— Такого никогда не было!
— Но могло быть, — негромко прозвучал голос магистра. — Если бы я ради спасения своей жизни нарушил клятву учителя, а ещё предал тех, кто защищал мне спину в бою. Это есть в каждом, просто не каждый позволяет ему взять над собой верх. В том и состоит второе испытание: принять себя целиком, не только светлые, но и тёмные стороны души.
Туман сомкнулся, и они снова оказались в белой искрящейся пелене. Ненадолго, всего несколько шагов — и завеса растворилась, по глазам ударил ослепительный солнечный свет. Несколько секунд Лейтис ошеломленно тёрла глаза, пытаясь сморгнуть выступившие слёзы, а когда зрение восстановилось, замерла: они вышли совсем не в лесу! И возле озера был уже вечер, а здесь вставало бледно-розовое после ночного сна солнце — нежно лаская зелёное море степной травы. На минуту светило замерло, словно вместе с девочкой испугалось бесконечной равнины, но, будто набравшись смелости, вспыхнуло, и ласково пошло тонкими лучиками по соскучившемуся за ночь земному покрову. И сразу обрадовано заверещали кузнечики, раздался радостный птичий вскрик, ликующе запиликали цикады, где-то вдалеке торжественно ухнул филин, довольный новым днём. Весенним днём!
— Великая Степь, — негромко произнёс Ислуин, — здесь она такая же, как до вторжения орков.
— Но как…
Лейтис запнулась посреди фразы: едва туман за спиной окончательно растворился в утренних лучах солнца, зимние куртки и штаны сменились тёмно-синими шароварами и светлыми рубахи с жилетом, только вышивка разная. У девочки явно женская, у магистра травяной узор понизу рубахи и ломаные красные линии на свободном поле. А от зябкого ветра защищал наброшенный на плечи мешковатый халат из плотной ткани с застёжкой у груди.
— Это не халат, — увидев недоумение ученицы, пытавшейся расстегнуть непривычную пряжку, рассмеялся Ислуин. — Это называется дэли. Очень удобная штука в здешних краях. Там на поясе шапка ещё должна быть, из войлока и напоминает конус. У тебя на ней ничего не будет, так как ты ещё учишься. У меня наверху волчий хвост — знак, что я достиг звания кешика, и оторочка из лисьего меха, как у прошедшего посвящение шамана. Кстати, нам ещё положено…
Послышалось ржание, из воздуха перед ними выскочили рыжий и белый кони, и замерли, гарцуя и красуясь перед будущими наездниками.
— Белый твой. Я попросил озеро, и оно ответило, всё-таки я только что постиг вторую ступень.
Лейтис вспомнила трактирщика, историю появления корнов, и недоумённо спросила: а как же равновесие воплотившегося желания? Но магистр в ответ только отмахнулся — сюда откат не придёт, а до остального ему нет дела. И вообще, они там привычные, разберутся. Вот если бы рядом стояли стражи Отражения, нарушать их волю не хорошо. А сейчас пройти через озеро быстрее и проще, чем создавать портал самому, к тому же Радуга удачно снабдила их всем необходимым… Дальше девочка уже не слушала. Наставник уверен в своей правоте, и переубедить его сейчас может только повелитель Уртегэ — и то мастер попытается спорить.
Ислуин недовольство ученицы даже не заметил. Он стоял на траве, сняв сапоги, и всем своим существом впитывал холодок утренней травы, запахи весенней степи, ржание коня за спиной… Впервые после Зеркала миров он был дома.
Шаг пятнадцатыйКрасный страж
Степь кажется плоской только тому, кто попал сюда первый раз: ковыль, овсяница и полынь овладели землей, зелёными метёлками, маленькими соцветиями да узкими голубовато-серыми листьями бьют в грудь твоего коня, зовут к горизонту, где сливается с травяным морем необъятный купол голубого неба. Но пообвыкнет глаз, сердце попривыкнет к пьянящему безграничью, и начинаешь замечать — здесь тоже растут деревья. Только спрятались, ушли в балки и овражки, поближе к скудным в степи ручьям, защищают свои корни непролазным подлеском. В балках-овражках запахи воды и листвы перебивают крепко-полынный аромат степи, безмолвие разноцветных просторов днём разрывает стрекотание кузнечиков, ночью гомонят сверчки. А твой путь бежит дальше, не замечая робких древесных великанов, ширится с увала и до увала, с изволока на изволок, один за другим прыгает по излогам да взлобкам[12] то вверх, то вниз — спешит степная дорога поспеть за ветром и травяной волной.
