Разве жезл и ключ означали жизнь для этих клочков личностей?
— Жизнь! — на этот раз слово было произнесено, хотя не отчетливее, но более требовательно.
Талахасси крепче сжала талисманы. Ей казалось, что духи будут пытаться отнять их у нее. Но они были слишком слабы для этого.
Она глубоко вздохнула и сказала:
— Выведите меня отсюда, если можете, и я, обладающая Властью, постараюсь дать вам жизнь!
Можно ли договориться с этими погибшими душами? А если Талахасси решилась на такую сделку, как она сможет выполнить свою часть договора? Этого она не знала. Но были Зилаз, Джейта и другие, идущие по Высшему Пути, — они, безусловно, смогут дать духам либо жизнь, либо вечный покой.
Слабое дерганье за талисманы прекратилось. Но духи не исчезли, как она надеялась. Возможно, они поняли. Если они порождение этого мрака, то наверняка знают все нижние переходы.
— Акини! — Она мысленно задала ему этот вопрос.
Что-то коснулось ее руки. Она взглянула. Нитевидный усик. И через него прошла мысль:
— Вперед!
Ей оставалось только поверить. Если этот их договор имеет силу, она выиграла. Но поскольку возврата нет, ей придется безропотно его принять, что бы ни случилось. Акини был здесь, другие тоже, правда, они держались в отдалении.
Лестница кончалась. Здесь скверно пахло, воздух был таким плотным, что Талахасси дышала с трудом. Но ей не пришлось идти далеко: нить, касавшаяся ее руки, указала на каменный блок в стене направо, едва заметный при слабом свете.
Талахасси крепче сжала ключ и жезл. Здесь когда-то была древняя арка, но сейчас она была заделана каменными плитами. Талахасси подняла жезл и потребовала его высшей энергии. Его верхушкой она провела по верху камня, тихо напевая древнюю песнь строителей. Ашок никогда еще этого не делала и даже не была уверена, что знает слова, высвобождающие такую энергию. А в те дни, когда работали строители с Талантом, она объединяла свою волю для одного усилия.
Однако камень шевельнулся. Талахасси медленно отвела жезл к себе, камень двинулся за ним и упал к ее ногам. Как много силы потребовалось, чтобы сдвинуть один камень! Сможет ли она столкнуть и другой? Во всяком случае она подняла жезл и снова зашептала слова песни.
И опять камень повиновался призыву ее Таланта.
Три больших блока были выбиты. Нет, больше она не может! Ее качало, все расплывалось перед глазами! Но ведь дыра теперь достаточно широка, чтобы в нее пролезть!
Единственная одежда Талахасси разорвалась, на руках и ногах появились кровавые ссадины, но она все-таки пролезла в дырку и теперь стояла в другом темном коридоре. Здесь было не так сыро и откуда-то шел поток воздуха.
Талахасси плелась вперед, с трудом держась на избитых и стертых ногах. В узком коридоре ее качало из стороны в сторону и она обдирала о камень то одно плечо, то другое. Но прямой путь был очень коротким: снова лестница очень узкая, очень темная, но на этот раз ведущая наверх.
Талахасси еще тащилась по лестнице. Весь мир сузился до этих грубых ступенек. Наконец, появилась площадка. В стене направо, чуть ниже глаз Талахасси, было смотровое отверстие, откуда шел бледный свет. Она смогла увидеть лишь малую часть того, что было за стеной, но и этого оказалось достаточно, чтобы подбодрить ее: перед ней был внутренний двор, в который выходили окна личных комнат Налдамак во Внутреннем Дворце!
Тут не было никаких признаков двери, да Талахасси, конечно, и не хотела слепо лезть во двор — ведь она не знала, с чем ей придется там встретиться. Так что снова наверх…
Опять площадка. Нет, это конец лестницы. Она заглянула в другой глазок. Там было темно или отверстие было занавешено. Она ощупала стену перед собой. Наверняка есть какой-то способ открыть ее!
Ее пальцы обнаружили впадину в камне, и она навалилась на нее всем своим телом, чтобы скрытая щеколда отошла.
Талахасси упала через узкое отверстие и запуталась в занавесе, который она почти сорвала при падении. Голова и плечи ее лежали на ковре. Она вдохнула свежий воздух с нежным ароматом духов, и он очистил ее легкие от вони темных коридоров внизу.
Талахасси так вымоталась, что даже не пыталась двинуться. Встань сейчас перед ней сам Касти — у нее не хватило бы сил взглянуть на него.
Чей-то испуганный крик привел ее в себя. Она чуть-чуть приподнялась на локтях и смутно увидела знакомое лицо.
— Сэла…
— Великая Леди!.. Где…
— Сэла! — с трудом заговорила Талахасси. — Никто… не должен… найти меня…
Старая няня Налдамак… Поймет ли она?