Ислуин и Лейтис попали в Степь в начале лета, весеннее половодье уже пошло на убыль, лишь в глубоких низинах как в котлах оставалась налитая еще зимой вода, привечала влажной прохладой и стаями куликов, старавшихся отвадить бесцеремонных пришельцев от своих гнёзд. Остальная степь встречала путников кажущейся пустотой и дневным зноем, в котором солёная рубаха липла к телу, а гнедой конь от пота становился вороным. Магистра птицы не интересовали, как и пугливые степные козы, и дикие нравом туры. Он искал людей. Это только кажется, что найти человека в зелёной бесконечности невозможно, слишком велика и необъятна равнина. Сама природа расскажет опытному путнику, где прячутся места для зимовья, где можно укрыться от половодья, а где напоить стада в летнюю жару. Хан всегда знает точно, где нынче то или иное кочевье, потому гонец отыщет нужный род за один день. Нсли ты не посвящён в секрет, то искать людей будешь куда дольше… Вот только найти — это ещё половина дела. Ислуин не знал, что творится среди ханов. Сохранили ханжары единство, или как в старину род ополчился на род, и потому незнакомого воина попытаются убить, едва он приблизится? Требовалось кого-нибудь расспросить — но и здесь сгодится не всякий. Скрутить молодого парня невелика наука, только знает вчерашний недоросль мало, говорить с чужаком откажется из гордости, да и слушать его потом в родном кочевье не будут. Опытный воин чужую силу признает, да и дома рассказать о своём поражении не сочтёт за бесчестье — но оценивал себя Ислуин трезво. Захватить хорошего бойца живьём без серьёзных увечий он, скорее всего, не сможет.
Выискивали долго, прячась от разъездов и случайных всадников. Один раз магистра и ученицу даже чуть было не заметили, нашёлся следопыт лучше Ислуина. Тогда им повезло, намечавшуюся погоню отвлекло стадо туров, к тому же дикие быки затоптали следы коней. Но после этого магистр стал ещё осторожнее, решив действовать только наверняка. Потому и ездили по Степи почти до середины лета, когда удача, наконец, улыбнулась: четверо молодых парней, под командой старого воина. Дальше было просто. Из Лейтис вышла хорошая приманка, заметивший одинокую девушку парень постарался её нагнать, узнать, кто такая… Его аккуратно схватили и связали. А когда остальные отправились на поиски пропавшего, перед ними возник Ислуин. Выучены молодые воины оказались неплохо, сходу оглушить удалось только ближайшего. Следом полетела в сторону сабля второго парня, после чего магистр разорвал дистанцию и демонстративно загнал мечи в ножны. Старший отряда в ответ понимающе усмехнулся в роскошные седые усы, после чего убрал тоже саблю и приказал спрятать оружие оставшемуся спутнику.
— Приветствую тебя, хан. Дозволь спросить, где мой воин?
— Недалеко. Его охраняет моя дочь.
Когда подъехала Лейтис с незадачливым ловцом невест, магистр предложил старшему воину отойти для разговора чуть в сторону от остальных. Старик Ислуину понравился, поэтому когда выяснилось, что самого страшного не произошло, и Степь сохранила единство, то рассказал даже чуть больше, чем рассчитывал поначалу: его зовут Джучи, он пришёл издалека с вестью о судьбе отряда Кыюлык-хана. Ханжар закивал, известный храбрец, и нукеров собирал под свою руку из лучших воинов. Действительно, важно немедленно возвращаться в кочевье, пусть старший рода как можно быстрее известит Великого хана. Наверняка тот позовёт вестника к себе, услышать историю из первых уст.
Язык Лейтис понимала очень хорошо, подарок озера. Но вот обычаев не знала, потому какое-то время, пока все ехали в стойбище, крепилась, но всё же не удержалась и тихонько спросила: почему старик называет магистра ханом? А не обращается просто Джучи, хотя его самого не только Ислуин, но и остальные кличут просто по имени, разве что младшие добавляют уважительное «абый».
— Он нукер. Это воин, отмеченный ханом — и только. Если нукер достигает одного из старших званий, например кешика — к нему обращаются «темир», в честь легендарного первого объединителя степи. К шаману любого посвящения — «бакса». Но, например, к старейшине рода обращается «дарга» даже Великий хан. А если воин достиг мастерства и во владении клинком, и в искусстве живущих-в-невидимом — то его признают равным ханам. Интересный обычай, за таких воинов охотно отдают дочерей даже самые знатные роды, не интересуясь, богаты ли родители жениха…
Магистр объяснял негромко, сейчас не стоило привлекать внимания к тому, что Лейтис хоть и выглядит как девушка-ханжарка, многого в степной жизни не понимает. Потому едва заметил, что едущие рядом воины пытаются сквозь шум скачки незаметно разобрать, о чём идёт речь, резко оборвал разговор, бросив резкое:
— Остальное потом.
В стойбище главы рода добрались только к ночи, но встал Ислуин, когда заря ещё только-только раскрасила край горизонта, хотя с вечера разговор со старейшиной затянулся. Лейтис отсыпалась после дороги, магистра же грызла тревога: обмолвки спутников и старейшины, какие-то замеченные на грани сознания мелочи. Было тихо, бодрствовали только сторожа, да несколько мужчин и женщин готовились сменить ночных пастухов у дальних стад. Рядом с одной из юрт собирался гонец к Великому хану… Тренированный слух уловил еле слышный звон стремян и сбруи, фырканье коня с другого края стойбища. Несколько секунд — и магистр там. В дорогу собирается ещё один гонец, а стоящие рядом сторожа делают вид, что никого не замечают. Хотя глава рода запрет отлучаться без его дозволения отдавал вчера при Ислуине.
— Стоять! — рявкнул магистр.
Непонятный мужчина вздрогнул, на секунду от повелительного крика застыл, затем попытался сделать вид, что замечание к нему не относится. Попытался вскочить на коня — и полетел на землю, когда его охватила петля воздушного аркана. Ислуин принялся внимательно и неторопливо рассма