— Никто… Сэла… Кандис в опасности. Никто… не должен… знать… что я здесь…
— Великая Леди, никто не узнает! — в этом старом тонком слабом голосе звучала обычная уверенность. — Леди, я не могу нести тебя. Можешь ли ты идти?
Слова доносились до Талахасси словно бы издалека. Она постаралась подняться.
— Голодная… такая голодная… но… никто не должен… знать…
Ключ и жезл лежали там, где она их уронила при падении. Талахасси подтянула их к себе.
— Сэла, — сказала она склонившейся над ней женщине, — одежду для Драгоценных Вещей. Их надо спрятать.
— Да, Великая Леди, — этот голос нес утешение. Сгорбленная от старости фигура исчезла и тут же вернулась с длинной полоской тонкой расшитой ткани — покрывалом со стола. Она с трудом опустилась на колени перед Талахасси, расстелила перед ней ткань и присела у ног девушки, пока та медленно заворачивала талисманы в тугой сверток.
— Сэла… куда?
— Великая Леди, не беспокойся, они будут в безопасности!
Сэла встала, и Талахасси с благодарностью доверила сокровище ее протянутым рукам. Во всей Новой Напате не было более верной души, потому что весь мир для Сэлы был и оставался в Налдамак.
Талахасси не помнила, как она добралась до постели. Но когда она проснулась, в комнате было темно, горела лишь одна дальняя лампа. А рядом на стуле сидела Сэла и клевала носом.
— Сэла! — сказала Талахасси хриплым шепотом, и няня тут же наклонилась над ней.
— Ах, Леди, — она дотронулась до плеча Талахасси, где была повязка с мазью. — Ты пришла в себя?
— То есть?
— Ты говорила так странно, я не знаю этих слов. Я кормила тебя супом, поила вином, а ты как будто не узнавала меня. А твои бедные руки, твои ноги… Леди, что с тобой случилось?
— Я была пленницей… недолго…
Она говорила слова, которых Сэла не понимала. Стала действовать другая часть ее памяти. Она была Ашок… нет, еще кем-то. Кем? Талахасси! Значит, эта часть ее «я» не похоронена, как она опасалась.
— Как Кандис?
Лицо Сэлы омрачилось.
— Великая Леди, мне ничего не говорят. А с тех пор, как ты пришла, я не выходила отсюда. Тут есть девушка-служанка, она новенькая, поступила после того, как ты уехала из Напаты, но она из моей родной деревни и я могу доверять ей. Она принесла еду и сказала, что ходят слухи, будто Кандис погибла в пустыне, когда поднялся песчаный шторм. В городе об этом повсюду шепчутся. Но, — Сэла недоверчиво вздернула подбородок, — я этому не верю. Моя дорогая Леди мудрая, очень мудрая, и у нее были серьезные причины остерегаться даже тени, так что с ней были ее Присягнувшие-на-Мече 12 человек, переодетые придворными дамами и служанками.
Решай сама, мог ли ее коснуться вред? Я не считаю, что она погибла в шторме, скорее она хочет, чтобы так думали ее враги. Но что могло случиться с тобой, Великая Леди? Ведь мы считали, что ты спокойно живешь в Гизане.
Талахасси коротко рассказала о происшедшем. Сэла прямо шипела от негодования.
— Значит, есть тайный путь, и он выходит в эту комнату! Это зло, Великая Леди! Но ты спасла от беды Драгоценные Вещи, и когда Кандис вернется, все будет учтено!
Талахасси села. Ее усталое и разбитое тело протестовало против малейшего движения. Она не чувствовала себя в состоянии сражаться в одиночку с таким сильным врагом, как Касти.
— Не может ли та девушка, о которой ты говорила, добраться до виллы? Я не знаю, живы ли Джейта и Хериор…
— Живы, Великая Леди. Ты спала два дня и три ночи. Ты, похоже, не просыпалась даже тогда, когда я тебя кормила Так что ты не знаешь. Принц-Генерал со своей армией на северных дорогах. Он собрал все полки, в верности которых уверен. Я думаю, что он охраняет путь для Кандис.
А дочь Апедемека пришла к стенам Напаты и официально принесла пропуск. Ее видели многие. Но Храм закрыт каким-то подлым колдовством этого демона из пустыни, и никто ничего не знает о тех, кто внутри Храма.
Говорят, что принц Узеркоф тяжело болен, так что всем домом командует его жена. И никто не знает, где скрывается Касти и какое зло он замышляет.
Сэла с трудом отдышалась после этого потока слов.
— Нельзя ли послать письмо Принцу-Генералу?
— Великая Леди, на воротах какое-то удивительное колдовство. Они открыты, но никто не может в них пройти. И народ очень испуган. Но вот что странно, Леди… Я видела это собственными глазами, когда выходила на балкон посмотреть, не летит ли флайер Кандис…